Стивен Кинг - Томминокеры

А то! Напоролся на сенсацию. Шел и наткнулся, можно сказать, из-под земли вырыл. Сам посуди, продолжал он мысленный диалог, вылезая из автомобиля. Кто ты? Тебе уже двадцать четыре, ты так и не женился, жирком уже начал обрастать. И вот тебе раз! Такой подарок судьбы. И ведь кто нашел? Я сам, собственной персоной, это моя находка, моя и больше ничья, понятно? Моя статья, моя история. Нет, назовем это – сенсация! Да, сенсация. Пусть старомодно, да плевать, думайте что хотите. Не, я себя в обиду не дам, вскочу, и оседлаю, и буду скакать, пока жирный бакс не попрет.

Часики отбили четверть второго. Шел самый долгий и, надо заметить, последний, невзирая на упорные мысленные уверения в обратном, день жизни Леандро. Стоя на парковке, он продолжал: «Повезло так повезло, держи удачу крепче, чтоб не сбросила. А как ты думаешь, Роберт Капа, Эрни Пайл – они не боялись? Боялись, еще как».

Резонно. Язва ты, хоть и правду глаголешь. Однако в глубине души ему страшно хотелось написать эту историю, и все разумные доводы шли побоку. Моя статья, всплывала упорная мысль, моя сенсация.

Джон Леандро, облаченный в футболку с надписью, над которой Дэвид Брайт с удовольствием смеялся бы до кишечных колик, «ГДЕ ТУТ В МЭНЕ ТРОЯ?», пересек узенькую парковку и вошел в магазин. Вывеска гласила: «Медицинские товары штата Мэн» («Респираторное оборудование и терапия к вашим услугам с 1946 года»).

– Не многовато ли? Тридцать баксов залога за какой-то респиратор, – посетовал Леандро, копаясь в кошельке с мелочью. Тридцатку-то он бы набрал, да вот на обратный путь останется бакса полтора. – Никогда бы не подумал, что поношенные респираторы – ходовой товар на черном рынке.

– Да мы раньше и не требовали залога, – оправдывался продавец, – просто записывали имя или место работы. Да только пару-тройку недель назад у меня случилась недостача. Пришел старик, попросил воздуха. Я подумал, ему для дайвинга – ну знаете, он такой крепенький, поджарый. Я хотел порекомендовать обратиться в «Скуба-дайв» в Бангоре, но он перебил. Сказал, что ему нужен сухопутный комплект. Вот я и выдал ему новенький комплект «Белл». Так с тех пор его и не видел. Пролетел на двести баксов.

Обалдев от такой удачи, Леандро впился глазами в клерка. Охваченный диким охотничьим азартом, репортер продолжал расспросы. Он словно забрался в пещеру и шел по стрелкам, все дальше и дальше, углубляясь в непознанную и сказочную глубину.

– Ты лично дал ему напрокат эту маску? Сам?

– Ну, вообще-то это была не маска, а целый комплект, но, в общем, да. В магазине-то нас всего двое: я да отец. Он кислородные баллоны повез в Огасту, а я остался. Влепил он мне по первое число. Не знаю даже, не отругает ли, что я еще один «Белл» отдал – ну вроде с залогом теперь, не должен.

– А описать старика можешь?

– Ой, вам плохо? Вы что-то поблед…

– Нормально. Можешь описать, как он выглядел, тот человек?

– Старый. Загорелый такой. Почти совсем лысый. Костлявый – ну жилистый, вернее сказать. Ну я же говорю, он показался мне крепким.

Потом добавил, поразмыслив:

– Он вообще-то на «валианте» приехал.

– А ты, случайно, дату не записал?

– Вы коп, что ли?

– Репортер. «Бангор дейли ньюс».

Леандро показал пареньку пресс-карточку. Клерк явно воодушевился.

– А он еще что-нибудь натворил? Ну, то есть, кроме того, что зажал наш комплект.

– Посмотришь для меня? Когда взял и кто?

– Я мигом.

Продавец полистал журнал учета, нашел нужную запись и показал Леандро, чтобы тот сам мог прочесть. Там стояла дата, двадцать шестое июля. Возле даты накарябана подпись: Эверетт Хиллман.

– Я так понял, вы в полицию не обращались, – предположил Леандро. Это он знал почти наверняка, ведь если бы к жалобе домовладелицы, которую старый скряга обобрал на двухнедельную ренту, добавилось заявление о краже, полицейские проявили бы более рьяный интерес и попытались выяснить, как и почему пропал Хиллман… а заодно и где.

– Не-а. Отец сказал, ни к чему это. У нас все равно страховка не покрывает арендованные товары, да и… Ну нет, одним словом.

Паренек пожал плечами, заулыбался. Было в его жесте какое-то смущение, и в улыбке угадывалась неловкость – одним словом, Леандро сразу все понял. Дэвид Брайт зря боялся. Он, может, и конченый простофиля, но далеко не глупец. Заяви они о краже арендованного оборудования, страховая компания ничего не стала бы возмещать. По всей видимости, отцу были известны иные пути, и он нашел бы способ подвести пропажу под законную статью. Впрочем, теперь все это не важно.

– Ну что ж, благодарю за помощь, – сказал Леандро, возвращая книгу. – А теперь не могли бы вы меня уже обслужить?..

– Да-да, конечно, – прощебетал продавец. Он был ощутимо рад закрыть тему страховки. – Но только вы это сначала отцу покажите, ладно? Прежде чем печатать.

– Обязательно, – горячо заверил Леандро с искренностью, которой позавидовал бы сам Финеас Барнум [111] Американский шоумен, мастер мистификаций. . – А теперь покажите, где мне расписаться…

– Да-да, конечно. Только сначала я должен проверить ваше удостоверение личности. Знаете, уж отец меня так отругал за старика.

– Я же только что показал свой репортерский жетон.

– Да, но мне, наверное, надо увидеть что-то более веское.

Леандро со вздохом выложил на прилавок водительские права.

– Охолонись, Джонни, не гони лошадей, – вклинился Дэвид Брайт. Леандро звонил из телефонной будки, которая стояла на углу кафе «драйв-ин». В голосе Брайта сквозил неподдельный интерес – старик воодушевился. Он мне поверил! Поверил, старый черт! Наконец-то.

Покончив с покупками в «Медицинских товарах», Джонни вновь направился в Хейвен. Эмоции били через край. Казалось, он сейчас лопнет, если только с кем-нибудь не поделится. К тому же в нем говорило некое подобие чувства долга перед своей дражайшей находкой – ведь если, не дай бог, с ним что-нибудь произойдет, сенсация так и останется погребенной под покровом тайны, и никто, ни одна живая душа об этом так и не узнает. Почему из всех доверенных лиц он выбрал несносного Брайта? Потому что тот совершенно не умел плутовать и никогда бы его не обошел, втихую воспользовавшись его открытием.

Да-да, спокойно, спокойно.

Он переложил трубку к другому уху. Полуденное солнце припекало шею, но это было даже приятно. Свое повествование он начал с поездки в Хейвен. Рассказал о бешенстве, охватившем его магнитолу, о жестоком приступе рвоты и выпавших зубах. Поведал о том, как истекал кровью, и о том, что узнал от старика продавца из придорожной лавчонки. О тишине и безлюдии, о вымершей округе – хоть знак вешай: «Все ушли на рыбалку». Он не упомянул о своих озарениях в области математики – тем более что уже смутно помнил, происходило это с ним на самом деле или лишь померещилось..