Мария Артемьева - Темная сторона Петербурга

– Когда вам снимут повязку и вы увидите братьев, не вздумайте засмеяться или хотя бы улыбнуться. И ни в коем случае никому из тех, кого вы, скорее всего, узнаете, нельзя дать понять, что их лица вам известны. Это не принято и будет расценено как неуважение к обществу. Однако непременно запомните лица всех братьев. Это пригодится вам для вашей карьеры. Постарайтесь запомнить каждого.

Когда повязку сняли, у новичка закружилась голова, и он с трудом устоял на ногах, оглядываясь вокруг.

Посреди просторного зала, тонущего в темноте, возвышался канделябр с шестью черными свечами на подставке. Пламя, трепеща, освещало низкий подвальный свод и напряженные лица тех, кто стоял вокруг.

Магистр провел ритуал инициации максимально скоро, по самому упрощенному способу. Все затянутые старинные церемониалы в ложе новых времен были выхолощены и не исполнялись: братья манкировали помпезными традициями ради эффективности дела. Не было символов – ни молотка, ни циркуля, ни камней, ни фартука каменщика. Не было чаши с кровью.

Сразу после заключительной формулы одобрения нового брата Магистр откинул черный капюшон плаща и объявил к обсуждению готовый план действий.

– Я пришел к выводу, что убийство этого лица есть наша первейшая необходимость. Иного способа я не вижу.

Названное имя весьма знатного и высоко стоявшего в обществе человека новичка шокировало. И не только его: кто-то из братьев рядом с ним охнул.

Магистр обвел глазами лица всех. Огоньки свечей, прыгая от человеческого дыхания и сквозняков, будто насмешничали над серьезностью собравшихся и рисовали карикатуры, причудливо выпячивая губы, непомерно удлиняя носы, вычеркивая тенью несуществующие усы на лицах братьев.

Аристократы самого высокого рода и положения, знатные и богатые, опора трона, государственные чиновники – все молчали.

Неожиданно шевельнулся один из тех, кого новенький не узнал. Небольшого роста, щуплый и лысоватый, он вдруг нервически дернул щекой и сказал волнуясь:

– Но почему мы решаем эти вопросы здесь и тайком? Господа! Мне совершенно не нравится данное положение. В конце концов, мы говорим о пользе Отечества. Большинство братьев – люди, облеченные властью, и разве нету у нас возможности повлиять на события законным способом?

– Мне вообще не нравится сама постановка вопроса, – угрюмо уставясь в пол, произнес высокий человек с военной выправкой – один из тех, кто был хорошо знаком новичку. – Все эти разговоры об убийстве… Затевать эдакую махинацию против священной царской особы… Не слишком ли?

Тонкий, изящного вида юноша лениво проронил:

– А где еще вы хотите решать подобные вопросы? Если говорить о Российской империи, так я предпочитаю всем напыщенным столпам Отечества наше общество. Именно здесь находятся люди, наиболее ответственные и вооруженные истинным знанием. Неужели это не понятно?

Юноша брезгливо оттопырил губу и с ненавистью посмотрел на своего оппонента.

После этих слов обсуждение как-то само собой перескочило с принципиальных вопросов на детали. Для исполнения почетной миссии назначили людей, распределили роли. Двое братьев выразили сомнение в своей годности к предстоящему делу. Это вызвало гнев и неодобрение со стороны Магистра.

Споры между братьями старик прокомментировал, сердито сдвинув брови:

– Я удивлен малодушием некоторых из вас, господа. Кому же и решать, как не нам? Хотите вы этого или нет, но именно на нас лежит самая большая ответственность. Почему? Потому что здесь, и только здесь Центр Мироздания! И я не вижу причин сомневаться в нашем решении. Мы совершим благодеяние, за которое не только Россия, но и весь свет вознесет нас. Это не убийство, а жертва. Мне отмщение, и аз воздам!

Он сказал это громко, воздев руки к низкому своду, и со всех концов ему откликнулось эхо.

Собрание было распущено.

Все потянулись к выходу.

Одного из братьев Магистр задержал.

– Вы человек надежный. Найдите способ этого убрать.

Удерживая надежного человека за локоть, он едва заметно подмигнул ему, указав глазами на лысоватого коротышку, который так нервно возражал против убийства. И добавил:

– Возьмите в дело новичка. Будет ему крещение. В крайнем же случае – не стесняйтесь: им можно пожертвовать.

Старик взглянул в глаза своему собеседнику. Пламя свечи метнулось, и обоим показалось, что в глазах того, кто стоял напротив, вспыхнул огонь.

Колька Фомин не воспринял всерьез россказни местных. Но подумал, что, наверное, стоит и правда потусовать в этом странном месте. Если весь пипловый народ Питера обретается здесь – может, и Марина придет?

Торопиться, с тех пор как он забросил ПТУ в родном Муроме, ему было некуда. Размышляя о своих делах, он устроился возле теплой батареи, привалился спиной к стене, закинул вверх голову и неприметно для самого себя задремал.

Во сне продрог. Но проснулся внезапно от того, что запищали электронные часы на руке.

Взъерошенный заспанный Муром подскочил, ударился локтем о батарею, взглянул на циферблат: часы показывали 12 a. m.

Муром удивился – ему помнилось, что таймер он не выставлял. Нажав кнопку, отключил противное пищание электроники.

С трудом вспомнив, где находится, огляделся вокруг. Только что ему снился дом и школьный приятель, утонувший два года назад по пьяни в деревенском пруду.

Руки и ноги Мурома затекли, занемели. Он встал, походил, разминаясь, у лестницы. Всего две лампочки этажом выше светились в сумраке подъезда. Никого из тусовки на месте не было. Ни единой души.

И вдруг…

– Эй, новичок! – услышал он сверху чей-то шепот.

Звук доносился со второго этажа. Муром подошел к перилам и, задрав голову, глянул наверх. Кто-то стоял на верхней площадке и маячил рукой, подзывая его.

– Иди сюда. Поднимайся!

Лицо и фигуру зовущего скрывала тень.

Муром занес ногу над ступенькой, шагнул раз, другой…

– Поднимайся тихо! Никто не должен знать, что мы здесь.

Муром опять глянул вверх: ему почудилось, что какой-то старик в черном длинном плаще до пят улыбается сверху.

Муром поднялся на второй этаж, но черный старик взобрался выше и продолжал звать его сверху.

– Давай! Иди сюда, здесь Центр Мироздания.

Муром побежал вверх, но лестница как будто убегала от него: она не кончалась, она двигалась и кружилась, и у бегущего Мурома перед глазами все поплыло.

Тогда он остановился и, подняв голову, закрыл их.

А когда открыл – вверху раскрылся купол ротонды, купол шестиколонного храма неизвестных богов треснул, обрушив на голову несчастного Мурома все звездное небо.

– Теперь ты – Центр Мироздания, – услышал Муром. Что-то легонько ткнуло его в лоб, и он повалился вниз.