Pferd im Mantel - Очищение молитвой [Неоконченное]

Но легко запланировать, а осуществлять — сложнее. Это ведь не просто срубить шесть — восемь стволов в полметра обхватом, а надо ведь и обрубить их по длине, и от сучьев обчистить, а главное — отволочь их на берег, где будет вязаться плот. А они, собаки, такие тяжеленные! И была б пила — было бы подспорье, а ты попробуй-ка, без должной сноровки помаши топором часок! Короче, минут через двадцать ладони Аслана уже представляли из себя кровавое месиво. Работать стало просто невозможно. А ведь он только начал! В сердцах, воздав хулу всем известным ему силам зла и его представителям, Аслан отбросил топор в сторону. Чего он добился? На земле лежал единственный ствол, а по его расчетам таких нужно не меньше шести. А лучше — восемь. А что бы он делал, не случись оказии найти топор? Аслан ужаснулся такой перспективе…

Выход нашёлся, лишь только стоило подумать. Изорвав на полосы исподнее бельё из рюкзака, Алкоев плотно обмотал ими свои истерзанные руки. Получилось что-то вроде импровизированных перчаток: рубить стало совсем неудобно, но и раны не усугублялись. Но работа пошла: и вот за первым стволом на землю рухнул второй. Таким макаром Аслан за пару часов повалил пять стволов, обрубил по длине и очистил от сучьев и веток, скидывая их в кучу — хвойные ветки на подстилку, сухие суки — на дрова. Всему придёт черёд!

Лишь справился с этой работой, как ливануло. Словно из ведра: пока перетащил свой рюкзак под раскидистую ель, успел промокнуть. В мгновение ока остров и сам начал превращаться в болото, костёр залило, мерзкая сырость забралась в каждую щелочку, в бороду, волосы, везде. Ну всё против него! Никак не желает отпускать Аслана этот край чужих, гадких болот! Рассчитывал отплыть ещё до вечера, чтобы к ночи преодолеть хоть какую-то часть пути — но вот тебе с твоими планами! Грешным делом Аслан уже задумался о некоей предрешённости своей судьбы — и правда, всё одно к одному. Сначала катастрофа, потом мертвецы, товарищ этот ночной — не пойми кто… И вроде бы выкрутился уже, забрезжила надежда на спасение. Но нет: даже погода против него. Вроде как кто-то всесильный, наблюдая за ним, ставит палки в колёса его, Аслана Алкоева, выживания. Но, слава Всевышнему, ливень также внезапно прекратился, как и начался. Над болотом повисла белёсая пелена тумана, а влажность ощущалась с каждым вдохом воздуха. Как ни старался Аслан, рюкзак намок, да и одежду впору сушить. Такими темпами верный путь к болезни. И бросив начатое, Аслан снова озаботился костром. Но тот разгораться не желал, всё намокло, стало противопожарным. Убил полчаса, прежде чем скудный огонёк наконец-то затлел, а когда разгорелся — попёр такой дымище… Переоделся в остатки того, что было в рюкзаке, а одежду свою развесил над огнём. Набрав воды, заварил чай… Вот тоже, а сразу и не придёт в голову: а надо бы воды накипятить, да остудив, разлить по пластиковым бутылям. Что пить в пути? Из болота?! Не хотелось бы. С другой стороны, тратить на это время жалко. Аслан задумал вязать такой плот, чтобы, с одной стороны, был грузоподъёмным, а с другой — маневренным, ибо кто знает? Где можно будет проплыть, где нет? И что тогда? Бросать его и вплавь? А если плави той — несколько километров, то что? Исходя из этого, решил вязать плот из самых толстых стволов, метра два длиной и в ширину также, уж как получится. Тогда прямо на нём можно и костёр разводить — и теплее, и, пока плывёшь, водичку вскипятить можно. И стоит терять время теперь, пока сам плот не готов?

