Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Он жив? — спросил Симак, отшвырнув в сторону небольшую тушку.

— Пульс есть! — сказала Алёна. — Но раны страшные. Скорее всего, попала инфекция, и ему не жить, похоже.

Темнеменее, она достала свою сумку, расстелив на полу белую тряпку, принялась раскладывать на ней какие-то поблёскивающие сталью в свете фонарей инструменты.

— Что это было? — спросил Курсант, переводящий луч своего фонаря с Винта, на валяющуюся в стороне тварь.

Они постарались разглядеть существо. Размерами оно походило на футбольный мяч. На половине черепа, — оставшейся после одиночного выстрела, — краснел наполненный ненавистью единственный уцелевший глаз, размером с двухрублёвую монету. Из вырванной пулей челюсти торчали перепачканные свежей кровью, клинообразной формы зубы, загнутые внутрь пасти, — как у акулы. Аморфное тело было обтянуто лоснящейся глянцем серой кожей, с проглядывающими под ней чёрными прожилками. Раздвоённый хвост, длиною около полуметра, противно подёргивался в конвульсиях, — будто бы к мерзкой твари присосалась тонкая и длинная змея. Чёрные тонкие, — но в то же время длинные, — ногти, торчали из мерзких лапок.

— На крысу похоже! — вновь проговорил Мишин. — Только в несколько раз больше…

Терех с силой припечатал подошвой ботинка к полу всё ещё двигающийся хвост.

— Борис, ты лапки резать будешь? — спросил Симак, у стоящего чуть в стороне друга.

Тот ничего не ответил, отвернув голову в сторону.

— Ты последи, чтоб пока я занимаюсь Димой, на меня эти твари не набросились? — попросила Симака Алёна.

Тот в ответ кивнул головой. Симак смотрел вперёд, Наёмник — влево, Афганец — вправо, Мишин был рядом с Симаком, но по нему было видно, что Курсант находится в растерянности, которая может в любой момент перерасти в панику. Парень держался из последних сил. Левинц прикрывал спину, он занял позицию в проёме двери. Терех отступил в коридор, ожидая нашествия тварей со стороны шахты. Как-то все забыли про Свету, которая незаметно исчезла, пока остальные распределяли позиции. Спохватился Левинц:

— Свет! Света! — кричал он, и тогда все принялись оглядываться и освещать пространство вокруг себя.

Но девушки нигде не было. Левинц, позабывший об опасности и о том, что надо держаться всем вместе, убежал вглубь помещения, скрывшись в темноте за громадным котлом. Лишь его голос доносился из темноты, и слегка помигивал отсвет его мелькающего фонаря. Симак дёрнулся, чтоб поспешить другу на помощь, но тут же он посмотрел на Алёну, которая полностью доверившись ему, не смотрит вокруг, и ничего не боится — она делает свою работу, не боясь, что на неё нападут.

— Мишин! — крикнул Симак. — Дуй за ним!

— Я? — Мишин как-то виновато отвёл глаза в сторону.

— Ты! На двадцать трете февраля водку пил? — спросил Мишина Аскет.

— Пил! — растеряно ответил тот.

— Тогда бегом, пошёл, на амбразуру за Родину! — зло подогнал его стоящий сбоку Наёмник, толкнув Курсанта в плечо, — Бегом марш!

По инерции от толчка Чёрного, Мишин сделал несколько шагов вперёд, и в нерешительности остановился. Было видно, что он пытается пересилить свой страх. Затем его лицо будто бы окаменело, натянулось, приняло мужественный вид. Он поудобнее перехватил автомат, и быстрым бегом направился в сторону цилиндрического строения в центре зала. Было слышно, как он спускается по железной лестнице. Затем где-то в недрах зала глухо хлопнул выстрел, затем ещё — стрелял Левинц, из «Сайги». К одиноким выстрелам прибавились короткие автоматные очереди — Мишин подоспел. К Наёмнику подбежал Симак, кивнул в сторону занятой девушки, не обращавшей внимания на стрельбу, — Наёмник кивнул в ответ, и Симак тихо направился в сторону, где минуту назад исчез Мишин. Он спустился по железным ступеням. Пол был скользким — будто бы весь залитый автомобильным маслом. Он бежал, судорожно переводя луч фонаря с одного места на другое. Казалось, что на него смотрят со всех сторон. Он повернул за большой металлический блок, и увидел Левинца, склонившегося над лежащей на полу девушкой. Рядом стоял Мишин — из дула его автомата ещё струился сизый дым.

— Что у вас? — спросил Симак, внимательно вглядываясь в темноту.

— Собаки, — мрачно выговорил Курсант, — С чёрными ногтями. Двух завалили.

Руки Бориса были перемазаны свежей кровью, из глаз текли слёзы. Симак услышал тихие шаги, доносившиеся справа. Он резко повернулся, и луч его фонаря осветил человека. «Труппен» — промелькнула в голове догадка, которая тут же подтвердилась, стоило только лучу фонаря осветить подошедшего. Лицо было синим, глаза — выцветшие, прозрачно-серые; слипшиеся волосы торчали в разные стороны. Грязная немецкая форма, рваными клочьями висела на его теле. На долю секунды задержав взгляд на его лице, Симак увидел ствол пистолета в руках ожившего мертвеца, направленный на него. Всё произошло очень быстро — он отскочил в сторону, одновременно с этим хлопнул выстрел. Симак прочувствовал, как нечто, с огромной силой, ударило его в грудь. Его отбросило в сторону. Упав на спину, и проехав на спине несколько метров по скользкому полу, он ткнулся затылком обо что-то твёрдое, и тут же поймал мертвеца в прицел своего автомата. Он нажал спуск, автомат дёрнулся, выпустив короткую очередь по тёмной фигуре. Синхронно с автоматом Симака выстрелил Курсант. «Немца» отбросило, — словно это была кукла, набитая соломой. Он отлетел на несколько метров, и ударился спиной о поручень перила. Симак встал, ощупывая горящую огнём грудь, ожидая нащупать пальцами мокрое тепло. Но одежда была сухой. Однако сильная боль пронизала его грудь, он нащупал что-то твёрдое в нагрудном кармане своего кителя. Это был ключ, о котором он совсем забыл. Этот ключ он взял в боевом каземате первого «ДОТа». Достав его, он внимательно оглядел согнутый ключ — сплющенный свинец, с лопнувшей медной оболочкой пули, намертво слипся со стержнем ключа — будто бы пуля была сделана из мягкого, и податливого пластилина. Он не заметил, как к нему подбежал Мишин:

— Ты как?

— Вроде живой; — неуверенно ответил Симак, показав изогнутый ключ курсанту.

— Да ты в рубашке родился! — удивился Мишин. — Куда попало?

— В грудь.

— Рёбра целы? — спрашивал Курсант, поведение которого, от выброса адреналина, изменилось.

— Неплохо бы рентгенологу показаться. Но вроде ничего, больно только.

— Ладно, подстрахуй нас с Левинцом, будем отходить — иначе нам никаких патрон не хватит!

Курсант подбежал к Левинцу, который сидел в той же позе, и будто бы даже не заметил произошедшей только что перестрелки.

— Борис, надо уходить! — молвил Курсант, растрясывая Левинца за плечо.

Тот поднял на него покрасневшие, налитые злобой глаза, и ничего не ответил. К нему подошёл Симак, и присел возле него. Аккуратно он поднёс руку, к перепачканной кровью шеи девушке.