Джеральд Бром - Крампус, Повелитель Йоля

Преподобный Оуэн уже собрался подняться на верх лестницы, как вдруг до него донеслись какие-то крики из подвала. Он посмотрел вниз, на внука, и закатил глаза.

– У меня с самого начала было плохое предчувствие насчет этой истории с консультациями для разведенных. Соберите в одном помещении толпу разочарованных женщин, и проблемы вам обеспечены.

В двери ворвалась Синди, столкнувшись при этом с миссис Пауэлл, которая несла поднос со свечами. Свечи разлетелись по полу.

– Скотт, давай туда, живо! Свечи, гаси их скорее!

Каждый год преподобный пытался отговорить их зажигать все эти свечи, и каждый год миссис Пауэлл и ее «Комитет пенсионеров по украшению храма» настаивали на своем, утверждая, что свечки на подоконниках – это традиция, как и гирлянды из попкорна. А старожилы цепляются за свои традиции, как блохи за собачий хвост.

Синди быстро прихлопнула догорающие на полу свечки и вскочила на ноги. Она прямо-таки задыхалась от волнения. Преподобный несколько напрягся; Синди имела некоторую склонность к истерикам, и он мысленно приготовился к очередной мелодраме.

– Там, в подвале, один из этих, из чертей! – воскликнула Синди. – И у него маленькая девочка. Я, на хрен, не шучу! Звоните в полицию! Кто-нибудь, звоните в гребаную полицию!

Преподобный Оуэн подумал, не вызвать ли полицию по поводу грязного язычка Синди. Он принялся спускаться с лестницы, стараясь не уронить зеркальный шар и при этом не упасть самому, и уже поставил ногу на пол, когда в его церковь заявились черти.

Первый вошел, распахнув настежь двойные двери, и решительно прошествовал мимо Синди и миссис Пауэлл, прямо по центральному проходу. Сатана был гораздо выше, чем преподобный его себе представлял, семи футов ростом, с торчащими во все стороны черными жесткими волосами, с черной, как сажа, кожей, с хвостом, с горящими красными глазами и торчащими изо лба кривыми рогами.

Все замерли, церковь погрузилась в тишину. Даже Синди, казалось, лишилась дара речи. Все смотрели, широко раскрыв глаза: дети, взрослые, все до единого. На каждом лице был шок и страх, каждый сделал шаг назад, уступая дьяволу дорогу, но только не преподобный, только не Оуэн Огастес Элкинс. Нет, сэр. Не ту ты выбрал церковь, Сатана, не того пастыря! И если дьявол возжелал тут что-то осквернить, решил сломить веру преподобного и подчинить его своим черным догматам – что ж, его ожидала хорошая трепка, потому что преподобный был солдатом Божьим. И в первый раз за двадцать лет преподобный Оуэн почувствовал, как Дух Святой растекается по его жилам. Преподобный ступил вперед, преграждая дьяволу дорогу.

Дьявол, не переставая сверлить злобным взглядом рождественскую елку, попытался обойти преподобного, но Оуэн ему не уступил. Он изо всех сил старался не бояться стоявшего перед ним огромного злобного чудовища, взывая про себя к Господу, чтобы тот дал ему силы. Дьявол обратил на него свой горящий взгляд.

– Я пришел за моей елью, – сказал он глубоким, хрипловатым голосом. – А теперь прочь с дороги, ты, маленький, ничтожный человечишка.

Преподобный подумал, что ослышался. «Ель? Сатане нужна… елка?» Преподобный понятия не имел, зачем Сатане понадобилась его рождественская елка, но отдавать ее духу зла он точно не собирался. Преподобный потряс головой и не двинулся с места.

– Это Йольское древо, – сказал дьявол. – Оно не принадлежит этому дому. С какой стати ты, священнослужитель, полагаешь, что это приемлемо – насмехаться над Йолем? Попирать чужую веру?

