Лев Гроссман - Земля волшебника

Впрочем, его могут съесть до того, как он утонет, да и миру приходит конец.

– Вот, кстати, куда птицы деваются, – сказала Дженет – она шла по доскам легко и даже под ноги не смотрела. Вдали, футах в тридцати над камышами, висело что-то розовое, похожее на медузу с длинными цветочными щупальцами. Инопланетный воздушный паразит, да и только. В одном из щупальцев трепыхался воробей, прилипший намертво, как муха к бумаге.

– Вот это да.

– Смотри не трогай, яд очень сильный. Сердце остановит мгновенно.

– Я и не собираюсь. Как оно держится над землей? Гелий, водород, горячий воздух?

– Не-а. Чистая магия.

Они, видимо, приближались к центру болота: водные пространства темнели, расширялись и углублялись, сливаясь в настоящее озеро. Над водой собирался туман, на поверхности покачивались бело-розовые кувшинки размером с софтбольный мяч.

Казалось странным, что из такой грязи и гнили может вырасти столь чистая красота.

Элиот старался не вспоминать об увиденном со спины пегаса чудовище и надеялся, что оно живет на большой глубине, но туда они, похоже, и шли. Гать, превратившаяся в мостик на высоких опорах, вела через озеро, берега которого уже скрылись в тумане. Элиот чувствовал, что боги его покинули: если это замышлялось как приключение, им с Дженет уже полагалось что-то узнать, а не торчать в полной пустоте на узких мосточках. Впереди ничего, позади тоже, внизу черная стоячая гладь.

– Далеко еще?

– Все, пришли.

Мостик действительно обрывался: Элиот, не удержи его Дженет, сыграл бы прямиком в воду. К настилу была приделана шаткая лесенка – для любителей купания, видимо.

– Хочу задать вопрос одному старому другу. Эй! – Дженет обращала свой зов в глубину, но эха здесь не было. – Надо было камешек захватить. Эй!

Что-то плеснуло в тишине, рыба или лягушка. Потом по озеру прошел вал, захлестнувший сваи до половины, и над водой показался ребристый, бородавчатый оливковый панцирь диаметром пятьдесят футов. Каймановая кусачая черепаха с загнутым, как у сокола, клювом. Левиафан.

Неудивительно, что здесь нет ничего живого. Воздушная медуза пожирает всех птиц, а эта тварь выцеживает из воды все помимо амеб. Из ила вслед за черепахой всплывали огромные пузыри метана. Вонь поднялась неописуемая… хотя нет, описанию она поддавалась: воняло дерьмом.

– Кто вызывал Болотного Князя? – голосом старого курильщика просипела черепаха. Ее голова, похожая на говорящий большой палец, выглядела комично, но поросячьи глазки, сидящие глубоко в складках ороговевшей кожи, придавали ей гневный вид. Не хотелось бы разозлить ее еще больше. – А, это ты…

– Я самая. Ну и навонял же ты.

– Это запах жизни.

– Не жизни, а сортира. У меня для тебя вопрос.

– А еще что? Вопросами сыт не будешь, а охота нынче плохая.

– Ну-у… – Дженет порой казалась Элиоту немного социопаткой – как иначе она могла бы изображать скучающий тон в такой ситуации? Нет, она, конечно, способна чувствовать, но прячет свои чувства так глубоко, что мало кому их видно. – Есть еще пара лошадей. Ответишь – сможем договориться.

Блефует, как же иначе. Она ни за что не скормила бы этой рептилии их коней.

– Я Элиот. Верховный король.

– Этот ваш сральник принадлежит ему, – пояснила Дженет.

– А я…

– Знаем, знаем. Ты князь болота, которое принадлежит Элиоту. Гигантская кусачая черепаха.

– Твое королевство хоть и широкое, да мелкое, а мои владения лежат в глубине.

Черепаха водила головой, разглядывая их то одним, то другим матовым глазом. Мимо проплыла медуза, задев ее лоб, но она как будто не заметила этого.

– Эмбер говорит, что Филлори погибает, – сказал Элиот. – Как по-твоему, правда это?

– Смерть. Жизнь. В болоте разницы нет. Рыба умирает, но миллиард мошек поедает ее и живет.

– Философ из тебя тоже дерьмовый, так что не старайся особо, – сказала Дженет. – Умирает Филлори или нет?

Будь у черепах плечи, князь пожал бы ими.

– Да, умирает. Давайте сюда лошадей.

– Погоди. – Дженет, похоже, отказывалась в это верить до последней секунды. – Ты серьезно? Это правда конец? Хорошо. Можем мы это предотвратить?

– Нет, не можете.

– А кто-нибудь другой может? – спросил Элиот.

– Не могу сказать. Спросите у королевы.

– Я и есть королева. Одна из них. Главная.

– У королевы гномов, на Пустошах. Лошадей, иначе я удаляюсь. – Черепаха медленно погрузилась до подбородка.

– Не знаю я никакой королевы гномов – а ты, Элиот?

– Невозможно в принципе: гномов женского пола не существует.

– Слышал? Нет у гномов никакой королевы, – сказала Дженет черепахе. – Попробуй еще раз.

– Нагнись ко мне.

Никогда бы Элиот не поверил, что такое крупное существо способно двигаться так стремительно. Шея стрельнула вверх, как торпеда, клюв раскрылся, чтобы разом поглотить их обоих. Элиот присел и закрыл голову руками, думая, что это конец. Что-то треснуло – мостки подломились?

– Да как ты посмел? – вопросила Дженет так громко, что доски под Элиотом завибрировали. Он отважился посмотреть. Она парила в двух футах над мостками в заиндевевших одеждах, вея холодом и туманом, как сухой лед, и держала в распростертых руках по ледяному топорику.

Черепаха остановилась на середине рывка, беспомощно мотая головой на застрявшей шее: Северное болото, сколько глаз видел, покрылось бугристым льдом.

– Господи боже, – пробормотал Элиот, нетвердо поднявшись. – Ну ты даешь.

– Как ты посмел? – повторила Дженет, излучая волшебную силу. – Дивись и ужасайся, князь отстойника.

Черепаха не столько ужаснулась, сколько взбесилась.

– Вот я вас, – прошипела она, напрягшись. Лед вокруг нее начал трескаться, но Дженет снова его заморозила.

– Я превращу твои глаза в льдины и разобью их! Расколю панцирь и выковырну из него твое мясо!

Где она только этого набралась? Черепаха подергалась еще и застыла, как корабль в арктических льдах, с горящими лютой злобой глазами. Дженет плавно опустилась на доски.

– Получай, скотина. В следующий раз прикончу совсем.

Плюнув (слюна замерзла еще в воздухе), она пошла прочь – Элиот чуть не свалился, уступив ей дорогу. Прикасаться к ее топорикам ему не хотелось.

– Мудак, – сказал он, чтобы не уходить молча.

– Жалкий червь, – просипела в ответ черепаха, выдыхая пар. – Там черепахи до самого низа, скоро увидишь.

– Да-да, слышал уже, – сказал Элиот и побежал по морозному следу Дженет.

Два часа спустя. когда они уже ехали по чудесной твердой земле на юго-запад, к хмельным радостям Бариона, Дженет наконец проронила:

– Может, тебе интересно, как это я вдруг преобразилась в ледяную богиню с топориками?

Элиоту, конечно, было интересно, он просто не хотел спрашивать. Притворялся, что слона-то и не приметил.