Мария Артемьева - Темная сторона Петербурга

Криминалист усмехнулся:

– А может, то зеркало и вправду было кривым?

– Может, – откликнулся Эльдар Зиновьевич. – Но боюсь, мы с вами никогда уже этого не узнаем… Полагаю, я смогу взять себе эту рухлядь, когда вы тут закончите?

Он теперь повсюду видел ее: стремительные очертания хищного насекомого, постоянно готового к прыжку; звездный блеск хромированных деталей; сочные красные бедра баков, призывно приподнятое сиденье; усики тормозных рычагов и зеркала.

«Ямаха SR400».

Прошла неделя с того момента, как Ринат показал ее Сергею, и Серега Воронов потерял нормальный сон и прежний аппетит. Он ни о чем не мог думать. Только об одном: где взять недостающую сумму? Не хватало, в общем, не так уж и много – всего-то 250 рэ.

– Дед, мне деньги позарез нужны…

– А? Чего?

– Деньги нужны, дедуль! – крикнул Серега своему деду, туговатому на ухо. – Во как нужны! – И он отчаянно резанул рукой воздух у горла. – Позарез. Дай, а?

– На что это?

Дед с подозрением наставил на внука огромные очки-окуляры. С таким количеством диоптрий, которые скрывались в дедовых очках, лицо теряло все человеческое; ему придавался вид чего-то запредельно чужого – например, хищной рыбы из глубин океана, из Марианской впадины.

А о чем можно договариваться с хищной рыбой? Бесполезная затея.

Дед что-то забулькал, покрываясь лиловыми пятнами по всей лысой голове, и отошел.

– Дед! – позвал Сергей. – А дед. Ну где ж мне денег-то взять? Срочно.

Рыба обернулась; телескопические глаза яростно блеснули.

– Заработай! – раздался злобный выкрик, и пятнистое существо медленно выплыло из кухни.

Заработай. Скажет тоже!

Сергей, учащийся автотехникума, был, в общем-то, не против заработать. Но ведь Ринат ждать не станет. Продаст красавицу «Ямаху». А даже мысль о вероятности такого события коробила и приводила Сергея в бешенство. Что угодно – но не это!

В мыслях «Ямаха» была уже его, легкая и быстрая, послушная каждому движению своего повелителя.

– Слушай, ну ее, – нашептывал на ухо закадычный, еще со школы, дружок Леха Пономарев. – Дорогущая же! Стоит как два «Восхода».

– Так она ж стоит! Понимаешь? Реально. Этих денег стоит. Это скоростная машина. Не для стойла, как твой «Восход».

– Ринат продает ее как новую! А она – б.у.

– Где – б.у.? Где? Ты на лакировку посмотри! Бывает такая лакировка у б.у.? Ринат говорит, двоюродный брат его – а у него папашка-полковник – для себя из Германии подогнал.

– Новая? Да ладно! Откуда у нее тогда эти царапины на баке? Вон, целых восемь каких-то загогулин, смотри…

Этот злобный навет услышал Ринат и, конечно, не смолчал.

– Что б ты понимал, чайник! – снисходительно протянул он. – Это японские самурайские символы. Наносятся на машину заводским способом. Глаза протри! Видишь? Специально так сделано. Для украшения. Тюнинг, понял? Сдрисни от машины, малявка!

Ринат цыкнул на Леху, и тот притух и отлип. Но тут же зашел к Сереге с другого бока и принялся нашептывать, щекоча ему ухо:

– Слушай, Серый. Ну че ты? Старая машинка-то. И все равно ж денег нет.

Серега отпихнул Леху в сторону. Они отошли от торжествующего Рината и его «Ямахи». Кучка дворовой мелюзги хлынула тут же на освобожденное ими место.

– Да плюнь, Серега! – уговаривал Лешка. – Че, ты втюрился, что ли, в это старье? Мы вот на «Восходе» карбюратор почистим, свечи поменяем… Будет как новенький.

– Вот именно – «как». Как! Надоели эти твои «ка-ки»! – заорал Серега. – Надоело, понимаешь? Всем колхозом развалюху твою лечим, а нормально поездить – ни фига! Езда должна быть в радость, понимаешь? А это что? Масло течет, выше 60 разгонишься – и все, свечи залило!

Серега рассвирепел, двинул Леху плечом так, что тот шарахнулся о стену.

– Ты чего, ошалел?! – крикнул Леха. И покрутил пальцем у виска. – Псих!

– Сам псих. Иди ты!

Серега махнул рукой и убежал со двора на проспект. Чтоб не видеть глупого разобиженного лица Лешки и самодовольной физиономии Рината рядом с красавицей «Ямахой», окруженной восторженной пацанвой.

Нету денег.

Ну, нету!

Что за подлость?!

Скрипучий польский диванчик в Серегиной комнате стоял напротив окна, поэтому, просыпаясь, Серега первым делом видел кусок неба в колодце двора и сразу знал, какая сегодня будет погода. А засыпая, долго смотрел на пятна от световой надписи, отражающейся от окон напротив – над покатыми крышами сияло желто-оранжевым: «Слава труду!» – и сегодня впервые Серега оценил смысл этих слов, приняв за издевку.

Раньше он считал их за чистую декорацию – что-то вроде огней новогодней елки или самопальной цветомузыки на школьной дискотеке.

Сергей вертелся с боку на бок на своем диванчике, расшатывая и без того хилые ножки старенькой мебели, и ничего не мог с собой поделать: едва он закрывал глаза – тут же видел себя на красавице «Ямахе» мчащимся по проспекту.

Он сжимал коленями глянцевитые красные баки, а «Ямаха», довольно урча и взрыкивая, обходила по прямой эти жалкие консервные банки – «Жигули», «Москвичи», «Запорожцы», «Волги» и редкие дряхлые иномарки, пригнанные в Союз из Европы. Заложив крутой вираж, Серега лавировал на трассе, балансируя корпусом и поддерживая ровный газ, чтоб входить в поворот, не сбавляя скорости. При таком стремительном движении дорога превратилась в пеструю карусель. Все слилось в ярком, праздничном вихре – от ветра и скорости волосы Серегины встали дыбом, перехватило дыхание… «Ямаха»!

Серега вздрогнул и очнулся. Сел на кровати, взъерошил волосы.

Из открытой форточки сквозило, и спущенные с постели босые ноги чувствовали приятную прохладу. «Ямаха». Если Ринат продаст ее какому-нибудь сопляку вроде Жорика или Ваньки Рябого…

Сердце у Сереги дернулось и ударило два раза не в такт. Он схватился рукой за грудь.

Нет! Такую подлость невозможно допустить.

Он вдруг понял, что, если «Ямаха» не достанется ему, он просто не сможет больше существовать. Да, вот так.

И нечего тут рассусоливать. «Ямаха» – самый быстрый зверь на этом свете, и она будет принадлежать ему. Точка.

Он встал, отошел от кровати. Вернулся, натянул носки и уже бесшумно вышел из комнаты.

Согласен дед одолжить денег или нет – это дедово личное дело. А вот его пенсия – Серега знал, где дед ее прячет, – это, пожалуй, дело общее. То есть семейное. А какая у деда семья? Только он, Серега. Родители работают на Крайнем Севере и практически не имеют никакого отношения…

«В общем, извини, дед. И подвинься. “Ямаха” будет моя!»

Как ни пугал Ринат, что ждать не станет, а все-таки ни у кого из тех, кому он предлагал мотоцикл, не набралось достаточной суммы.