Попеременно, вспотев словно конь, перетащил заготовленные стволы на берег. Разложив стволы на берегу, Аслан прикинул ширину. Пять — нормально, но шести будет вполне достаточно. Значит, свалить последний — и можно вязать. И выбрав сосну потолще, Аслан снова начал рубить…

Когда разложив стволы на берегу в правильном порядке, Аслан присел передохнуть, серый день уже перешёл на вторую половину. И спина, и руки нестерпимо ломили, а вывихнутое плечо — ныло. Хотелось одного: упасть и раствориться. Но каждая впустую потраченная минута — невосполнимая потеря времени. Не лежать надо, как бы ни устал, а работать, тем более, что конец уже виден. Осталось-то самое простое.

Но, логически поразмыслив, Аслан осознал — сегодня ему не выйти. Пока то да сё — уже вечер, а выходить в ночь — глупо. Так-то можно и ночью плыть, отслеживая свой путь по навигатору. Но мало ли чего там, впереди? Ночью тьма тут беспросветная, а днём видно как оно лучше. Тут справа обойти, там слева. А во тьме можно приплыть туда, куда… Нет, это не вариант. Переночевать тут, а с рассветом — в путь.

Но чем дальше рассуждал Аслан, тем сильнее нависали над ним мысли несколько другого порядка. Вот выберется он отсюда… Конечно, рано или поздно. А что там, за границей лесов и болот?! Что там происходит сейчас, пока он здесь, защищённый, в общем-то, безлюдностью? Откуда вообще взялась эта напасть с мертвецами?! Рассуждая логически, приходил к выводу: мертвецы эти и война взаимосвязаны напрямую. Скорее всего — бактериологическое оружие американцы применили по России, а что может быть ещё? Логично, других вариантов, в общем-то, и нет. Ход, прямо скажем, сильный: вся эта бактериологическая ерунда и дешевле, и эффективнее ядерного оружия. Более того, Россия — страна богатая, зачем хитрым американцам ядерная пустыня? Какая с неё прибыль?! Один геморрой. А то, что за кулисами каждой войны прячется экономическая подоплёка, Алкоев знал как дважды два четыре. Ночью разбудишь — выдаст как из пулемёта: «Война — наиприбыльнейшее коммерческое предприятие, когда-либо придуманное человечеством!». Во как. Но это-то понятно, непонятно что дальше. А дальше, видимо, американцы придут хозяйствовать. Хитро придумано: сначало население истребляет себя само, потом приходят новые хозяева и подчищают остатки. Это уже не война, это — геноцид. Тогда, видимо, надо всеми правдами и неправдами стремиться домой. Ичкерия, хоть номинально и российская республика, но всё же не Россия. Нужна она американцам, тратить на неё силы и время? Это вряд ли. Поэтому, возможно, что это тут, в России кошмар, а дома уже всё улеглось. Но мысли возвращались к покусанному лётчику и разум подсказывал: нет, брат, не надейся. Так теперь везде, по крайней мере — в этой стране. Но домой нужно в любом случае: там отец, брат, семья. Если всё так плохо тут, то как же там?! Конечно, он нужен семье, и надо как-то будет добираться. Найти машину, и… А с другой стороны, вышел ты из лесу — а уже всё закончено. Нет больше людей, одни мертвяки эти грёбаные. Может быть так? Может. Это, наверное, наихудший сценарий. Что тогда? Да жить, как-то жить. Но ведь в жизни так не бывает, ни совсем белого, ни кромешно чёрного. Так, чтобы совсем хорошо или хуже некуда — так не бывает. Бывает чаще — как-то средне. Применительно к ситуации — это как? Да как-то так: чтобы там ни происходило, люди остались. Сбиваются, скорее всего, в общины, противостоят злу этому. Где-то и армия: не зря русские уже заранее подняли хипиш, стали концентрировать и выводить куда-то подразделения. Это можно будет выяснить, и — туда, сражаться. Ведь если всё так, скоро явятся…