Борис Левандовский - Донор для покойника

Задержали только Игоря…

Вот здесь и началась его головокружительная полоса неудач.

Проклятая шнуровка была только исходным пунктом всех последующих неприятностей.

Следовательно, его задержали, и это было ужасной неудачей (случайность?).

Ведь именно в это утро он был впервые выйти на новую работу, которой добивался полгода, а с его специальностью — чертежник — это было совсем непросто. Результат многомесячного обивки порогов проектных институтов и других учреждений. Работа была просто необходима: их с женой долги уже составляли значительную сумму и большинство кредиторов напоминали о себе, как старая болячка.

К тому же жена была на шестом месяце беременности.

Но утром заветного дня он оказался в отделении милиции. Прекрасно понимая, что…

После обеда к нему в камеру посетили, отвели его умыться и привести себя в порядок, а потом… просто отпустили.

Поэтому он все-таки явился на работу 5 апреля. Правда, немного опоздав — почти на целый рабочий день и с опухшими физиономией и лихорадочно бегающими глазами.

Конечно, его уволили…

О следующие несколько недель он даже не хотел вспоминать.

Ежедневно подавался на поиски новой работы (уже любой) и каждый раз возвращался ни с чем. Убогие остатки средств к существованию неумолимо таяли, а занимать больше ему никто не хотел. Отношения с женой ежедневно ухудшались.

Покупая газету «Предлагаю работу», он быстро понял: если ты не энтузиаст убеждения в чем угодно другим людям или не профессионал высокого уровня в модной, но специфической отрасли, то заработать на жизнь столь же реально, как стать миллионером, упорно дергая за шнурок унитаза.

«Но другие-то выкручиваются» — с горечью констатировала жена, глядя на свой округлившийся живот.

В начале мая, когда деньги окончательно закончились (как и вещи, которые можно было еще продать), а живот у жены начал выпирать вперед, будто баскетбольный мяч, спрятанный под одеждой, стало понятно, что их может спасти только радикальный шаг.

Дальше все произошло само собой. Ему позвонил давний знакомый и спросил, не знает ли он кого-нибудь, кто мог бы инвестировать сумму в пять или шесть тысяч долларов в организованную им дело с купли-продажи автомобильных запчастей. Вопрос сначала вызвало у Игоря ироническую реакцию, но в секунду в голове как щелкнул какой-то переключатель, и он сказал, что знает. Затем попросил перезвонить через два-три дня.

Этим человеком собирался стать он сам.

Когда он сообщил жене, что решил продать их однокомнатную квартиру, она бурно и решительно запротестовала.

Он убеждал, что другого выхода у них просто не существует. Описывал, которые почти безграничные возможности им это может дать. Говорил о вечных мытарства в поисках заработка и те жалкие гроши, что он приносит. Разве ей не надоело каждый день ломать голову, что приготовить на обед (ужин, завтрак) с горстки ячневой крупы и нескольких картофелин? Экономить на транспорте? Задыхаться в долгах? И в них, особенно теперь, когда она на седьмом месяце, появилась возможность все изменить. И так далее… Подобного красноречия он сам от себя не ожидал.

Или они воспользуются этой улыбкой фортуны, или очень скоро для них наступит конец света. А квартиру они, разумеется, купят опять — возможно, даже двух- или трехкомнатную.

Жена, в конце концов, согласилась.

Все последующие события замелькали, как в сумасшедшем калейдоскопе…

До конца мая квартира была продана, долги розданы, устно договорились о временном жилье. Они оставались еще на старой квартире, когда утром 28 мая к ним появился деловой партнер Игоря и объявил о чрезвычайно выгодную сделку, которую боялся упустить. Сумма, которую планировалось пустить в дело, без оформления документов перешла из рук в руки. Новоиспеченный партнер попрощался, и больше они его никогда не видели.

Затем была сумасшедшая ночь, когда тот не явился в указанное время; телефонные разговоры с его женой, которой Игорь никогда не видел и которая бесцветным голосом сообщила, что мужчина погиб в автокатастрофе, а она ни о каких делах и деньги не знает… Двое суток, прожитые, как в аду… Похороны партнера несостоявшимся… он явился туда для объяснений с вдовой и был жестоко избит кем-то из родственников покойного, когда довел ее до истерики своими требованиями вернуть деньги… Утро следующего дня, когда вместо Александры на подушке лежала записка, в которой сообщалось, что она едет к матери на Урал со всеми деньгами, что остались у них, и жалеет о годах, прожитых с таким придурком, как он… День, когда должны были появиться новые владельцы квартиры, и он, не дожидаясь их прихода, просто вышел на улицу и побрел в случайном направлении, потому что идти ему было никуда…

К вечеру он оказался на скамейке в парке, потому что устал от бесцельной ходьбы, был голоден и хотел пить. Там просидел до ночи, тупо наблюдая, как сгущаются тени между деревьями и слушая высокий звон в пустой голове.

Он сделал из шарик с одеждой импровизированную подушку и лег на скамейку, приобретая первый бездомный опыт. Игорь крутился на жестких деревянных брусках минут сорок, чувствуя, как нарастает боль во всем теле (особенно в местах, не зажили после драки на кладбище), и решил переместиться на траву. Подходящее место он нашел метров за шесть-семь от лавки; свет паркового фонаря туда не доставало: он только сейчас понял, что выставлял себя на обозрение случайным прохожим, когда устроился на прежнем месте…

Вдруг его взгляд то задел, сердце забилось почти у горла… Кажется, легкий ветер только понес по земле странный цветной бумажку… Ему показалось, что это деньги — пятьдесят, а может быть, и сто гривен!

Он сорвался с места и бросился ловить эту добычу. Немного помятый листок размерами действительно напоминал денежную купюру, и все же на его ладони лежал цветной рекламный листок…

Он разочарованно сплюнул, смял идиотский бумажку и швырнул в темноту.

А в следующее мгновение увидел, что из-под подошвы его ботинок на него смотрит уголок зеленой бумаги с четко заметной цифрой «5»…

Очистив пятидолларовую банкноту от налипшего говна, Игорь засунул ее в задний карман брюк. Он был абсолютно уверен, что утром найдет там или обертку от шоколада, или неудачную ксерокопию.

Затем вернулся к своей постели на траве и быстро уснул.

Следующие дни Игр приспосабливался к своему новому статусу. Ночевал в парках, постоянно меняя место. Собирать бутылки сначала было стыдно, он подрабатывал грузчиком в магазине — и мог питаться в дешевой столовой один раз в сутки. Иногда — дважды — выручали пять долларов, найденные в первый памятный день его бродяжничества.

Дважды его били другие бомжи (впрочем, «били» слишком сильно сказано, скорее, прогоняли из «своих» мест, он же не хотел с ними связываться). Однажды им «заинтересовалась» милиция. В общем, с ним происходили все те вещи, которые имеют место в жизни бродяги.