Лев Гроссман - Земля волшебника

– Со вкусом строилось, – одобрила Бетси.

– Банкиры, денег немерено, – сказал Лайонел. – Дом судьи Джуди тоже где-то здесь, говорят.

Трудно представить, чтобы Лайонел смотрел «Судью Джуди» [17].

Солнце закатывалось, длинные тени деревьев сливались вместе. В полумиле от дома Пашкар остановил ковер и посовещался с птицей и Стоппардом: впереди пролегал невидимый, но чувствительный защитный периметр. После продолжительных массажных пассов машина Стоппарда загудела чуть громче, но скоро опять притихла: они преодолели барьер. Бетси тем временем достала из сумки Лайонела медную проволоку длиной фута в три, сделала на ней насечки через каждые несколько дюймов и скрутила концы плоскогубцами. Получился обруч диаметром с пару футов. Когда она, до смешного высоко и красиво, пропела несколько слов, пейзаж внутри обруча ярко осветился. Бетси обвела своей конструкцией весь горизонт и остановилась лицом к востоку.

– Там большой портал, Лайонел, – сказала она. – В пяти-шести милях от нас. Странно смотрится.

– Чья-то чужая вечеринка, – постановил Лайонел. – Сосредоточимся на своих.

Бетси обернулась к дому. Территорию, похоже, распланировали при помощи компаса и линейки прямо на серовато-зеленой траве. В сумерках там не наблюдалось никакого движения, но обруч показал светящиеся силуэты шести-семи часовых.

– Ощущение, как от дронов «Предатор», – сказал Квентин.

– Держи крепко. – Бетси передала ему обруч. – Готова, Плам? Мы это с тобой прогоняли.

– Ты сможешь прямо отсюда?

– Запросто. Скажи, когда будешь готова.

Бетси как будто нисколько не волновалась – наоборот, говорила мягче, чем когда-либо на памяти Квентина. Что значит оказаться в своей стихии. Ковер понемногу снижался.

– Ладно. Сначала вон того, что поближе. – Страж, указанный Плам, стоял у ворот в стене, дальше всех от дома.

Бетси легонько дунула в кулак, наведенный на силуэт часового в обруче, и страж повалился, как будто в нем задули фитиль.

– Спит? – спросил Квентин.

– Или в коме. Давай, Плам.

Та что-то забормотала по-арабски.

– Скорей, – прошипел Лайонел.

Плам ускорилась, и пост вместо павшего человека заняла тень – точно такая же, но с одним отличием: она не светилась в обруче.

– Годится?

Лайонел поджал губы и неохотно кивнул.

– Из чего соорудила?

– Из листьев, тут больше ничего нет. Издали смотрится нормально.

– Ладно, только в следующий раз побыстрее.

Ковер, теперь всего в пятидесяти футах над землей, плыл вперед в своем невидимом пузыре. Миновал ограду, лужайку, теннисный корт, бассейн, осушенный на зиму. В невидимость верилось с трудом – Квентин не ощущал себя таковым, – но их продвижение не сопровождалось ни криками, ни сиренами, и тени они не отбрасывали. Переговаривались шепотом, хотя Стоппард уверял, что с его защитой даже рок-концерт никто не услышит. Бетси и Плам сняли и подменили четырех… пятерых… шестерых охранников. Двойники Плам выглядели вполне убедительно, по крайней мере на расстоянии. Она делала их из того, что находила поблизости, – из скошенной травы, дерна, земли с теннисного корта, из тех же теней. Одеты они были, как их живые оригиналы, и даже шевелились, как неприятельские фигуры на заднем плане видеоигр.

– Правое крыло, верхний этаж, среднее окно, – сказал Лайонел. – Нам туда.

– Саквояж там? – спросил Квентин.

– Так мы проникнем в дом.

Квентин не сразу понял, чего ему не хватает. Тиканья, вот чего. Стоппард, отреагировавший быстрее его, пронесся по ковру, вставил рукоятку на место и стал крутить. Машина завелась почти сразу.

– Ты, говнюк! – прошипел Лайонел. – Как долго мы были видимы?

– Не знаю! – Стоппард продолжал крутить, как подорванный. – Может, пару секунд. Извините! Не понимаю, как это вышло.

Все замерли, ожидая услышать сигнал тревоги – точно экипаж подводной лодки в страхе перед глубинными бомбами, – но ковер плыл дальше как ни в чем не бывало. Квентин, наскоро прикрывшийся щитовыми чарами, способными даже пулю остановить, если ты повернут в нужную сторону, снял их, чтобы сменить уставшего Стоппарда, и до отказа завел пружину.

Бомбы так и не посыпались. Импровизируем на ходу, отстраненно подумал Квентин, не позволявший себе впадать в панику.

Пашкар, сбросив скорость, перемещался чуть влево, чуть вправо, чуть ниже, чуть выше – как лоцман, вводящий танкер в узкий пролив. Они подошли совсем близко к дому: за террасой с плетеными стульями просматривалось несколько освещенных комнат. Женщина у кухонной стойки пила кофе и читала журнал. Двое мужчин в патио курили на восточноевропейский манер, держа сигареты, как дротики. Люди как люди, дом как дом. Ковер проходил меньше чем в десяти футах над ними.

Пузырь безопасности задел дубовую ветку. Она не проткнула его, но согнулась, и горстка сухих листьев слетела вниз. Пальцы на ногах Квентина поджались от страха. Одновременно с этим в доме что-то разбилось – похоже, кофейная чашка. Мужчины обернулись на звук, женщина выругалась. Никто из них ничего не заметил.

Это не просто везение, решил Квентин – такого везения попросту не бывает. И точно: Лайонел, тяжело дыша, заканчивал сложные вероятностные чары.

– Отлично сделано, – сказал Квентин.

– Я вообще не должен был этого делать.

– Он не виноват, ему даже испытания провести не дали. Хорошо еще, что до сих пор все шло без проблем.

Лайонел посмотрел на него больше с удивлением, чем со злостью – как будто только сейчас открыл, что Квентин наделен даром речи, – и пробурчал:

– Да заткнись ты.

Ковер завис перед нужным окном, упершись краем в белый наличник. Свет внутри не горел. Стоппард достал маленького медного скарабея, посадил на стекло. Тот, двигаясь по периметру, вырезал большой прямоугольник, который Стоппард положил на ковер.

– Квентин, – сказал Лайонел.

– Что?

– Лезь туда. Твоя очередь.

Что ж, все честно. Свой вклад пока не внес только он один. Квентин заглянул в прорезанное отверстие. Страшно, конечно, но все лучше, чем ожидание. Ему вспомнились прежние бесславные операции: проникновение в Гробницу Эмбера с Бамсом и Чур, штурм замка на острове Бенедикта. Сейчас он боялся меньше, чем в первый раз, и не испытывал маниакального подъема, как во второй. Возможно, все дело в опыте.

– Одну минуту. Магия разрешается?

Лайонел повернулся к Стоппарду за подтверждением и кивнул. Квентин закрыл глаза, приложил к каждому веку два пальца скрещенных рук, произнес индийскую формулу ночного ви́дения. Яркость и контастность включились, краски померкли.

– Сказал бы я пару слов о твоем хинди, – сокрушенно шепнул Пашкар.

– Нагревается, – встревожился Стоппард, пощупав свою машину. – У нас пятнадцать минут, не больше. – И забормотал над ней, как над ребенком с температурой.