Артем Карпицкий - Ваше время вышло! [СИ]

Тропа — полоска примятой травы, несколько сломанных ветвей — на вид не представляла собой ничего необычного и была вполне человеческой. Вот только Отис по-прежнему не сомневался в том, что единственный человек на этом проклятом острове — он сам. И уверенность эта лишь укрепилась, когда он более внимательно осмотрел эту дорогу, ведущую в самое сердце джунглей. Ни одного следа, никаких вмятин на мягкой подстилке из увядшей тропической зелени, что больше походило на поведение животных, нежели их двуногих родственников. Да, скорее всего тропа звериная… Чья ж еще? Наверняка каждый день мохнатые обитатели этого леса устремляются на водопой, по всяким своим делам… Постойте — а на водопой ли? Откуда вообще пришла эта мысль?… Странное предчувствие возникло внутри него, предчувствие чего-то очень плохого… Тут Отис внезапно понял, куда местное зверье могло ходить по такой тропе и мелкая дрожь сотрясла тело человека… Весь ужас испытанный доселе показался теперь ему лишь незначительным беспокойством. А потом из самых глубин сознания пришло понимание того, что ни одно животное никогда не ступало на тропу, рядом с которой стоял Отис, и его сердце остановилось, ибо не было больше сил выдерживать безграничный ужас происходящего…

Тук.

Глухой звук, отозвавшийся во всем теле.

Тук.

Сердце вновь стало биться.

Тук.

Отис, словно зомби, с остекленевшими глазами и маской из удивления напополам со страхом, застывшей на лице, шагнул на тропу, ведущую его к цели.

Тук.

Ноги медленно, но неотвратимо несли его к тому, что он так жаждал и так боялся увидет. Странно, но ни одной мысли о том, чтобы убежать, вернуться на песчаный пляж, попытаться как-то выбраться с острова морским путем, не крутилось в хаосе, которое представляло собой сознание человека, идущего по тропе.

Тук.

Деревья величаво расступились, открыв взору бескрайнюю гладь огромного озера в самом центре острова.

Тук.

Голова Отиса склонилась над зеркальной поверхностью воды, отразившей его лицо, бледную синь небес, пальмы на берегу… Тут изображение дрогнуло и растеклось, словно воск, комкаясь, неимоверно искажаясь, принимая уродливые формы… и медленно, чудовищно медленно открывая то, что было скрыто. А когда все метаморфозы завершились, и Отис наконец увидел, что собой представлял райский островок на самом деле, измученное сознание окончательно угасло. Нечеловеческий крик, огласивший окрестности, был подхвачен попугаями, издававшими каркающие, свистящие и хрипящие звуки, породившие все вместе фантастическую какафонию, настоящую симфонию хаоса…

Голос пришел из ниоткуда, разрушил сплетение звуков, как человек, походя рвущий досаждающую ему паутинку, и грубо ворвавшийся в сознание Отиса, заодно вытащив оное за шкирку в реальный мир. В гудящей как колокол голове, мучительно, как железом по стеклу, проскрежетало «Ваше время вышло!», каждое слово, будто гвоздь в крышку гроба.

А через миг все померкло.

— Ловко. Заставить его самого нырнуть с головой в омут, а самому остаться в стороне, не замочив ног.

— Вовсе нет. Это его собственный выбор. Он сам этого захотел.

— А даже если так — разве он знал, что его ожидает? Разве знал, на что идет? Разве ты сказал ему все?

— Знал. И сказал. У него был выбор между плохим и очень плохим. И он выбрал второе, потому что первое было еще хуже.

— Значит, ты просто сыграл на его чувствах, воспользовался его болезненным самолюбием. Он не мог не принять, брошенный тобою вызов…

— Какая самооценка, какой вызов? Полноте… Не думай обо мне слишком плохо. Человек шел к тому, что уготовано ему судьбой, все это время, а ты «заставил», «подтолкнул»… Сам он себя подтолкнул, а потом, когда начали возникать сомнения, и заставил. Ты знаешь, что я не вру.

— Да… Все что ты сказал — правда.

— Скорее истина… Ты ведь знал это с самого начала.

— Ага. И ты тоже. Только зачем тогда оправдывался?

— Я не оправдывался… А вот почему ты мне задавал эти вопросы?

— Сам знаешь, Правила… Не нам их менять.

— Ты прав, не нам…

Потолок комнаты был ослепительно белым. Стены тоже. Отис открыл глаза, закрыл, открыл вновь, рука непроизвольно дернулась, вцепившись в халат, который был одет на голое тело.

«Сон, это был просто сон…»

Отис скосил глаза в сторону. Вид его одежды, аккуратно сложенной и лежащей на стуле, действовал успокаивающе. Родная реальность ощущалась всем телом, всеми органами чувств, нечто стабильное и почти вечное, якорь для души, на миг погруженной в пучину хаоса.

Отис приподнялся на кровати и тут же чуть не упал, застонав от внезапно навалившейся слабости. Это продолжалось меньше минуты, а затем бесследно исчезло, оставив лишь легкое головокружение.

«Что за чертовщина? Сначала сны, которые не похожи на сны. Затем я лишился всех сил… пусть ненадолго, но ведь и никаких проблем со здоровьем у меня отродясь не было!»

Погруженный в вялое течение своих мыслей, Отис, не осознавая, что и зачем делает, переоделся в свою одежду, вышел через прямоугольное отверстие в стене и попал в коридор. Только теперь он понял, для чего на стенах, через равные промежутки, были прикреплены поручни, и очередной приступ слабости не застал человека врасплох. Висеть, уцепившись руками за железку, не самое лучше времяпровождение, но все же гораздо приятнее, чем беспомощно растянуться на полу, пусть и чистом на вид — да только, кто знает, насколько он стерилен?

«Сон… был слишком реален. Но все-таки это сон… Все признаки налицо — я почти не помнил прошлого, часть воспоминаний навязана, ситуация нарочито нереальна… А может не сон? Компания почему-то не захотела уточнять детали… а сейчас уже поздно… Да и это было… Довольно захватывающе… Но вот пробуждение… Откуда такая слабость? И почему я так сильно хочу спать? Спать… надо быстрее добраться до дома… Пока я не свалился посреди тротуара… А думать… Думать будем завтра…»

Телевизор мирно шуршал, озаряя темную комнату зрелищем бесконечного снегопада. Отис тупо щелкал кнопками на пульте, неподвижно уставившись в центр экрана. То, что видели его глаза, было неинтересно хозяину квартиры, ну ни капельки. Он думал.

«Да, это был сон, пусть и спровоцированный Компанией, уж не знаю, как они делают подобные вещи, но сам сон все-таки мой. Они вытащили детскую мечту, о которой я давно забыл, и извратили её до невозможности. Но зачем? И как? Ведь я заключил Контракт и они не могут его нарушить. Никогда не нарушали и постараются избегать подобного впредь, ведь даже один случай разрушит безупречную репутацию… Итак, они не стали бы намеренно искажать мой сон, да и вряд ли смогли бы сделать такое. Но тогда почему? Неужели я увидел то, что хотел? Ведь то, что я видел, сейчас перестало быть моей мечтой, да и радовался я во сне лишь потому, что на время стал ребенком в обличье взрослого. Во сне почти не помнишь прошлого, вот я и забыл, что давно вырос, давно оставил наивные фантазии… Ладно, с этим более-менее ясно, но откуда взялось увиденое дальше? Какой-то нелепый ночной кошмар… даром что дело было днем. Что он значит? Ведь должен же этот сон иметь какой-нибудь смысл!»