Наталья Калинина - У судьбы две руки

— Маяк, — заметила Алина слабым голосом. Герман оглянулся и увидел, что тот погас. Мелкая шушера немелко набедокурила. Добраться бы до ближайшего телефона и сообщить об этом. Но как можно дальше отсюда.

Он гнал в сторону города, понимая, что каплям затеряться проще в океане, чем в ручейке. Им бы только переждать эту ночь, перевести дух, выспаться и набраться сил. А дальше станет ясно, что делать. Впрочем, одно ему уже было понятно: первым делом надо отправить Алину домой, откуда она приехала. На перекладных, на неудобных автобусах, с пересадками или еще как, но подальше отсюда. Она свою роль выполнила: указала ему верное направление. Пора отправить ее в безопасное место. После перенесенных приключений она, похоже, возражать не станет.

Алина сидела, отвернувшись к окну и притихнув, как мышка. Может, задремала, может, молчала от усталости и шока. Может, беззвучно плакала. Герман бросил на нее пару взглядов, но решил не тревожить. Лучше уж пусть молчит, чем задает вопросы, на которые у него и ответов пока нет. Он сбросил скорость на въезде в город, попетлял по залитым неоновым светом улицам в поисках гостиницы и, увидев одну, остановился. Но предварительно наведался к банкомату у входа и убедился, что карта, побывавшая в соленой воде, размагнитилась. Он все же вошел в холл гостиницы, чтобы сказать администратору о потухшем маяке и попросить сообщить об этом куда следует, а затем вернулся в машину.

— Засада, — тихо сказал он Алине. Она повернула голову и посмотрела на него. В ее глазах мелькнул испуг. Неудачное выражение он выбрал, неудачное! Герман тут же устыдился и поспешил объяснить:

— Искупалась моя карточка. Деньги снять не могу. Но не беда, есть второй вариант, хоть он мне и не кажется безопасным.

Хорошо, что накануне он снял в банкомате сколько-то денег и спрятал в квартире.

— Переночуем у меня, — сказал Герман, разворачивая машину к шоссе и старательно не глядя на Алину из опасения протестов с ее стороны. Нет у него сил на споры с ней и на заверения, что он везет ее к себе не потому, чтобы продолжить начатое в бухте, а лишь потому, что им нужно отдохнуть. Хотя целовать ее ему понравилось, и, пожалуй, он бы еще разочек спас ее, чтобы затем сорвать с ее губ спонтанный, но такой страстный поцелуй.

Алина, к его облегчению, спорить не стала. То ли совсем обессилела, то ли понимала, что других вариантов нет. Он покосился на нее — на ее нежный профиль с чуть курносым носом, скользнул взглядом по белой коже с ржаными веснушками, темно-медному завитку, упавшему ей на лицо. Растрепанная, промокшая, закутанная в его широкую куртку, она казалась младше своего возраста и выглядела совсем уж девчонкой. Впрочем, она и была девчонкой — иногда дерзкой, иногда наивной, иногда раздражающей, иногда, наоборот, интригующей.

— Что? — Алина поймала его взгляд, но будто и не удивилась.

— Совсем замерзла? — спросил Герман совсем не то, что хотел. А хотел он расспросить ее о многом. О том, откуда она вообще взялась? Как жила раньше? Почему оказалась тут — одна и не в сезон? Любит ли кого? Или любила? Мечтает ли о чем? Любит ли просыпаться рано? Или, наоборот, предпочитает не встречать день на рассвете, а провожать его после полуночи. Но ничего из этого он не спросил, потому что понимал, что утром купит ей билет, и она уедет домой.

— Немного, — ответила Алина.

— Сейчас приедем, и отогреешься.

— Что там произошло, Герман? На маяке? С чего все началось?

Он рассказал со всеми подробностями — и про женщину, кошкой карабкавшуюся по перилам вверх, и про упавшего с высоты без членовредительства парня.

— Это какие-то твари. Твари в человеческом обличье. Но не люди, — закончил Герман. Алина молчала. То ли не поверила, то ли испугалась, то ли обдумывала следующий вопрос. Герман убавил температуру, потому что в машине стало душно, как в духовке, а от внутреннего озноба, вызванного пережитым, обогреватель спасти не мог.

— Думаешь, они все пришли из Гористого?

— Не знаю. Я думал, что в Гористом жителей осталось намного меньше, чем сегодня явилось.

— Осталось после чего?

— После трагического случая. Тебе, видимо, не рассказывали. Но два года назад жители ушли к дольменам…

— Ты об этом говорил.

— Да, но не упомянул, что их потом нашли мертвыми.

— Всех?!

— Наверное, не всех, раз кто-то еще есть в поселке. К тому же кто-то выходил на акции протеста против раскопок, когда Вика их затеяла.

Алина потрясенно замолчала. А затем после долгой паузы ответила:

— Поселок не казался мне безлюдным. Там была жизнь! Во дворах вывешивалось для просушки белье. Бродили коты. Открывались окна. Кого-то я встречала постоянно. Кого-то не видела никогда, но дома не выглядели брошенными.

— Я думал, что местные просто создают видимость жизни. Ну, допустим, развешивают белье. И открывают во всех домах окна. Но теперь в этом сомневаюсь. Может, их там на самом деле стало гораздо больше, чем было два месяца назад.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Алина.

— Что они возвращаются в свои дома.

— Но они же умерли! — воскликнула она.

— Вот именно.

— Не пугай меня так, — после заминки пробормотала Алина.

— Лучше уж тебя напугаю я, чем они.

Она снова замолчала. Отвернулась к окну, делая вид, что рассматривает укрытые темнотой пейзажи. Наверное, ей было очень страшно, но она не желала это показывать.

— Герман?

— М-м?

— Тебе не кажется, что между моим последним сном и сегодняшним происшествием есть какая-то параллель? У меня ощущение, будто я дважды побывала в одном сне, только во второй раз «увидела» его с конца.

— Не понимаю.

— Во сне я, вернее, Элизабет, через туннель пришла в пещеру и увидела оргию. В реальности вышло наоборот: вначале «оргия» — нашествие этих тварей, потом — туннель.

— Связь между происходящим и твоими видениями наверняка есть, — согласился Герман.

— Конечно, сны — это просто сны, — поспешно добавила Алина. — Но что, если какая-то часть в них — правда?

— Я тоже об этом думал. Как раз перед тем, как столкнулся с этими тварями.

— Узнать бы, существовала ли когда-то на самом деле эта Элизабет!

— Может, и жила себе, да. Но главным мне кажется не это. Что за предмет она увидела у жрицы? Если бы ты могла рассмотреть его хорошо!

— Герман, это был просто сон, — напомнила Алина. — Во сне все возможно. И черные демоны, которые по стенам ползали, и оргия, и…

— Оказывается, ползающие по стенам существа встречаются не только в снах. Ты сама видела недавно, как некто взбирался по мачте без страха и нечеловечески ловко. Ну а мне сегодня и другие чудеса акробатики продемонстрировали. Меня интересует этот предмет, Алина! Думаю, что он важен в этой истории. Жрица в твоем сне его поднесла к центральному алтарю. Вика что-то искала. Что-то конкретное, о чем мне предпочла не говорить. Ей посулили большие деньги, но не за раскопки «недостающего» дольмена. А именно за этот предмет.