Джеральд Бром - Похититель детей

Страж рассмеялся и погладил Питера по голове.

— Возможно. Со временем.

— Вот мы и здесь, птица Питер, — сказала леди Модрон. — В моем саду.

Путь от статуи до сада был долог. Они шли через леса и болотца, через ручьи и протоки, но Питер даже не замечал этого: ведь он шел рядом с Владычицей и слушал ее рассказы о землях и существах, попадавшихся им на пути.

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая золотом небо и лес. В саду росли высокие деревья, прямые и стройные, с бледно-голубой корой и такими же листьями.

Они пошли вперед по дорожке, вымощенной плитами молочно-белого камня, тянувшейся между двумя длинными, узкими и неглубокими бассейнами. Над их чистыми водами ровными рядами, через равные промежутки, стояли высокие каменные столбы. Дорожка вела к величественной арке ворот, вырезанных в огромном белоснежном утесе. Широкие золотые жилы в белом камне сверкали в лучах заката, и ослепительные солнечные зайчики плясали по глади окаймлявших дорожку бассейнов. О вершину арки разбивался надвое, наполняя оба бассейна водой, струившийся с утеса водопад.

По ту сторону бассейнов тянулись цветущие лужайки, наполнявшие воздух сладким ароматом нектара и вечерней росы. На каждой тростинке, кувшинке и стебельке сидели феи и духи. Некоторые оседлали спины усталых, недовольно надувшихся жаб. Все они провожали Владычицу взглядами, их песни звенели в вечерних сумерках.

Владычица со свитой подошла к арке ворот, и двое юных эльфов распахнули перед ней высокие створки. Склонившись перед Владычицей, мальчишки с любопытством взглянули Питеру вслед.

Они вошли в короткий коридор со стенами из гладкого, слегка зеленоватого переливчатого камня. Вдоль стен возвышались колонны в виде деревьев, как будто росших прямо в полу. Каменные ветви сплетались под потолком, образуя затейливый полог. Откуда-то доносилась музыка, перемежавшаяся шумным хохотом, визгом и хрюканьем. Окинув взглядом коридор, Питер увидел впереди рослого опрятного мальчишку с высоким лбом и темными мрачными глазами, двинувшегося им навстречу.

— Похоже, кое-кто недоволен, моя госпожа, — прошептал Драэль.

— А когда с ним было иначе? — вздохнула Владычица в ответ.

Мальчишка оказался гораздо выше Питера, всего на полголовы ниже Владычицы. Питер решил, что тот старше него по меньшей мере лет на пять. Его темные волосы, остриженные «под горшок», едва достигали ушей и были густо смазаны маслом так, что каждый волосок знал свое место. Одет он был в расшитый золотом стеганый камзол с длинными, пышными рукавами-буфами из тонкой ткани, черные чулки и золотые башмаки с острыми носками. На одежде не было видно ни пятнышка, ни даже пылинки.

Бросив на Питера равнодушный взгляд, рослый мальчишка обратился к Владычице:

— Модрон, тебе следовало…

— Не сегодня, Ульфгер, — оборвала его Владычица. — Избавь меня от своих нравоучений.

— Тебе следовало быть здесь несколько часов назад, — серьезно, строго продолжал он. — Или ты забыла о своем долге?

— Нет, Ульфгер, — с заметным раздражением сказала Владычица, — я не забыла о своем долге. И не желаю, чтобы меня опять втягивали во все это. Особенно сегодня.

— Судьба Авалона висит на волоске, а совет только и занят, что выпивкой, сплетнями да всякими непристойностями! — во взгляде мальчишки мелькнуло осуждение. — Им нужно руководство.

— Ульфгер, не твое дело указывать мне, что…

— Нет, это мое дело, Модрон, — перебил ее мальчишка, даже не трудясь скрыть неприязнь в голосе. — Все это легкомыслие и фиглярство… из-за них Авалон и гибнет.

