Pferd im Mantel - Очищение молитвой [Неоконченное]

Аслан замер и прислушался: нехороший звук изнутри. Ну, помимо того, что шуршат, пытаясь выбраться из своих пут Раус и Кароев. Такой неприятный: чавканье. Ну точно, и ясно откуда — из салона. Едят там. Влезешь внутрь — окажешься в ловушке. А вот это что там прямо около двери такое? Да это ж каска! Обычная, зелёная, полевая. Из тех, что парни с собой на борт брали — личные, фартовые. В которых не раз в бой шли. Это находка. Её бы вот палкой поближе подтянуть, да вот зомби прямо перед глазами. Ну так, с ними пора заканчивать. Пора мужикам к Создателю уже — каждому к своему. Это несложно, и Аслан, прицелившись, вогнал свой протазан в глаз Кароеву. Тот сразу обмяк в своём кресле. Потом наступила очередь Рауса, Аслан упокоил и его. Наполовину просунув тело в проём лобового стекла, он со скрежетом подтянул палкой каску поближе, и перегнувшись, схватил. Есть! А он думал, в чём кипятить воду. И тут его взгяд упал на тело Ильхана — на его ремне висел хороший нож, он часто хвастался им и своим умением с ним управляться. Его подарил Кароеву какой-то инструктор из Ирана, ещё в первую войну, и тот, не расставаясь с ним, с тех пор и ходил. Нехорошо оставлять его здесь, да и второй нож — подспорье. Но чтобы снять, придётся залезать. Отсюда не дотянуться. Была — не была!

Стараясь не шуметь и не ободрать ноги об осколки стекла, Аслан проник внутрь. Пол залит водой, вместо приборки — гора переломанного железа и пластика. Пригнувшись, Аслан судорожно начал расстёгивать ремень на трупе своего командира, косясь на приоткрытую дверь, из-за которой доносились неприятные звуки — там пировали мертвецы. Искорёженный тёмный салон немного просматривался в щель, и там ходили тени. Не приведи Аллах почуют! Нервные пальцы наконец расстегнули пряжку, и Аслан выдернул ремень вместе с ножом из-под трупа. Вынув клинок из ножен, он быстро застегнул ремень на себе, прихватил свой протазан и уже собрался убираться, как изнутри за дверь схватилась грязная и окровавленная рука, а затем в кабину ввалилась туша зомби в окровавленной форме. Кто это был раньше — было уже не понять. Смерть и посмертие на славу потрудились над тем, что раньше было человесческим лицом. Правая щека и кожа подбородка с половиной бороды были напрочь отодраны или отъедены, глаз же болтался на тонкой ниточке нерва. Почуяв Аслана, мертвец шагнул к нему, вытянув руки вперёд, тихо и неотвратимо, но Аслан был уже не тот, что пару часов назад. Шагнув за кресло с трупом Кароева, он укрылся за ним, а нож командира, прочертив дугу, перерубил мертвецу шею, и тот рухнул, как подкошенный. Конечно, бухнулся он громко, и дальше ждать было нечего. Пока остальные пассажиры не нахлынули, Аслан, невзирая уже на стёкла, нырнул наружу, и подхватив извлечённую ранее чудо-каску, прочь от «Боинга», в болотную воду. Воткнув нож Ильхана в бревно, он кое-как забрался на него, и отталкиваясь протазаном, поплыл подальше от чёртова самолёта. Из разбитых окон вслед ему глядели глаза мертвецов. Видели ли они его или нет, он не знал. В душе булькало недоброе чувство, что всех их, этих мёртвых, в искорёженном корпусе самолёта, он предал. Поскольку не вернул их туда, где они должнв теперь быть — в смерть. Но как же правильно тогда назвать ту форму существования, в которой они вынужденно находились? Вторая жизнь?! Да ну. Это не жизнь, это какой-то похабный эрзац, не-жизнь, но и очевидно, не-смерть. В этой философии сломаешь голову. Вот посетитель ночью явится — он пусть и поведает, а ковыряться в этом сейчас не время. Он сделал то, что мог. А большего, наверное, и не сделаешь. К тому же, дела ещё не завершены.

