Наталья Калинина - У судьбы две руки

— Нет.

— Но у вас такой бледный вид! И голова разбита!

— Не нужно врача, Алина, — тихо, но твердо повторил он. — А еще лучше погасите свет.

— Почему?

— Чтобы не привлекать внимания.

Она бросила на него быстрый взгляд, однако послушалась. Раннее утро уже сдернуло покрывало темноты с предметов, но четкость линий еще растушевывал сумрак.

— Можно у вас умыться? — спросил Герман.

— Конечно. Даже, если желаете, можете принять душ, — великодушно предложила Алина и смутилась. — Я имела в виду…

— Я знаю, что вы имели в виду, — усмехнулся он. — Достаточно просто умыться. Душ приму уже дома.

Он взял у нее чистое полотенце и прошел в ванную. Все было, как и в те времена — та же душевая со знакомым сколом на уголке поддона, светлый шкафчик, крючок для полотенца в виде дельфина. Только у Алины кремы и предметы гигиены были расставлены аккуратно на полочке, тогда как Вика разбрасывала везде тюбики с отвинченными крышками, ватные диски и палочки.

Герман смыл с лица засохшую кровь, но неосторожно задел рану, и она вновь закровоточила. Пришлось оторвать от рулона туалетной бумаги клочок и прижать его ко лбу.

— Герман? Вы в порядке? — позвала из-за закрытой двери Алина, обеспокоившись тем, что он долго не выходит. Герман открыл дверь, и девушка, мигом оценив обстановку, вздохнула:

— Вижу, что не очень.

Она открыла шкафчик и достала из него маленькую аптечку.

— Здесь, в ванной, свет-то включить можно? — спросила Алина с легкой иронией, которой плохо маскировала тревогу.

— Включайте, — вяло согласился он, присаживаясь на опущенную крышку унитаза.

Девушка ловко и быстро обработала ему рану перекисью и закрыла ее повязкой из марли и пластыря.

— Вас избили?

— Нет. Сбили машиной. А затем столкнули в яму.

— Кто?! И зачем?! Раз так, нужно заявить в полицию! Вы заметили машину, ее номер?

— Заметил, еще бы не заметить! «Скорая» из поселка. Караулила рядом с вашим домом.

— Этого не может быть! Зачем «Скорой» вас калечить?! И караулить?.. Нет, Герман, вы что-то путаете…

Ну вот, так он и думал. Не верит. А сил спорить и что-то объяснять ей у него, как назло, нет. Да и времени — тоже. Им нужно уходить — быстро и незаметно. Но быстро не получилось, потому что едва Герман встал на ноги, как его качнуло так, что он едва не упал. Благо, успел опереться рукой о стену. Да и Алина вовремя его поддержала.

— Вам нужно к врачу, — повторила она, провожая его в гостиную и помогая присесть на диван.

— Алина, послушайте, я расскажу вам все, что знаю, только не здесь и не сейчас. Нам нужно уходить. Если, конечно, вам ваша жизнь дорога. Эти ваши новые друзья — не такие уж душки, как вы считаете. Берите с собой самое необходимое — документы, деньги, воду и теплую куртку, — и идемте. Немедленно! Иначе потом будет поздно.

— А вы идти сможете? Вас же качает, как моряка-новобранца в шторм! Или мне придется тащить вас на себе?

Хороший вопрос. Далеко ли они так уйдут? Ирония в голосе Алины была ему понятна. Как и то, что никуда она с ним не пойдет.

— Дайте мне ваш телефон. Позвоню старому другу. Он меня… нас заберет.

— Попытайтесь, — с этими словами Алина протянула ему мобильный. — Но вряд ли это у вас выйдет. Связи нет уже несколько дней.

Вот черт!

— Ложитесь на диван и пока отдыхайте. Чуть позже я обращусь к соседу или одному знакомому и попрошу вызвать врача. Или найти такси, чтобы отвезти вас в город. Связи нет в поселке, но за его пределами она есть.

— Да как же вы не поймете, что нельзя ни к кому из них обращаться за помощью! — воскликнул Герман, привставая. — Говорю же вам, кто-то из ваших знакомых меня и сбил!

— Зачем им это? Зачем им вас калечить?

— Калечить — незачем! А вот убить… — Он красноречиво недоговорил. Девица глядела на него во все глаза, но видно было, что верит ему мало.

— Что же вы такое натворили, Герман, чтобы, допустим, кому-то захотелось вас убить?

— Ничего! Поверьте, ничего! Только слишком много узнал о ваших друзьях того, чего знать не следовало. Вот и все.

— И что же такое вы о них узнали? — спросила она, но не столько с любопытством, сколько с недоверием.

— Это секта! — выпалил он первое, что пришло ему в голову. — Секта. В которой практикуются жертвоприношения. Они заманили мою хорошую знакомую. И что с ней потом стало — неизвестно. Она пропала. Поэтому я здесь. Чтобы ее найти.

— Не очень местные похожи на сектантов, — пробормотала Алина, но уже с сомнениями.

— А что ж вы думаете, они должны рядиться в белые хламиды, распевать свои гимны у вас в садочке и засыпа́ть вам порог проповедническими брошюрами? Эти поклоняются каким-то своим божкам. Кстати, как вы нашли этот дом?

— По объявлению в Интернете.

— И кто вам его сдал?

— Хозяин, — пожала плечами девушка.

— Хозяин?

— Да. А что?

— Опишите мне его. Расскажите все, как было. Вы позвонили по объявлению, и вам ответил мужчина?

— Да. Василий Андреевич Петров. Приятный мужчина лет пятидесяти, как потом выяснилось. Он живет в этом же поселке, но тремя улицами ниже.

— Ага, — оживился Герман, забыв о головокружении. — Он сдал вам дом уже на месте?

— Да. Я заплатила ему за три месяца вперед.

— Наличкой?

— Наличкой. Подписала договор и получила ключи. Василий Андреевич показал мне дом, познакомил с соседом и немного рассказал, как тут все действует.

— У вас остался ваш экземпляр договора?

— Конечно!

— Можете показать?

Алина поднялась, подошла к серванту, в котором, как Герман уже заметил, за витриной хранился все тот же чешский чайный сервиз на шесть персон — с синими птицами на белом фоне и золотой каемкой по краю чашек и блюдец, и достала прозрачный файл с вложенными в него листками. Герман пробежал взглядом напечатанное, отметив про себя, что договор этот — типичный. А затем вернул его Алине.

— Мне бы хотелось снять с него копию.

— Зачем? — удивилась она.

— Хотя бы на тот случай, если вы пропадете, вас хватятся и станут искать, — недобро усмехнулся Герман. — Как доказательство того, что вы жили здесь. Да будет вам известно, что настоящей хозяйкой этого дома всегда была Светлана Сергеевна Тихомирова. Еще до недавнего времени она проживала в Москве, а потом куда-то исчезла. Ее соседка считает, что Светлана Сергеевна уехала в Гористый — готовить дом к сезону.

— Откуда вам все это известно? — с обескураженным видом спросила девушка.

— Отчасти из разговора с соседкой хозяйки. Отчасти потому, что мы с Викой не один год снимали этот дом у Тихомировой. Она отдавала нам ключи в Москве.

— С Викой?

— Да, с Викой, — отрезал Герман и, смягчая свою резкость, пояснил: — Вика — моя подруга. Ну и бывшая жена.

— Это… она пропала? — Во взгляде светло-ореховых, почти янтарных глаз девицы появилось ненужное сочувствие.