— Ох, Ульфгер, зачем тебе все это? Ты же еще мальчишка. Тебе бы играть вволю, веселиться, проказничать… Ты же…

— Нет! Нет, Модрон, вот в этом-то вся и проблема! Авалону нужен порядок и дисциплина! — он крепко сжал кулак. — Чтобы одолеть натиск рода людского, нужна железная рука! Без этого мы обречены на исчезновение.

Во взгляде Владычицы отразилась печаль.

— Это слова твоей матери. Даже на пороге смерти она не может не совать всюду свой длинный нос. Посмотри, во что она превратила тебя. В самом беззаботном возрасте ты уже гнешься под тяжестью ее уязвленного самолюбия и интриг.

Ульфгер покраснел.

— Нет! Это неправда!

Владычица скорбно покачала головой.

— Это моя вина. Мне следовало возразить, настоять на том, чтобы ты жил с отцом, в лесу. Боюсь, теперь Рогатый даже не узнает собственного сына.

Ульфгер опустил взгляд и отвернулся, но Питер успел заметить боль и обиду на его лице.

Владычица отстранила с дороги рослого мальчишку, взяла Питера за руку, и оба двинулись дальше.

Миновав еще одну арку, они вошли в огромный зал под полукруглым куполом. В середине зала, прямо в каменном полу, был вырезан небольшой круглый бассейн. Бассейн ярко светился — фосфоресцировала сама вода, наполняя зал мягким зеленоватым светом. Каменный купол украшала резьба — полумесяц, звезды, крылатые рыбы. Казалось, резные украшения плавают по потолку в колеблющихся зеленоватых отблесках.

Бассейн был окружен кольцом из дюжины изогнутых столов. Рябые, исцарапанные столешницы были уставлены блюдами и мисками с лесной дичью, хлебом, тушеной морковью, картошкой и свеклой. В зале остро пахло пряностями. Питер шумно потянул носом, и в животе у него заурчало.

— По-моему, кто-то проголодался, — сказала Владычица.

Широко улыбнувшись ей, Питер закивал.

Один из пирующих отставил кубок, отодвинулся вместе с креслом и закинул на край стола раздвоенное копыто. Из одежды на нем имелся только толстый кожаный ошейник с большими медными бубенчиками. От головы до пояса он выглядел совсем как человек — даже, скорее, мальчишка, но ниже пояса были видны мохнатые козлиные ноги. Кожа его была красна, как кровь, а волосы черны. Длинная и острая козлиная борода завивалась вперед и вверх, над крутым лбом торчали небольшие рожки, увенчанные маленькими золотыми колокольчиками.

— Ты опоздала, — буркнул он.

— И тебе доброго вечера, Хийси, — ответила Владычица, улыбнувшись уголком рта. — Рада видеть, что вы все меня ждете.

Кабан с длинными кривыми бивнями, одетый в роскошную рубашку из рытого бархата с пышным кружевным воротом, поднял вверх гусиную ножку.

— Как одна свинья ждет другую, — сказал он с набитым ртом и фыркнул от смеха.

Гостей собралось не меньше сорока. В большинстве своем они были эльфами; тонкие, изящные фигуры возлежали в высоких черных креслах, и каждое их движение, каждый жест отличались невероятной грацией. Кроме них за столом сидело много других странных созданий, каких Питер никогда в жизни не видел и даже не мог бы себе вообразить. На высоких табуретах, передавая друг другу большой кувшин вина, примостилось четверо пухлых коротышек в иноземных шляпах с перьями, ростом не выше курицы, но в толщину — не меньше, чем в высоту, с огромными красными носами и крохотными черными глазками, как будто глубоко вдавленными в румяные лица. Стайка крылатых фей устроилась, скрестив ноги, прямо на столе, вокруг чаши с фруктами. Эти были не такими, каких Питер видел в лесу: они были одеты в камзольчики и бриджи или невесомые платьица, и, вдобавок, хорошо воспитаны, так как ели с крохотных тарелок и пили из крохотных кубков.