Владимир Демичев - Хранитель детских и собачьих душ

За все время своего существования под личиной вампира девушка научилась ничему не удивляться, принимая удары и подарки судьбы как должное. Вампирша поймала крысу в свои мысленные сети и усилием воли заставила подойти ближе, хотя тварь упиралась и отчаянно шипела, сопротивляясь. Но судьба ее уже была решена. Впившись в шею крыски, Руфь жадно поглощала ее жизнь, кровавыми каплями стекающую по рукам и подбородку, горячую, такую желанную…

Подкрепившись, Руфь обрела силы, чтобы встать. Пошатываясь, она выбралась из подвала в летние сумерки большого города. Заходящее солнце окрасило серые стены домов нежно-розовым. Людей на улице почти не было, лишь редкие прохожие неторопливо шли по своим делам, да воробьи купались в лужах.

– Милая девушка, вам плохо? – К ней подошел мужчина. – У вас на лице кровь!

Руфь и не заметила, что ее лицо исцарапано – крыса сопротивлялась смерти. Славно, должно быть, она сейчас выглядит – осунувшаяся, с синяками под глазами, платье все в крови, лицо исцарапано.

– Позвольте, я отведу вас в больницу, – мужчина заботливо взял Руфь под локоть.

«Постой, милый, мне бы только дотянуться до твоего горла», – подумала вампирша. И потеряла сознание.

Белый потолок. Запах камфары. Нега и шум в голове. Руфь очнулась и долго не могла понять, где она находится. Потом сообразила: в больнице.

Соседка по палате справа громко сопела и изредка всхлипывала во сне. Кровать слева была пуста, но не застелена, словно больной только что встал и вышел. Пора прогуляться, решила Руфь и встала с постели. Голова тут же закружилась, да так сильно, что девушка чуть не упала обратно, однако пересилила себя. Это слабость, это пройдет. А сейчас нужна пища. Любая. И желательно поскорее.

Выйдя из палаты, Руфь осторожно двинулась по коридору. Навстречу ей шли больные, куда-то спешили медсестры. И никто, похоже, не обращал внимания на худенькую девушку в больничной одежде, что было только кстати. Руфь двигалась как тяжелобольной человек, но ее глаза, цепкие, как у дикого зверя, замечали любую мелочь.

Пройдя ряд больничных палат, девушка увидела комнату с надписью «Ординаторская» и вошла, плотно закрыв за собою дверь. В комнате царил полумрак. Несколько пустых кушеток, стол, шкафы с лекарствами. На вешалке у входа висели халаты и белые шапочки, какие носят медсестры.

То что надо, подумала вампирша. Она выбрала белый халат, подходящий ей по размеру, и, не колеблясь ни минуты, надела его. На груди был приколот значок «С. Хауэлл, младшая сестра».

Искусство маскировки – необходимое условие выживания в мире вампиров, да и только ли вампиров? Все мы играем в этом мире определенные роли, и от того, насколько хорошо мы играем, зависит наша уверенность в завтрашнем дне.

Сестра Хауэлл шла по коридору твердой походкой женщины, у которой уйма дел, и она намерена немедленно с ними разобраться.

Двадцать семь шагов до ближайшего лифта – ее слегка тошнило от едва сдерживаемого возбуждения, но она терпела. Четыре этажа вниз – подвал. Все внутри нее пело, пело: я жива, я контролирую ситуацию!

В подвале (опять подвал, горько усмехнулась Руфь) желтый линолеум, притушенный свет люминесцентных ламп, холод – отлично работают кондиционеры. Множество лабораторий за стальными одинаковыми дверями. Руфь подошла к ближайшей двери и рванула ручку на себя – ее вел инстинкт, безошибочный инстинкт дикого зверя, почуявшего добычу.

Дверь с трудом подалась, Руфь вошла, и белоглазый рыбообразный сморчок в мятом халате близоруко уставился на нее сквозь толстые линзы очков.

– Я должна забрать анализы, – сказала Руфь/Хауэлл. – Профессор требует срочно анализы крови всех больных, поступивших к нам за последние двое суток.

Ее тон был приказом, не оставляющим ни минуты для сомнений или раздумий. Если он что-то заподозрит, я убью его. Но белоглазый повиновался немедленно, распахнул шкаф-холодильник и вытащил оттуда два штатива с пробирками, в которых чернела кровь. Да, да, да.

Когда Руфь вышла из лаборатории – Рыбий Глаз услужливо придержал дверь, – ей отчаянно захотелось сесть на пол и выпить всю кровь тут же, не сходя с места. Но нельзя!

Руфь нашла убежище в туалете, этажом выше. В отдельной кабинке, запершись на задвижку. Отгородившись от жестокого мира фанерной дверью и запахом жасмина, дешевого одеколона для дезинфекции помещений. Что за милое местечко! Можно спать, курить травку, заниматься сексом. Или пить кровь, черную мертвую кровь из пробирок. Кровь с кристалликами льда на языке, жирную тягучую жижу.

Утолив голод, Руфь почувствовала себя счастливой и сонной. За последние несколько часов слишком резкие перемены произошли с ее организмом: от полного истощения до блаженной сытости. Если бы Руфь была котенком, она бы замурлыкала от внутреннего тепла и уюта. Но она не была котенком. О нет, господа. Скорее чертенком. Поэтому она умылась, прополоснула рот и привела как могла волосы в порядок. Хорошо, что дальше?

Ей следовало бы позаботиться о трех вещах.

1. Найти убежище, надежное и безопасное.

2. Найти пищу про запас – как она это называла.

3. Разыскать кое-кого и взыскать старый должок (глаза крошки при этой мысли опасно сузились).

Волевым усилием стряхнув с себя сон, Руфь двинулась к лифту. Выйдя из лифта на третьем этаже, вампирша на миг смутилась – вокруг было слишком много народу.

Фу, как стыдно, глупая деревенская девчонка, – тут же отругала она себя и, одевшись в лучезарную улыбку ангела-медсестры, пошла по коридору. Она не искала ничего конкретного, просто полагалась на случай.

– Милый вы мой, да это же проще простого! – толстый врач с курчавой кокетливой бородкой, проходя мимо, так громко заговорил, что Руфь вздрогнула. Врач разговаривал со своим пациентом, а возможно, другом. Он катил собеседника в инвалидной коляске.

– Я найду для тебя сиделку без труда! В конце концов, это же больница! Здесь работает высококвалифицированный персонал. Да и женский присмотр тебе не помешает, а, старик? – Толстяк густо хохотнул, а его друг поморщился.

– Не хочу создавать тебе проблемы, Генри. Я вполне могу сам о себе позаботиться, только вот руки… слегка подводят меня.

– Какие ещё проблемы, Людвиг! Мы же выросли вместе! Как-никак тридцать лет дружбы!

Руфь не верила своим ушам – вот так удача! Мужчина-инвалид, нуждающийся в сиделке, одинокий. Это шанс!

– С таким нестабильным кровяным давлением, как у тебя, Людвиг, нельзя быть одному. Ни в коем случае! Это я говорю тебе как врач. Ты не калека, нет, но за тобой нужен хороший уход. Как в горах – ты можешь быть лучшим среди скалолазов, но даже самому лучшему нужна страховка.

Толстяк так и сыпал словами, Руфь даже слегка разозлилась. Она уже некоторое время шла за ними следом, готовясь выйти на сцену. ПОРА.