Дэн Симмонс - Друд, или Человек в черном

– Я с вами до Рочестера, а там сяду на послеполуденный поезд до Лондона, – сказал я. – Кэролайн и Кэрри сегодня ждут меня к ужину.

Насчет последнего я приврал: Кэрри гостила у родственников в деревне, а Кэролайн полагала, что я заночую в Гэдсхилле.

– Половина прогулки в обществе друга все же лучше, чем ничего, – сказал Диккенс, убирая собственные рукописи в папку и стремительно направляясь к двери. – Пойдемте скорее, пока над дорогами не поднялась пыль и день не сократился еще на минуту.

Был вечер четверга, шестого июня, и я, по заведенному с начала весны обыкновению, предавался скромному удовольствию, состоявшему в совместном походе со здоровенным сыщиком Хэчери в местную таверну – там мы легко перекусывали и выпивали по кружке пива за мой счет, прежде чем я отдавался под покровительство своего провожатого и спускался в припортовые трущобы, а потом в темные катакомбы под Погостом Святого Стращателя, которые я стал мысленно называть «Империей подземных наслаждений Короля Лазаря».

Поближе познакомившись с сыщиком Хэчери в ходе наших еженедельных посиделок в таверне, я узнал немало удивительного об этом неуклюжем верзиле, представлявшемся мне с нашей первой встречи персонажем скорее комическим. Оказывается, он жил в благопристойном квартале в районе Дорсет-Сквер, неподалеку от моего дома. Жену он похоронил несколько лет назад, но имел трех взрослых дочерей, в которых души не чаял, и сына, совсем недавно поступившего в Кембридж. Что самое поразительное, Хэчери много читал и среди своих любимых книг числил несколько принадлежащих моему перу. Из них он выше всего ценил «Женщину в белом», хотя имел возможность прочитать роман только в журнальном варианте. Сегодня вечером я принес экземпляр книги «Женщина в белом» и как раз надписывал его для своего охранника, когда у нашего стола кто-то остановился.

Я узнал сперва коричневый твидовый костюм, а потом некрупное, но крепко сбитое тело, в него втиснутое. Мужчина снял шляпу, и мне показалось, что кудрявые сивые волосы у него сейчас подлиннее, чем были в Бирмингеме, – правда, тогда они были мокрые.

– Мистер Коллинз. – Он легко коснулся двумя пальцами лба, словно дотрагиваясь до полей шляпы. – Реджинальд Баррис к вашим услугам, сэр.

Я пробурчал что-то невнятное. Мне совершенно не хотелось видеть сыщика Реджинальда Барриса. Ни сегодня вечером, ни когда-либо впредь. Жуткие воспоминания о нескольких секундах жестокой расправы в бирмингемском переулке только-только начали меркнуть в моей памяти.

Но Баррис поприветствовал Хэчери – тот кивнул в ответ, принимая от меня надписанную «Женщину в белом», – и присоединился к нам за столом, даже не спросив разрешения: нахально придвинул стул и уселся на него верхом, положив сильные руки на спинку. Пораженный столь дурными манерами, я на секунду задался вопросом, уж не является ли Баррис, несмотря на свой кембриджский акцент, американцем.

– Какая удача, мистер Коллинз, что я случайно встретил вас, – сказал Баррис.

Я не счел нужным отвечать на подобную чушь, но с холодным неодобрением взглянул на Хэчери, посвятившего постороннего человека в детали нашего совместного времяпрепровождения. В следующий миг я сообразил, что верзила все-таки работает на инспектора Филда (и почти наверняка отчитывается не только перед ним, но также перед несносным Баррисом, судя по всему, занимавшим должность заместителя навязчивого инспектора), а потом напомнил себе, что на самом деле мы с Хэчери никакие не друзья, невзирая на мое доброе к нему отношение.

Баррис подался вперед и произнес приглушенным голосом:

– Инспектор Филд надеется получить от вас отчет, сэр. Я вызвался напомнить вам об этом, коли вдруг случайно встречусь с вами. У нас остается мало времени.

– Я отправил Филду отчет менее двух недель назад, – сказал я. – И до чего именно у нас остается мало времени?

Баррис улыбнулся, но быстро приложил палец к губам и картинно стрельнул глазами по сторонам, напоминая о необходимости соблюдать осторожность. Я постоянно забывал, что Филду и его людям повсюду мерещатся тайные агенты фантомного Друда.

– До девятого июня, – прошептал Баррис.

– А… – промолвил я и отхлебнул пива. – Девятое июня. Святая годовщина Стейплхерстской катастрофы и…

– Тш-ш-ш! – прошипел мистер Реджинальд Баррис.

Я пожал плечами:

– Я не забыл.

– Ваш последний отчет был совершенно невразумительным, мистер Коллинз, и…

– Совершенно невразумительным? – возмущенно перебил я достаточно громким голосом, чтобы меня услышали все без исключения немногочисленные посетители таверны, ни один из которых, впрочем, не походил на соглядатая. – Я писатель, мистер Баррис. Я несколько лет проработал журналистом, а в настоящее время являюсь профессиональным литератором. Едва ли мой отчет мог быть совершенно невразумительным.

– Нет, конечно нет, – поспешно согласился молодой сыщик, сконфуженно улыбаясь. – То есть – да. В смысле – нет… я неверно выразился, мистер Коллинз. Не совершенно невразумительным, а, напротив, очень даже вразумительным, но малость… поверхностным.

– Поверхностным? – повторил я с презрением, коего заслуживало данное определение.

– Вы изложили все предельно ясно в нескольких словах, – вкрадчиво пропел молодой сыщик, еще сильнее подаваясь вперед, – но не стали вдаваться в подробности. Например, вы сообщили, что мистер Диккенс продолжает утверждать, что не знает нынешнего местонахождения мистера Эдмонда Диккенсона, – но скажите, вы… как выражались у нас в школе и в полку… метнули в него вашу «бомбу»?

Я невольно улыбнулся.

– Мистер… сыщик… Баррис, – мягко промолвил я, искоса глянув на Хибберта Хэчери, внешне не проявлявшего ни малейшего интереса к разговору своего начальника со мной. – Я не просто, как вы изволили выразиться, метнул «бомбу» – я подверг мистера Диккенса самому натуральному мортирному обстрелу.

Под «бомбой» Баррис подразумевал предположение, что причиной исчезновения молодого Диккенсона явились его деньги.

Тем погожим майским днем я чувствовал себя настолько хорошо, что по-настоящему наслаждался долгой прогулкой от Гэдсхилла до Рочестера, несмотря на необходимость поспевать за стремительно шагавшим Диккенсом. Мы преодолели уже две трети пути до места назначения и шли по пешеходной тропе, тянувшейся вдоль дороги по направлению к отдаленным соборным шпилям, когда я метнул в Неподражаемого «бомбу», даже целый ящик бомб, или пальнул из всех своих мортир.

– Да, кстати! – сказал я. – Я тут на днях случайно столкнулся с другом молодого Эдмонда Диккенсона.

Я ожидал увидеть на лице Диккенса ошеломленное или изумленное выражение, но он лишь слегка повел царственной бровью.