Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

Они пожали руки.

— Может быть, в натуре взрывать придётся! — сказал он, вновь приблизив лицо к самому замку.

Открывались замки магнитными ключами, наподобие ключей от жилых подъездов, но имеющих форму трубчатого ключа, с двумя рифлёными пластинами на конце.

— Либо взрывать, либо искать генератор! — наконец сказал Наёмник. — На первое понадобиться много взрывчатки — дверь металлическая, с внутренним каркасом. На поиски генератора понадобится много времени, и не факт, что найдя генератор, его получиться его запустить, как в каземате охранения.

— Даже если и получиться, — продолжил Симак, — Нужно ещё будет где-то искать эти ключи, и схему сооружения — иначе на то, чтоб найти эту установку у нас уйдут годы!

— А почему бы нам сразу не спуститься на нужный уровень? — предложил Дмитрий. — Спустимся, осмотримся — ведь осмотреть один подземный этаж мы сможем за пару дней.

— Ну да! — возразил Борис. — Спустишься ты, а дальше-то, что делать будешь? Взрывать каждую дверь? У нас слишком мало взрывчатки. Да и уровень может обвалиться от взрывов. Свет, а помнишь, тебе Алёна свой шокер отдала? — вдруг в задумчивости обратился к девушке Левинц, — Дай мне его на пять секунд!

Девушка, покопавшись в своём рюкзаке, вытащила пластиковую коробочку электрошокера, и молча протянула её Левинцу. Тот, поддев ножом один из закреплённых на стене проводов, разломил пластиковую защитную оболочку, и вырвал из неё небольшой канат с проводами. Прислонив шокер к оборванным проводам, он нажал на кнопку разряда. В воздухе сухо затрещал электрический ток разряда, в двери что-то щёлкнуло. Наёмник посмотрел на Левинца так, будто видит его впервые, и сильно дёрнул за дверную ручку. Та поддалась, и дверь со скрипом открылась. Они вошли в блок. Эта была бетонная комната, стены которой были заставлены стеллажами, на полках которых были аккуратно разложены различные детали. Посередине комнаты стоял стол, вокруг которого были разбросаны листы и бумаги, многие из которых, были намокшими от проступающего на потолке конденсата. Наёмник, первым вошедший в комнату, остановился, и оглянулся на Левинца:

— Молоток! — коротко похвалил он, после нескольких секунд молчания.

В коробочках были аккуратно разложены конденсаторы и сопротивления, в большой коробке лежали чёрные пеналы реле. Аскет принялся копошиться в разбросанных на столе бумагах.

— Свет, подойди сюда на секундочку! — позвал девушку Чёрный.

Она подошла, и Аскет протянул ей стопку бумаг, испещренных готическим шрифтом. Некоторые места были намочены, и чернила расплывались на старой бумаге чёрными пятнами. Несмотря на свой солидный возраст, листы были белыми, будто бы выпущены они всего несколько лет назад. Девушке сразу протянули фонарик, подсвечивая которым она принялась по слогам переводить текст. Многих слов она не знала, но и такого знания языка вполне хватало, чтобы понять общий смысл текста, отпечатанного в документах.

— Тут говориться о том, что для обеспечения бесперебойной работы какой-то установки требуется перечень деталей. Ниже список, технический немецкий я совсем не знаю; — сказала девушка.

— Ну и не надо. Нам и этих знаний достаточно! — подбодрил её Аскет. — Давай следующий лист, нам нужны схемы здания, или описание сооружения, либо описание того, чем они тут занимались.

— Тут упоминается о фильтрах, для отчистки воздуха.

— Так, это уже ближе; — прокомментировал сообщение Наёмник.

Втроём — Света, Наёмник и Алёна, — они расположились у стола, склонившись над бумагами, разложенными на нём. Прочитанные тексты, не представляющие для них ценности, Наёмник передавал Алёне, и та аккуратно складывала бумаги в отдельную стопку. Афганец о чём-то тихо переговаривался с Егерем, Левинц тихо спорил с Сергеем, а Симак и Дмитрий занимали в этом споре роль судей.

— Я кажется, что-то слышал! — сказал Мишин, остававшийся в коридоре.

Спорящие сразу притихли. Девушки, между которыми стоял Аскет, даже не услышали сообщение Курсанта — так они были заняты своим делом. Симак вышел в коридор, за ним последовали остальные. Вышел и Егерь с Афганцем. Все вслушивались в гнетущую, казавшуюся какой-то материальной, тишину. Казалось, будто огромная, невидимая глазу, диафрагма висит в огромной отвесной шахте. И каждый пытался уловить малейшие колебания на её поверхности.

— Слышите? — как-то обрадовался Курсант. — Вот, опять!

— Да что ты там услышал! — возмутился Левинц. — Тишина, как в могиле!

— Нет, я слышу! Постукивания о железо, я давно уже их слышал, но теперь они стали громче! — говорил он, и расширенные зрачки его глаз в свете фонарей и керосиновых ламп, смотрели сквозь друзей, в сторону отвесной шахты.

Во взглядах окруживших его людей читалась насмешка и жалость, которая бывает при виде, например собаки, которую переехал трамвай. Она ещё жива — но ей уже ни чем не поможешь.

— Да нет, точно постукивания! От туда! — и Мишин махнул рукой в сторону шахты.

Афганец, отстранив его рукой в сторону, по удобнее перехватив пулемёт, пошёл в сторону лестницы, по которой они сюда спустились. За ним пошли и остальные. Выйдя на лестницу, они замерли, каждый боялся даже пошевелиться, чтоб шорохом одежды не нарушить казавшуюся абсолютной, тишину.

— Да нет ничего! — громко проговорил Левинц. — Ты грибов не ел сегодня? А то я тут в одном месте видал — прямо из бетона растут, на галлюциногены чем-то смахивают!

— Да я вам точно говорю — звук снизу! — говорил Мишин, — Будто кто-то по железной лестнице поднимается! — медленно, каким-то загробным голосом, добавил он.

Егерь посветил фонарём вниз, пошарив синеватым световым пятном по серым стенам, вентиляционным зарешеченным колодцам, покрытым пыльной паутиной. Световое пятно медленно ползло по ржавым поручням гигантской лестницы, спускавшейся в бездну. Луч фонаря был слишком слаб, чтоб осветить пространство шахты глубже, чем было нужно. У Мишина по телу побежали мурашки — но не от шагов, который слышал лишь он один, — они у него почему-то не вызывали чувства тревоги. Страшно ему стало от вида этой бездны, простирающейся под его ногами. Казалось, что это бесконечная труба, с винтовой лестницей, ведущей по краю — вниз, которая издалека чем-то напоминает резьбу покрытой ржавчиной огромной гайки.

— Бездна; — тихо промолвил он, неосознанно высказывая свою мысль вслух.

Егерь направил луч фонаря Мишину в лицо, тот инстинктивно поднёс руки к глазам — закрываясь от яркого света. Егерь с пол минуты молча смотрел на Курсанта, будто изучая его, затем снял с шеи бинокль ночного видения, и вновь принялся изучать лестницу. Он заметно напрягся, затем, не отрывая бинокля от глаз, левой рукой коснулся плеча Афганца, стоящего слева и немного за ним, как бы говоря этим жестом: «Будь наготове!». Тот в готовности вскинул свой «ПКМ».