Ящик. Вот он. Только угол из-под воды. Тут не откроешь — глубоко. Аслан измерил глубину — по грудь. Начнёшь открывать — горя нахлебаешься. Слез со ствола, попробовал приподнять — тяжеленный. Надо тащить к островку, и там смотреть. А как?

Волоком, понемногу, потратив полчаса, Алкоев выволок ящик на так называемое мелководье, и срубив ножом пломбы, открыл. Бронежилеты. «Фениксы», с интегрированными разгрузками. Подхватив один, Аслан повертел его в руках. Мда, зачем он ему здесь, в болоте? Конечно, повыкидывав плиты, можно использовать как разгрузку, но и она ему — к чему??? Огорчённо, выдохнув, он бросил жилет обратно.

В смущённых чувствах он побрёл обратно, к хвосту. Ремни, провода — вот что нужно ему сейчас. А может, внутри и ещё что-то полезное найдётся. Ребят, которых он упокоил и стащил на островок, надо проводить. Это напоследок, а перед этим неплохо бы представить себе картину, как разворачивалась катастрофа. Это может помочь понять где искать что-то полезное.

Внутри хвостовой части было пусто, то есть, загробных жителей не было. Аслан забрался внутрь и начал срезать ремни с оставшихся кресел. Срезая, он связывал их в одну веревку, и когда ремни закончились, стало понятно, что длины не хватит для связывания плота. Но в самолёте сотни километров проводки, и вон она, торчит из-под обшивки салона. Отламывая обшивку, он выравал проводку жгутами и скручивал её в кольца. Остановился лишь тогда, когда понял что всё это ещё как-то надо унести, а также то, что для изготовления плота уже достаточно. Вытерев потное лицо обшлагом рукава, он присел в одно из кресел и тут же замер, как бы прозрев. Ну как так-то?! Сейчас бы встал, собрав всё, и ушёл… А верхние-то багажные отделения?! Как можно быть таким невнимательным?! И Аслан, вскочив, начал рыскать по ним…

Нашлось много всего. Что люди берут с собой в дорогу, а тем более — уходя на войну, не зная, что ждёт их завтра и послезавтра? Конечно, самые нужные вещи.

Аслан присел на корточки перед горой вещей выпотрошенных их сумок, рюкзаков, пакетов. Глядя на всё это богатство — а в его положении это даже не богатство, это грёбаная неприличная роскошь — он думал об одном: он спасён. Теперь уж точно: тут и одежда какая-никакая, бельё, предметы гигиены, и чёрт возьми, еда! Жареная курица, аккуратно завёрнутая в фольгу; шоколад, чёртов питательный шоколад; галеты, хлеб; пачка паштета, ну вы видели, нет? Он жадно развернул и запихал в рот «сникерс», прожевал, затем второй. Божественно. Чем бы запить? Нет, пиво не пойдёт, просто бутылка минеральной воды «Зебир». Запив, Аслан блаженно откинулся на спинке кресла. Посидев минут пять, он собрал всю еду и вещи, которые могли понадобиться ему в один крепкий рюкзак. Вторую большую сумку он набил ремнями и жгутами проводов и собрался уж было уходить. Но тут на глаза попалась валяющаяся на полу памятка — о том, что делать если что-то нехорошее произошло. Чёрт, а ведь на борту должны быть даже плоты, где они? А что написано? Только про надувные трапы… Значит так, всего то. Выдавить дверь, её и так нет. Дёрнуть красную ручку, начнёт надуваться трап. Аслан дёрнул, трап надуаваться не начал. Понятно, что-то испорчено. И ладно, и без того всё неплохо. А ну-ка, ещё почитаем, что тут. Ага, аварийный комплект… «В случае аварии дёрнуть…» И Аслан дёрнул дверцу, и…. вот он, грёбаный красный пожарный топор! Топор! Ерунда, которой так ему не хватало! Взвесив его в руках, Алкоев почувствовал уверенность и бросил взгляд на свой протазан. Послужил, но всему своё время! Стараясь не зацикливаться на том, что на борту может быть ещё много всего полезного, он поднял сумки с отобранными вещами и едой, подхватил свой протазан и вылез в воду. Оставалось ещё одно скорбное дело…