Преподобный не знал, что и сказать. Йольское древо? О чем это он? «Будь осторожен, – сказал он самому себе, – враг человеческий коварен. Он пытается вывести тебя из равновесия, только и всего, – и он услышал свои собственные слова: – Мы не должны позволять Дьяволу взять над собой верх».

– Да как ты смеешь бросать вызов Господу нашему в его собственном доме? Бог этого не потерпит. Во имя Господа всемогущего, я изгоняю тебя! Изыди, Сатана! Изыди!

– Сатана? Я не Сатана! – проворчало чудовище. – Я – Крампус, Повелитель Йоля. А теперь, если ты не уберешься с дороги, я вырву у тебя сердце и пожру его!

Преподобный поднял повыше зеркальный шар, думая, если понадобится, швырнуть его в Нечистого.

– Отступи, Диавол! Вернись в ад, откуда ты явился!

Чудовище закатило глаза.

– Я не дьявол, глупец. Ты когда-нибудь задумывался о том, чего ради вы с таким пылом повсюду ищете дьявола? Я скажу тебе. Потому что вы не можете поглядеть в глаза собственным злодеяниям. Правда в том, что никакой дьявол не заставляет вас пытать друг друга, насиловать, убивать и подвергать содомскому греху. Никто не заставляет вас уничтожать самую землю, которая кормит вас. Есть только вы. Так что погляди на себя, потому что единственный дьявол здесь – это ты.

– Тебе здесь никого не одурачить своими словесами, – ответствовал преподобный. – Я вижу тебя, ибо Иисус дал мне очи свои. Господь Бог видит тебя, и он сразит тебя своим праведным мечом. Он изгонит тебя обратно, в адское пламя, и ты будешь гореть там во веки веков!

– Гореть? Разить? Наказывать? Почему же это твой бог так нетерпим? Так ревнив? Почему вообще бог должен быть только один? Неужели в мире нет места для многих?

– Что?

– Почему бог один? Почему нужно поклоняться только одному богу?

– Почему… Да каждый ребенок в воскресной школе знает ответ на этот вопрос. Это же первая заповедь: «Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим».

– Ты не ответил на мой вопрос. Какой в этом вред? С самых древних времен человек искал защиты у многих богов, пребывал в гармонии со всеми дикими духами природы. Это же очевидно – чем больше богов приглядывают за тобой, тем лучше. Разве нет?

– Я не отрину Господа моего, если ты просишь меня об этом. Иисус – мой Спаситель, и я не собираюсь становиться заблудшей овцой.

Тут плечи дьявола несколько поникли, и преподобный Оуэн понял, что победа на его стороне, что Сатана уже готов сдаться перед Святым Духом.

– Глупый человек, никто не просит тебя никого отринуть. Только открыть твое сердце. Пригласить их всех в твой дом.

– Я верю только в Иисуса и Господа нашего на небесах.

Тут дьявол встрепенулся.

– А Санта-Клаус? Веришь ли ты в Санта-Клауса?

«Санта-Клаус? Какое отношение имеет ко всему этому Санта-Клаус?»

– Конечно, нет. Санта-Клаус – это выдумка.

Дьявол разулыбался и даже хохотнул.

– Вот. На этом, по крайней мере, мы с тобой можем согласиться.

Он слегка похлопал преподобного по макушке, потом отодвинул его в сторону и двинулся дальше по проходу в сторону елки.

Преподобный постоял еще немного на месте, не очень понимая, что, собственно, только что произошло. У него уж точно не было чувства, что он только что прошел великое испытание своей веры, что поставил Сатану на место. Если уж на то пошло, единственное, что он сейчас чувствовал, – это раздражение. А долговязое чудовище тем временем принялось трясти и раскачивать их елку, да так, что игрушки и украшения летели во все стороны, в разбиваясь вдребезги о стены и пол. «Да на что, в конце концов, сдалась ему эта елка?»