Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Н-е-е-т! — ответил он на моё предложение ему возвращаться домой. — Не могу. Мне ещё долго тут быть! — он сразу напрягся. — Они меня не отпустят, пока я тут!

— А как же дети, ну сын там, жена? — подыгрывал ему я.

— Да! — снова расслабился человек, и даже, как мне показалось, вновь слегка с иронией улыбнулся. — Сын мой, Освальд, как мне его не хватает! — тоска вновь наполнила его выцветшие глаза, тонкие брови вскинулись домиком вверх.

Внешностью он напоминал учёного или профессора — вот только очков не хватало! Утончённое, имеющее аристократические черты, лицо, — весь вид этого человека, — не позволял мне говорить с ним на «ты». Однако, жёсткие складки тонких губ, говорили о таком же жёстком характере своего обладателя.

— Вы… — я замешкался.

Как спросить его, жив ли он, или я разговариваю с мертвецом? Мысль была сумасшедшей, но других мыслей в голову не приходило. Может, это у местных такие шутки: видят — туристы копатели приехали, и стебаются над ними по ночам, в местной достопримечательности — старом «ДОТе». А винтовки и пулемёт — муляжи, стоят тут вроде как в музее. Нет, не катит. Бред. Патроны точно настоящие. Ступеньки на лестнице… ступеньки были бархатными от ржавчины, спускаясь по ним, я ощущал мягкость этого ржавого «ковра». Никаких следов на них не было — до меня тут много лет никого не было! Я мельком переключил внимание на ступеньки, вслед за моей головой луч фонаря устремился туда же; лицо человека, стоящего передо мною, на миг погрузилось во тьму. Следов, кроме моих, не было. Может, здесь есть другой вход? Я вновь смотрел на человека, молча стоящего на том же месте.

— Мы поговорим, но позже, ладно? Мне действительно пора! — деликатно произнёс я тем же шёпотом.

Он словно очнулся ото сна:

— Ой, извините, извините! Я вас задерживаю! Это так… — он задумался, подбирая слово, — …Бестактно, с моей стороны!

Казалось, что его действительно тревожит то, что он меня задержал. Он слегка растерянно отошёл в сторону ржавой заклинившей двери, подслеповато уткнувшись в бетонную, покрытую плесенью и грибком стену, плечом. Я прошёл мимо, как бы ненароком направив ствол автомата ему в живот, и стал подниматься по лестнице спиной вперёд. Я остановился, ещё раз посмотрев на его грустное, синее от света диодов, лицо. Он стоял снизу, в бетонной квадратной комнатке, весь какой-то скрюченный, как будто бы мокрый, замёрзший — всем своим видом был он чем-то похож на мокрого, истощавшего кота. Мне стало до боли в груди жалко этого человека. Нет, это определённо человек — а никакой не призрак. Как я мог направить в этого худого, замерзшего и безобидного мужчину интеллигентной внешности чёрное безжалостное дуло своего автомата? Я ведь чуть было не спустил с поводка, рвущегося в бой «дога», которые перемолол бы его кости в фарш. О многом можно было бы его спросить, но нужные слова казалось, только сейчас пришли в голову. Но время для вопросов уже прошло. Нужно было что-то сказать на прощание — нельзя было уходить молча, оставляя неприятный осадок в душе! Я почувствовал, что просто необходимо как-то сгладить наш неуклюжий, колючий разговор. Но что ему сказать напоследок?

— Я — Алексей! — сказал я то, что пришло в голову.

Он приветливо улыбнулся, и весь как будто засветился счастьем, фигура его распрямилась:

— Штефан! Меня зовут Штефан Ланге! Очень приятно, Алексей! — от его слов меня будто током дёрнуло.

«Штефан Ланге» — это имя я запомнил, именно про него говорил Аскет! Именно у него должна быть та, понадобившаяся высокопоставленному силовику, карта!»

— До свиданья, Штефан! — дрогнувшим голосом, выдавил из себя я.

— До свидания, Алексей! — глухим эхом, повторил он.

Сделав ещё шаг, я более не видел этого Штефана, резко развернувшись, бросился к двери, прихватив прислонённый к пулемётному станку металлоискатель. Выскочил на улицу — меня окружил свежестью лесной воздух, и полная темнота глухой ночи. Поставив винтовку, я левой рукой достал компас, сверил направление, закинул ремень «МД» через плечо поверх автомата, подхватил винтовку и пошёл к лагерю. Шёл быстро, правая рука приросла к ставшей горячей, рукояти автомата. Несколько раз оглядывался — никого. Лишь чёрный зев бойницы и выбеленный дождями бетон, синеватый, при свете фонаря, выделялся на фоне заросшего леса. Мыслей не было. Голова была полностью занята обратной дорогой, думать о странной встрече не хотелось, казалось, что рассудок может не выдержать. Говорить ребятам я тоже не собирался, скажут — надышался газу, вот и привиделось. Сам бы не поверил, услышь я подобный рассказ, например, от Бориса. Я шел по полю, костра всё не было. Но вот я почувствовал запах огня, резины, бензина и еды. Запах человека. Было совсем темно, яркости луча фонаря не хватало, чтоб выхватить из темноты наш «оазис». Что-то хлопнуло под ногой, резкий свист оглушил меня, разорвав тишину и спокойствие ночи. Яркий свет осветил пространство вокруг меня. Я повалился на землю, вжавшись в неё всем телом. Послышались голоса, о чём — то спорящие, и наконец, голос Бориса, показавшийся сейчас мне родным.

— Ты, камрад? — слегка напряжённо спросил он издалека.

— Я, не стреляй только, Борян!

— Ты чего там разлёгся?! — спросил он, осветив меня ярким лучом фонаря. — Давай к костру лучше, там и теплее, и еда давно готова!

Я медленно встал, отряхиваясь.

— Ты смотри, штаны сухие! — удивился Борис, когда я подошёл к нему.

— Ну вы даётё! — возмущённо покачал я головой, — Террористы!

— Это всё Аскет, с Серёгой!

Ракета, осветившая несколько мгновений назад поле, потухла, и громкий свист исчез. Я зашёл в лагерь, именно зашёл — пространство было отгорожено ветками — ветвями наружу. Из-за них не было видно во всю полыхавшего костра. Машина Наёмника стояла напротив моей, и лагерь, с двумя палатками, получился между ними. Аскет, сжимавший в руках «Кедр», смотрел на меня строго, по-отцовски, как на сына-пьяницу, вернувшегося домой под утро.

— Сигналку спалил! — зло проговорил он, словно бы я по пьяному делу расквасил о столб «папкину» машину.

— Ну ты бы её обозначил как-нибудь, для меня! Знали же, что я ушёл!

— Я предлагал! — поддержал меня Борис, — Табличку написать «Симак, ахтунг минен!»

— Я думал, что ты с другого направления пойдёшь! — сказал Аскет. — Ладно, сигнальную ракету уже не вернуть — она сгорела, завтра поставлю на её место гранату!

— Только мне не забудь сказать! — попросил я.

Он улыбнулся, как-то по-детски, наивно:

— Обязательно!

Из моей палатки выглядывала заспанная Алёна:

— Это ты шумишь?

— Да, припозднился немного!

— Немного! — показалась Светка. — Часа четыре уже как темно! Борис вон, весь извёлся, пока тебя ждал. Всё порывался идти за тобой!