Джеральд Бром - Похититель детей

— Итак, Питер, — заговорил Драэль, — как же ты, мальчик, ухитрился попасться в лапы Зеленозубой Джинни?

— В чьи лапы? — переспросил Питер.

— В лапы этой ведьмы.

— Он вовсе не мальчик, — возразила Владычица, оценивающе глядя на Питера. — Взгляни на его уши. В его жилах течет кровь Дивных.

— Тогда кто же он? — спросил Драэль.

Владычица вновь окинула Питера долгим взглядом.

— Он — загадка. Загадка весьма интригующая. А еще, — взгляд ее скользнул по груди Питера, — его успели пометить.

Питер опустил взгляд. Он с ног до головы был перепачкан в грязи и крови. Глубокие царапины на боку кровоточили, укусы насекомых вспухли и покраснели, след зубов вокруг соска чернел на глазах. В пылу бегства он не замечал ничего, но теперь все эти раны разом заболели, а сосок просто-таки жгло огнем. И руку — тоже. Питер раскрыл пальцы. Ладонь угрожающе побагровела, обожженная кожа вздулась белесыми волдырями.

Склонившись к нему, владычица легонько коснулась края укуса. Питер вздрогнул и зашипел от боли.

— Идем, — сказала она. — Об этом нужно позаботиться, иначе отрава растечется по телу.

Она подала ему руку, но Питер замер в нерешительности.

— Все будет хорошо, — заверила она.

Взяв ее за руку, Питер пошел за ней по тропинке. Эльфы пристроились к ним — трое впереди, трое сзади. Питер поднял взгляд на Владычицу, и она улыбнулась ему. Питер решил, что держать королеву за руку ему нравится — даже очень.

Тропинка привела их на просторную цветущую поляну с круглым прудом, обрамленным плоскими белыми камнями. Между этими камнями в пруд струились тихие ручейки, и по поверхности чистой, будто хрусталь, воды разбегалась легкая рябь.

В воде, у самой поверхности, гонялись друг за другом разноцветные рыбки. Но, приглядевшись, Питер увидел, что головы, руки и туловища до пояса у них человеческие. Над самой водой вился в воздухе, охотясь на насекомых, крылатый народец.

Владычица развязала тесьму на плече, сбросила платье к ногам и шагнула в пруд, погрузившись в воду до кончиков пальцев. Солнечные блики, отраженные зеркалом воды, заплясали по ее ослепительно-белой коже. Закрыв глаза, она подняла лицо к солнцу, произнесла несколько непонятных для Питера слов и погрузилась в воду с головой.

Эльфы разошлись по поляне, расселись среди камней, устремив взгляды в лес.

Питер принялся ждать, когда Владычица вынырнет. Ждать пришлось долго. Никто на свете не смог бы обходиться без воздуха столько времени. Он покосился на эльфов, но те, похоже, ничуть не тревожились. Тогда Питер подошел к самому берегу. В глубине что-то блеснуло, и он увидел ее — серебристое тело кружило вдоль берегов пруда, точно рыба. Вынырнув из воды прямо перед ним, она поманила его к себе.

Питер сбросил шкуру и осторожно попробовал воду ногой. Вода оказалась прохладной, но не холодной, очень приятной в столь жаркий день. Войдя в воду по пояс, Питер почувствовал, как что-то щекочет лодыжки: человечки с рыбьими хвостами собрались у его ног, выбирая личинок из ила, поднятого со дна.

Владычица взяла его за руку и увлекла в глубину. Вскоре он едва мог достать дно пальцами ног. Подойдя к нему сзади, Владычица опустила руки ему на плечи. Питер замер.

— Забудь о страхах, Питер, — шепнула она.

Питер сделал глубокий вдох, и она потащила его вниз, туда, где вода была темна и холодна. Питер едва мог различить пятна солнечного света, плясавшие на поверхности. Легкие сдавило, в сердце зашевелился страх.

Руки Владычицы снова надавили на плечи, и Питер вспомнил о ее острых зубах. Уж не задумала ли она утопить его?

Но тут он услышал ее голос, глухим эхом отдававшийся в глубине. Вода потеплела. Питер почувствовал ровные, мерные, как биение сердца, толчки и услышал, как кровь струится в его венах. Он словно вновь оказался в утробе матери, и его пульс замедлился, как будто подстраиваясь под ритм ее сердца. Легкие больше не болели, требуя воздуха. Он чувствовал себя частью Владычицы и ее пруда, вода стала его собственной жизнью и кровью. Голос Владычицы тихо звучал в ушах: «Я — твой лес, твоя земля, твоя вечность. Я — твоя жизнь. Я — твоя смерть. Я — все для тебя, отныне и навсегда. Люби меня. Люби меня. Люби меня вовеки». Питер свернулся клубком, будто зародыш в утробе пруда. «Да, — отвечал он. — Вовеки». Утроба засветилась, замерцала — ярче, ярче…

С шумом вынырнув на поверхность, Питер выплюнул изо рта воду и заморгал, щурясь от солнечного света. Где он? Но тут он увидел Владычицу и забыл обо всем. Она была самым совершенным созданием, какое только можно было себе вообразить, и Питер не понимал, как мог когда-то думать иначе. От ее вида затрепетало сердце. Хотелось лишь одного: смотреть и смотреть на нее, не отводя глаз ни на миг.

Владычица внимательно осмотрела его.

— Что ж, отравы больше нет, — удовлетворенно сказала она. — Со временем заживут и раны.

Нехотя оторвав взгляд от Владычицы, Питер покосился на собственную грудь. На месте укуса остался лишь едва заметный розовый след, раны в боку затянулись, укусы сотен насекомых исчезли.

Оба оделись и разлеглись на большом плоском камне, греясь на солнце.

Питер проводил взглядом цаплю, парившую в небе, и тут в ветвях деревьев над головой раздался вой и лай. Питер сел. Раскачиваясь, прыгая с ветки на ветку, на поляну спустилась стая непонятных длинноруких существ размером немного крупнее енота, с жесткими черными гривами на шее. Близко посаженные черные глаза, длинные морды — всем этим они немного напоминали Питеру волкодавов. Опираясь на кулаки и выкидывая вперед короткие ноги, они поскакали к пруду, сгрудились на дальнем берегу, припали к воде и принялись шумно лакать.

— Кто это?

— Баргесты, — ответила Владычица. — Будь осторожен: при случае они могут быть опасны. И, уж конечно, не преминут стащить все, до чего сумеют дотянуться.

Напившись, странные создания снова залаяли и завыли.

Питер поднес к губам сложенные ладони и тоже завыл, подражая им.

Баргесты разом умолкли и изумленно уставились на него. Питер вскочил на ноги и завыл снова. Разразившись раздраженным лаем, звери поскакали к опушке и скрылись среди деревьев.

Владычица от души рассмеялась, и смех ее показался Питеру прекраснее любой музыки.

— Превосходно, Питер! Как ты научился этому?

Питер пожал плечами и принялся подражать свисту, вою, щебету и рыку других зверей и птиц. Вскоре вся живность, собравшаяся на поляне, взирала на него, недоуменно склонив набок головы.

Владычица веселилась вовсю. Слыша ее громкий смех, даже эльфы не смогли сдержать улыбки.

Вдруг их внимание привлек странный крик. Подняв взгляд, Питер увидел большую птицу в огненно-красных перьях, пронесшуюся над прудом. Усевшись на дерево неподалеку, птица окинула взглядом поляну и пруд. Ее сверкающие оранжевые глазки резко контрастировали с черным хохолком.