Джули Си Дао - Лес тысячи фонариков [litres]

– У нее завидное положение. Она выполнила свою обязанность – родить наследников престола, а теперь, когда сыновья выросли, она может сосредоточиться на себе и на заботе о счастье Императора. Он никогда не променяет ее на другую женщину.

Она замолчала, осознав содержащуюся в ее словах иронию. Раньше она ненавидела госпожу Сунь за то, что та причиняла боль Императрице Лихуа, отняв у нее мужа. А теперь Сифэн идет по той же неверной дорожке.

– Нет , – сказала она себе, – не вполне по той же .

– Как поживает его величество? Я гляжу, его подарки становятся все дороже.

Сифэн искоса посмотрела на него.

– Вчера это была варварская скрипка, одна из всего двух, сделанных из сосны, растущей в Горах Просветления. За день до этого он подарил мне коробку цветочного чая с Летних Островов, думая, что чай может мне понравиться.

Невзирая на холод, евнух от восторга начал обмахиваться веером.

– Не забудь про красивое шелковое платье и еще про стеклянные цветы. Но главное, конечно, твоя свобода.

Он был бесконечно счастлив, что Сифэн, так же как Императрица и наложницы, имела теперь право в любое время покидать город женщин, единственным условием было иметь при себе евнуха в качестве защиты.

– А как насчет этого твоего друга?

– Что насчет него? – огрызнулась Сифэн.

Каждое утро она просыпалась с мыслями о Вэе, все усилия забыть боль не помогали. Она любила его, и она отреклась от него. Он выполнил свою роль и не мог больше быть ей полезен, настала пора отпустить его от себя. Ее будущим был Цзюнь, а не какой-то возлюбленный из времен детства; его возможности помочь ей воплотить свою судьбу примерно такие же, как помочь ей взлететь к звездам. Однако, как бы часто она ни напоминала себе об этом, ей больно было оттого, что уже несколько месяцев она не имела от Вэя никаких вестей. Об ее многообещающем романе с Императором было известно всем и каждому, и это не могло оставаться секретом для Вэя.

Она взяла Кана за руку.

– Извини. Я не хотела тебя обидеть.

– Ты не должна передо мной извиняться. Ты выше этого. Я упомянул его только потому, что он сегодня передал для тебя записку.

Он вытащил из рукава свиток и передал ей.

Сифэн взяла его со смешанным чувством страха и облегчения и прочитала короткое послание:

– Жди меня сегодня вечером в саду.

Здесь не было слов о любви, только одна лаконичная фраза.

– До чего же он, должно быть, меня презирает, – прошептала она, вспоминая их последнюю встречу в саду. – Ты ведь не винишь меня так же, как он, правда?

– За то, что ты хочешь для себя лучшего будущего? – евнух покачал головой. – Возможно, тебе не стоит ходить туда сегодня вечером, а может, и вообще лучше никогда больше с ним не встречаться, Сифэн. Ты теперь вознеслась над ним слишком высоко.

– Это то, чего он боялся больше всего на свете, – тихо сказала Сифэн. – Ему всегда хотелось спрятать меня и уберечь от опасностей.

– В таком случае ты можешь порадоваться, что сделала правильный выбор. Есть люди, умеющие воспользоваться случаем, а есть те, кто боится ухватиться за подвернувшийся шанс. Не дай им повиснуть у себя на крыльях.

Хидэки когда-то сравнил Императорский Двор с песчаной ямой. Сифэн находила это описание довольно точным, однако Хидэки не знал, что карабкаться по стенам этой ямы было легко. Единственное, что нужно сделать, – это выпустить шипы… позволить длинным смертоносным остриям вырасти из кожи. Нужно впиваться ими в других людей и карабкаться по ним, скользким от крови, потому что на вершине светит солнце и только это важно в одинокой и тошнотворной жизни.

Сифэн спрятала свиток в одежде. Кан был прав: она стала недосягаемой для Вэя. И все-таки она не перестала тосковать о нем, ей хотелось его увидеть, и она решила встретиться с ним, чтобы убедиться, что у него все хорошо. В конце концов, она обязана это сделать по отношению к другу детства, не более того.

Они проходили мимо полузамерзшего пруда, и Сифэн увидела свое отражение, оживившее стынущую воду рубиново-черными отблесками. Она остановилась, чтобы полюбоваться собой.

– Даже ты не можешь устоять перед собственной прелестью.

Сифэн лукаво улыбнулась в ответ:

– Если мое главное оружие – красота, то тщеславие – это оберегающий меня щит.

Кан жеманно улыбнулся и поднял обе руки в знак того, что не осуждает ее, и она вновь повернулась к своему отражению. С такой внешностью ее чарам не сможет противостоять ни один мужчина, у нее не может быть соперниц. Она не повторит ошибки Гумы и Минчжу. Из-за их слабодушия и жалости к себе Луну удалось ускользнуть; даже Императрица Лихуа терпела других «жен» своего супруга.

– Я никогда не потерплю возле себя наложницу, – пообещала она своему изысканному отражению. – Мой муж может ублажать себя чем угодно другим, но я буду его единственной спутницей и супругой, а прежде всего – царицей.

Она знает себе цену. Она вцепится в свою судьбу со всей присущей ей силой и решительностью и всех подчинит своей воле: каждого мужчину, которого она заставит встать на колени, и каждую женщину, которую она затмит.

Сифэн подняла лицо к солнцу, тепло от его лучей на коже было как обещание.

Шагая по туннелю в сопровождении Кана и еще троих евнухов, Сифэн плотнее закуталась в отороченную мехом шелковую накидку цвета сливы.

В спертом воздухе она распознавала теплую струю, поднимающуюся от горячих источников, и чувствовала их зов. Возможно, ей следует еще раз попытаться вызвать Гуму заклинаниями. Несмотря на произошедший между ними той ночью тяжелый разговор, Сифэн несколько раз пробовала войти в контакт с Гумой, спросить у нее совета. Она даже, невзирая на издержки, послала в родную деревню деньги и несколько полученных от Цзюня подарков. Однако, сколько бы курений она ни возжигала, сколько бы подарков ни отправляла, ответа от Гумы не приходило.

– Позже , – сказала она себе.

Первым делом ей следует выяснить, для чего Вэй захотел с ней встретиться.

Евнухи остались ждать ее у входа, и Сифэн вошла в дворцовый сад, пытаясь отыскать глазами знакомый силуэт Вэя. Она понимала, почему его записка была такой короткой и простой, без слов любви, но, тем не менее, это причиняло ей боль, в горле застрял ком. Она не заслуживала его любви ни сейчас, ни прежде, и теперь, очевидно, он это понял.

– Я здесь.

Обернувшись, она увидела смотрящего на нее из темноты Вэя. Он шагнул ей навстречу, но, вместо того, чтобы, как всегда, протянуть к ней руки, держал их за спиной. Они стояли друг против друга, как актеры в трагической пьесе.

– Рада тебя видеть, – она подвинулась ближе и хотела дотронуться рукой до его лица, но он вздрогнул и отвернулся. – Что произошло? Почему ты хотел со мной встретиться?