Роберт Говард - Боги Бал-Сагота (сборник)

Выходит, пока детектив раскапывал могилу Джона Уилкинсона, кладбищенские крысы сорвали почти всю плоть с головы мертвеца.

Харрисон наклонился и поднял мерзкий предмет, ставший еще более отвратительным, чем был прежде. Когда детектив завернул голову в ткань, его охватила странная тревога.

Со всех сторон его окружали блестящие красные искры, сверкавшие в траве. Сдерживаемые страхом и визжащие от ненависти, крысы отовсюду глазели на детектива.

Негры называли их демонами, и в этот момент Харрисон был готов с ними согласиться.

Когда он повернулся к могиле, крысы наконец отступили, но он не заметил темной фигуры, подкравшейся из кустов, росших за его спиной. В следующий миг раздался гром, заглушивший даже крысиный писк, но за мгновение до этого детектив услышал сзади быстрый топот.

Он резко обернулся, вынимая пистолет, но нечто, похожее на громкие раскаты грома, взорвалось в его голове, и из глаз дождем посыпались искры.

Пошатнувшись, детектив выстрелил вслепую и закричал, когда вспышка осветила ужасную пернатую фигуру, полуобнаженную и раскрашенную. Она стояла перед ним с поднятым томагавком – но увидев ее, Харрисон свалился в открытую могилу.

Падая, он крепко ударился головой о край гроба, и его могучее тело обмякло. Обезумевшие от голода и жажды крови крысы тотчас стремительными тенями метнулись к нему.

Потрясенный разум Харрисона рисовал картину, будто он лежит во мраке на потемневшем дне ада, освещенный лишь языками пламени вечных огней. В ушах у него торжествующе звучали крики демонов, будто бы вонзаясь раскаленными кольями.

Перед ним уже плясали чудовища с острыми носами, дергающимися ушами, красными глазами и сверкающими зубами – и вдруг его плоть пронзила резкая боль от удара ножом.

Туман внезапно рассеялся. Он лежал не на дне ада, а на крышке гроба на дне могилы. Вместо огней сверкали вспышки молний на фоне черного неба, а демонами оказались крысы, что роились над ним с острыми как бритвы зубами.

Вскрикнув, Харрисон судорожно приподнялся. Это резкое движение встревожило крыс, но они не покинули могилу, а сбились в кучу вдоль стен, сверкая красными глазами.

Харрисон понял, что пролежал без чувств лишь несколько секунд. В ином случае эти серые твари уже содрали бы с его костей всю живую плоть – так же, как мертвое мясо с головы человека, поверх чьего гроба он теперь лежал.

Детектива несколько раз укусили, и одежда стала влажной от его собственной крови.

Выругавшись, он начал подниматься, но тут его охватила паника. Левая рука при падении застряла в полуоткрытом гробу и вдобавок оказалась придавлена весом тела. Харрисону пришлось подавить в себе безумную волну ужаса.

Он не мог вытащить руку, не поднявшись с крышки гроба, на которой лежал.

В ловушке!

Он оказался в могиле убитого с рукой, запертой в гробу с обезглавленным трупом, и тысячей серых крыс-упырей, готовых сорвать плоть с живого тела!

Словно почувствовав его беспомощность, крысы закопошились над ним. Харрисон боролся за свою жизнь, будто в кошмарном сне: ворочался, кричал, бил их тяжелым шестизарядником, который все еще сжимал в руке. Клыки рвали его, раздирая одежду и плоть, его тошнило от их едкого запаха; они почти покрыли его извивающимися, крутящимися телами. Он отбивался, давя их револьвером, и крысы-людоеды падали на мертвых собратьев. Харрисон в отчаянии повернулся набок и вставил дуло пистолета под крышку гроба.

От вспышки огня и оглушительного выстрела твари заметались во все стороны. Он нажимал на курок снова и снова, пока не закончились патроны. Тяжелые пули пробили крышку, и от края откололось несколько крупных щепок. Тогда Харрисон смог вытащить из щели застрявшую руку.

Изнемогая от тошноты и дрожи, он выбрался из могилы и кое-как встал на ноги. Возле пореза от призрачного топора в волосах детектива запеклась кровь, а из многочисленных ран на теле от зубов сочилась свежая. Молния била непрерывно, но фонарь по-прежнему светил – только уже не валялся на земле.

Сначала Харрисону показалось, будто фонарь завис в воздухе, но затем он понял, что кто-то держал его в руке. Это был высокий мужчина в черном плаще, с грозно сверкающими из-под широких полей шляпы глазами. Во второй руке он держал пистолет – дуло было направлено в грудь детектива.

– Полагаю, вы тот самый чертов приезжий сыщик, которого Пит Уилкинсон сюда позвал, чтобы поймать меня! – прорычал мужчина.

– А вы, значит, Джоэл Миддлтон, – пробормотал Харрисон.

– Разумеется, это я! – огрызнулся изгнанник. – Где этот старый черт Пит?

– Испугался и убежал.

– Свихнулся, наверное, как и Сол, – усмехнулся Миддлтон. – Ладно, передайте ему, что я сберегу пулю для его отвратительной рожи. И для Дика тоже.

– Зачем вы пришли сюда? – спросил Харрисон.

– Услышал выстрел и пришел, как раз когда вы вылезали из могилы. Что с вами случилось? Кто вас так стукнул?

– Я не знаю, как его зовут, – ответил Харрисон, касаясь ноющей головы.

– Ладно, для меня это не имеет значения. Но хочу вам сообщить, что я не отрезал головы Джона. Я убил его, потому что он этого заслуживал, – изгнанник выругался и сплюнул, – но остального я не делал!

– Знаю, – ответил Харрисон.

– В самом деле? – изумился изгнанник.

– Вам известно, в каких комнатах своего городского дома спят Миддлтоны?

– Не-а, – отозвался Миддлтон. – В жизни там не бывал.

– Так я и думал. Кто бы ни положил голову Джона на каминную полку, обстановка была ему знакома. Задняя дверь кухни – единственная, которую можно было взломать, никого не разбудив. Но и замок на двери Сола также оказался сломан. Вы не могли всего этого знать. С самого начала было похоже, что это сделал кто-то из своих, а замок взломали, чтобы все выглядело, будто это сделали снаружи.

Ричард кое-что рассказал, и это убедило меня поверить в то, что это был Питер. Я решил привести его на кладбище и посмотреть, выдержат ли его нервы обвинение перед открытым гробом брата. Но наткнулся на твердую землю и понял, что могилу не вскрывали. Это заставило меня изменить мнение, и все сразу встало на свои места. Несмотря ни на что, разгадка оказалась довольно проста.

Питер хотел избавиться от братьев. Когда вы убили Джона, он придумал, как разделаться с Солом. Тело Джона тогда лежало в гробу в гостиной Уилкинсонов, пока его не похоронили на следующий день. За мертвым никто не присматривал. Это позволило Питеру спокойно войти в гостиную, пока братья спали, приподнять крышку гроба и отрезать Джону голову. Чтобы она сохранилась, он положил ее в лед. Когда я к ней прикоснулся, она была почти заморожена.

Об этом никто не знал, так как гроб больше не открывали. Джон был атеистом, и церемонию провели очень быстро. Не открывали гроб даже для того, чтобы друзья взглянули на Джона в последний раз, как это предполагает обычай. Сегодня вечером голову принесли в комнату Сола. Это свело его с ума.