Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Горэмбьюри чувствовал унижение оттого, что был вынужден таскаться по улицам. Некоторые посылали его куда подальше, другие бросали беглые сочувствующие взгляды; многие предлагали деньги, от которых Горэмбьюри смущенно отказывался. Время тяжким грузом висело у него на плечах; каждая минута тянулась целую вечность. По вечерам он ткал гобелены — таков был его собственный выбор согласно «Ротервирдскому постановлению о работе в обмен на жилье для бедняков», которое сам же Горэмбьюри когда-то и составил. Но, пусть он научился вышивать гладью, его праздный ум, привыкший трудиться в полную силу, запротестовал. У Горэмбьюри начались головные боли, пришла депрессия, да и надоедливая доброта Бо парадоксальным образом только усиливала тоску.

Спасение пришло, откуда не ждали.

— Вы кажетесь мне практичным человеком, мистер Горэмбьюри, — сказала однажды Бо, указывая пальцем на протекающую трубу у главного входа в «Шэмблз» и забитый водосток под ней.

Вооружившись плечиками для пальто, скалкой и ведром кипятка, Горэмбьюри расчистил водосток и трубу, но капитальный ремонт был ему не по плечу.

Однако же труба и водосток имели уникальный городской номер, кроме того, соседние трубы, сточные желоба и водостоки тоже находились не в лучшем состоянии. В бывшем клерке начало укрепляться ощущение предназначения, и он достал из своего кожаного портфеля бухгалтерскую книгу в кожаном переплете из бывшего офиса, а также ключи от городских построек.

На обложке книги Горэмбьюри написал следующее:

БОЛЬШАЯ ИНСПЕКЦИЯ РОТЕРВИРДА

Наружные водосточные системы

Автор: Реджинальд Горэмбьюри

К его удивлению, Бо Тавиш полностью поддержала это начинание. Рабочие и свободные часы Горэмбьюри поменялись местами, завтрак стал ужином, а ужин — завтраком.

Гобеленами он теперь занимался в промежутке между шестью и восемью вечера, сразу после пробуждения.

В этом новом мире полуночников тишина и исследовательская работа рассеивали туман отчаяния, а его гроссбух стал потихоньку заполняться информацией. Иногда в темноте он замечал других людей, занятых трудом или развлечениями. Самым примечательным был Хейман Солт, собиравший улиток с цветочных клумб, да еще таинственный акробат с шестом на крышах. Горэмбьюри решил не обращать внимания на тот факт, что последний не соблюдал «Постановления о безопасности для канатоходцев». Все это его больше не касалось.

— Выстрел… пистолет… дуло… орган… труба… дым…

Финч сидел за круглым столом в центре архива, то есть собственной комнаты. Никто сюда больше не заходил; Финч сам подметал пол, мыл окна и содержал в сохранности древние книги (с помощью патентованной «Микстуры Финча» из кедрового масла, пчелиного воска и ланолина), так же, как это было и во времена его предшественников.

На столе лежало письмо Орелии Рок — невероятно откровенное сообщение о целом ряде нарушений «Исторических предписаний», а значит к нему нужно отнестись очень серьезно.

Проблема номер один заключалась в том, что он, Мармион Финч, архивариус всего ротервирдского населения, живого и мертвого, никогда не слышал ни о каком Ференсене и не обнаружил ни одного упоминания подобной фамилии с начала записей в 1581 году — ни среди рождений, ни среди смертей, ни в прошениях о гербах и геральдике.

Вторая проблема: если Орелия Рок говорила правду, фотографии, запечатлевшей Ференсена с ее прадедом на опушке дубового леса, должно быть более сотни лет.

— Кастрю… ля… жарить… яичный… белок… рыцарь… — Финч моргнул и почесался.

Он обратился к самой сложной стороне вопроса: к его собственному наследству, нераспечатанному письму.

Герольд еще раз перечитал предупреждение на конверте:

Наследникам и поручителям Губерта Финча — открыть только в случае смертельной угрозы, когда «другое место» будет представлять непосредственную опасность благоденствию Ротервирда.

Орелия Рок писала о тайном месте, известном только Солту и Ференсену. А миссис Бантер умерла при загадочных обстоятельствах.

Финч принял решение. Он назначит встречу таинственному Ференсену, но пока что большая государственная печать останется на месте. Герольд последовал совету Орелии и передал послание через Хеймана Солта, ответ же должен был прийти через Билла Ферди. По всей очевидности, доверять Солту он мог лишь до определенной степени. Но выбор Орелии казался логичным: Солт был самым близким к деревне горожанином, в то время как Ферди был самым близким к городу деревенским. По идее, все сходилось.

— Рыцарь… время… прошлое… воспоминания… утрата.

В каждой битве есть выживший, а у каждой тайны есть свидетель, готовый передать информацию дальше. Работница морга заметила, что правая рука миссис Бантер превратилась в пепел, и поделилась шокирующей подробностью — строго по секрету — со своей сестрой, которая рассказала лучшей подруге, разумеется, также на условиях строгой конфиденциальности. Через двадцать звеньев цепи пугающие известия достигли ушей Валорхенд, а вместе с ними и другие сведения: Орелию Рок, Облонга и Хеймана Солта видели поблизости от Гроув Гарденс утром рокового дня.

Валорхенд весьма сомневалась, что миссис Бантер умерла от обычного удара молнией или из-за поврежденной изоляции. Воспоминание о сэре Веронале, складывающем пальцы в щепоть, прежде чем пустить в нее заряд, надолго запечатлелось у нее в голове. Валорхенд не хватало информации, но она не хотела рисковать и обращаться к сэру Вероналу. Виксен видела лишь один альтернативный источник сведений.

Облонг как раз подправлял реквизит для постановки пьесы четвертого класса по случаю летнего солнцестояния, когда услышал стук в дверь. Думая, что сейчас увидит Фангина, он резко распахнул ее.

— Джона Облонг?

Облонг уставился на молодую женщину, которая стояла перед ним со стопкой перевязанных бечевкой книг. Она была хрупкого телосложения, с живыми чертами лица, короткие волосы вились кудрями, а в платье было что-то цыганское. Облонг считал, что первые впечатления должны быть в равной степени духовными и материальными: перед ним определенно возник яркий представитель просвещенной богемы.

— Встречайте единственную сотрудницу Передвижной ротервирдской библиотеки. — Голос девушки имел приятный музыкальный тембр.

— Мисс… Миссис…

— Шеридан, Сесилия Шеридан, мисс Сесилия Шеридан.

— Прошу, входите.

Плавно шагнув внутрь, Сесилия стала первой женщиной (за исключением Аггс), которая переступила порог квартиры Облонга. У нее были длинные ресницы и румянец на лице. Облонг никак не мог сосредоточиться.