Артем Карпицкий - Ваше время вышло! [СИ]

Мерзко…

Отис видел все, видел, что было, видел, что будет, читал всех их, как открытую на последней страницу книгу. В этот момент донесся душераздирающий звук сирены — это полицейский на мотоцикле пробивал себе дорогу сквозь толпу зевак. Офицер, не снимая шлема, соскочил на асфальт рядом с телом. Отис ожидал, что тот займется осмотром места происшествия, но, вместо этого, полицейский почему-то направился к обочине дороги. Мальчик взглянул на стража порядка более внимательно и вздрогнул. Вздрогнул, потому, что не увидел внутри полицейского ничего. Абсолютно ничего, ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Лишь бесконечную, всепоглощающую пустоту.

Офицер остановился в шаге от мальчика, неподвижно постоял с секунду, а затем снял шлем, открывая солнцу и ветру лицо, больше похожее на маску. Губы неторопливо задвигались, произнося заученную и ставшую привычной для Отиса фразу.

Вот и все.

Отис провел пальцами по щеке, красные полосы на белой коже были похожи на безумную боевую раскраску, вдохнул теплый летний воздух, наслаждаясь последними мгновениями. А потом закрыл глаза.

«Ваше время вышло!»

— Уууу… Неужели он чему-то научился?

— Ничего удивительного, разве люди потеряли способность учиться, пусть и на своих ошибках?

— Нет, но… Я ему не верю.

— А кому ты веришь? Да и ты лукавишь, когда говоришь эти слова, ведь ты не ему не веришь, ты в него не веришь.

— Да пусть даже и так. А ты разве веришь?

— Верю. Это не так сложно, знаешь, нужно просто отбросить…

— Стоп-стоп-стоп! Свежо предание, но слышу уже сотый раз. Не нужно мне твоих мудрствований. И вообще — раз ты ему веришь, почему отвергаешь?

— Опять громкие слова… И опять неверные. Зачем ты все время пытаешься меня задеть? Ведь прекрасно понимаешь — одно дело поверить, понять и принять. И совсем другое…

— Использовать, да?

— Нет. Я никогда и никого не использовал, не заставлял что-то делать против его воли и даже не создавал ситуаций, которые могли бы вынудить человека делать то, чему он противится. Ты знаешь это. Прекрасно знаешь.

— Ну уел, уел, святоша, я действительно знаю, что ты не позволишь себе ничем замарать этих белоснежных одежд. Иногда мне кажется, что тебя больше ничего не волнует в нашем бренном мире… хотя, конечно, тут я ошибаюсь. Волнует и еще как. Но вернемся к нашему разговору… Значит, ты никого не используешь? А как же другие? Ведь ты не одинок?

— Другие… Они сами выбрали этот путь. А я позволил им на него вступить. А многим не позволил, потому что они не были готовы к такой судьбе.

— Что же ты решаешь за других, а? Столько слов про свободу выбора… и все зря, а?

— Не зря. Ты путаешь свободу с вседозволенностью… А почему я решаю за других — да просто по тому, что вся, абсолютно вся ответственность за то, что произойдет, лежит на мне, и больше ни на ком. На других лежит ответственность лишь за то, что я им доверил . Потому, я и не могу позволить каждому принять на себя такую ответственность, ответственность к которой они не готовы, которую они не в силах выдержать. Ибо есть достаточно тех, кто хочет нести в мир добро, но очень мало тех, кто способен за это ответить.

«Нет! Нет-нет-нет! Все было не так! Почему… верните меня назад… не хочу… зачем? Зачем так?… больно… память… слишком давно… Кто? Кто так решил?… изменить… хоть что-нибудь… нельзя… но почему? почему так нелепо?… для меня?… это для меня?… правда?… Нет… нет-нет-нет… я не хочу… хочу… хочу знать… зачем?… я найду ответ?… да?… хорошо… я готов… я…»

«Какая тихая ночь… Я вижу звезды».

Невысокий человечек в огромной шапке, которая на нем смотрелась на редкость нелепо, осторожно ступая по дорогому ковру, приблизился к мужчине, судя по виду, являвшемуся хозяином этой комнаты и всего, что в ней было. И не только.

— Господин Отис, вам пора.

— Опять? Скоро они даже ложку ко рту без моего благословления и советов поднести не смогут. С голоду умрут, но, пока я им не скажу, как правильно держать сей столовый прибор, не отведают даже капельки супа, или что они там едят?

— Суп, господин. Но вы же сами знаете, что так велит обычай. Это ваша обязанность, господин.

— Да знаю я, знаю… Ох-ох-ох, как не хочется-то, — Отис поднялся из удобного кресла, в котором пребывал до сих пор. Внимательно взглянул на одежду и, удовлетворенный осмотром, обратился к слуге. — Что у нас там сегодня?

— Вы разве забыли? Сегодня суд.

— Аааа, суд… Опять будут обиды, и все останутся недовольны, — Отис изображал ежедневное представление, имитируя крайнее нежелание куда-либо идти и что-либо делать. И он, и его личный слуга, прекрасно понимали, что все это лишь для вида, и что все равно, поломавшись немного, Отис позавтракает и отправиться выполнять свои обязанности.

Обязанности Хранителя Равновесия.

— Ну ладно, ладно. Идем. Еще нужно успеть позавтракать… Кстати, ты узнал, что за посетители меня ожидают сегодня?

— Ничего особенного: несколько крестьян, пара вельмож… Все, как обычно.

— Что ж, будем надеяться на то, что так и будет.

Первый человек, который пришел сюда в поисках справедливости, оказался коренастым мужчиной среднего роста с обветренным загорелым лицом, неуверенно переступавшим с ноги на ногу. Свой мятый головной убор он крепко сжимал в сильных руках, а глаза прямо, хоть и не без некоторого трепета, смотрели на Последнего Судью Отиса.

— Вы можете говорить, — Отис успешно нацепил на свое лицо непроницаемую маску, он давно научился скрывать настоящие эмоции. Тем более что в данном случае, сам ритуал требовал предельного равнодушия и беспристрастности.

— Эта… Приветствую Вас, Господин Судья… Я, эта… пришел, значитца, просить эта… справедливого суда, — слова давались крестьянину (а мужчина, несомненно, принадлежал к одной из крестьянских общин) с трудом, так как он, скорее всего, как и все крестьяне, был неграмотным, да и разговаривать с такими людьми ему еще не приходилось.

— Ну что же, проси, — Отис простер ладонь, жестом показывая, что готов выслушать суть дела. Он сразу перешел на «ты», полагая, что это поможет просителю немного раскрепоститься.

— Я, значитца, пришел… эта… просить рассудить нас, значитца… меня и хозяина…

Крестьянин смущенно опустил взгляд, он впервые присутствовал при таком скоплении людей, что вызывало легкую нервозность. Мужчина просто не знал, что нужно делать в подобных ситуациях и как правильно себя вести… Отис его понимал, слишком хорошо понимал, поэтому не стал затягивать разговор.

— У тебя какие-то претензии к твоему хозяину? Кстати, а где он?

— Я тут, Ваше Благолепие, — из толпы зрителей выступил дородный мужчина в красивой одежде, на холеном лице застыло озабоченное выражение. — Надеюсь, вы примерно накажите этого наглеца!