Мишель Грирсон - Становясь Лейдой [litres]

Маева прикусила губу изнутри, чтобы скрыть досаду и чувство бессилья.

– Я хочу дать показания. Мне надо поговорить с магистратом.

– Все равно ничего не изменится, Маева. Все уже решено.

– А если появятся новые сведения? Если я смогу доказать, что Хельга невиновна?

Она приняла у меня роды, и моя девочка совершенно здорова. Она обращалась к своей черной книге, и никакого вреда не случилось.

– Мой вам добрый совет: ступайте домой. Те доказательства, о которых вы говорите… они никому не помогут. Если появятся новые сведения, значит, появятся новые дознаватели. Новые допросы. Новые неоправданные обвинения. Осуждение невиновных .

Последнее слово он произнес с нажимом, стиснув руку Маевы. Его лицо стало очень серьезным, почти суровым.

– К тому же вы нездоровы, вам нельзя никуда ехать. Магистрат выехал из Оркена сегодня утром. И забрал с собой Хельгу.

В животе у Маевы все перевернулось и забурлило. Она кое-как поднялась на ноги.

– Takk , пастор. Я… мне надо на воздух. – Она бросилась к выходу, прежде чем он успел ее остановить. Буквально скатилась с крыльца, добежала до ближайшего дерева, схватилась за ствол, и ее вырвало на землю. Лейда проснулась и громко расплакалась. Маева прижалась лбом к дереву, дожидаясь, когда пройдет слабость.

Кто-то поднес ей ко рту чашку с водой. Маева подняла глаза: Унна.

Удивленная, она взяла чашку и отпила глоток.

– Takk , дитя.

Унна пожала плечами, не сводя глаз с Лейды. Она протянула малышке палец, чтобы та за него ухватилась. Маева не могла не заметить, что кожа на руке Унны абсолютно здоровая, чистая, без волдырей и красных пятен.

– Уже все понятно и все решено. Так говорит моя мама.

Маева с трудом подавила желание швырнуть чашку с водой ей в лицо. Она чуть сдвинулась вбок, чтобы Унна не смогла дотянуться до Лейды, и принялась тихонько покачиваться, успокаивая малышку.

– Честно сказать, я не знаю. Может быть, еще можно что-нибудь сделать. Возможно, им надо выслушать других свидетелей.

– Nei [71]. Все решила черная книга, которую нашла мама. – Унна забрала чашку из протянутой руки Маевы.

– Твоя мама нашла Хельгину книгу?

– Там на обложке были инициалы Х. Т. Так что, наверное, это ее книга. Как по мне, надо быть очень глупой, чтобы бросать где попало такие вещи. Если бы я была ведьмой, я бы хорошо спрятала свою книгу заклятий, и никто бы ее не нашел.

Что-то щелкнуло в голове у Маевы. Да, в самом деле . Продолжая покачиваться, чтобы Лейда опять не расплакалась, она спросила как бы из праздного любопытства:

– А где твоя мама нашла эту книгу?

Унна, которая уже поднялась на крыльцо и собиралась вернуться в церковь, обернулась через плечо:

– Ее нашла какая-то финка, торгующая на рынке.

Дверь за нею закрылась. Маева застыла не в силах пошевелиться.

Внезапно поднявшийся ветер закружил опавшие листья вокруг ее ног.

Две женщины сидели друг напротив друга, на двух пеньках внутри полотняного шатра. Одна низкорослая, другая высокая. Обе напряжены, у обеих в глазах – настороженное любопытство. Та, кого Питер любил когда-то, и та, кого он любил теперь. Странное отражение в причудливом зеркале.

Лейда хныкала и беспокойно вертелась. Маева нервно баюкала ее на руках. Внезапно у нее вновь разболелась голова, еще сильнее, чем прежде. Маева переложила малышку на другое плечо.

Хильда смотрела на нее в упор.

Маева оглядела шатер, весь увешанный тканями и мехами. Оленьи шкуры на полу и на стенах. Свисающие на лентах чучела мертвых птиц. Их печальные неживые глаза наблюдали за ней.

Так прошла целая минута. Маева проговорила, не выдержав напряженного молчания:

– Я знаю, кто ты.

Хильда едва заметно кивнула:

– Я тоже.

– Я знаю, что ты натворила.

Хильда указала на малышку у нее на руках:

– Наверное, следовало бы сказать, что я тоже?

Маева резко поднялась на ноги:

– Мне все равно, что ты скажешь. – Она принялась мерить шагами шатер. – Хотя нет, беру эти слова обратно. Почему бы тебе не сказать что-то полезное? Магистрату.

– И зачем бы мне это делать?

– Чтобы спасти жизнь ни в чем не повинной женщины.

Хильда секунду помедлила:

– Ты уверена в невиновности старой ведьмы?

Маева как будто ждала этих слов.

– Хельга Тормундсдоттер – повитуха, причем чертовски хорошая повитуха. И уж точно не ведьма, – яростно проговорила она. Лейда захныкала. Маева ее успокоила и добавила, понизив голос: – Она не заслуживает смерти.

Хильда медленно поднялась на ноги.

– А что, если эта ни в чем не повинная повитуха не так уж и хороша? – Она шагнула вперед; у нее под ногами вздыбились и заскрипели оленьи шкуры. Она оперлась о маленький столик, отделявший ее от Маевы. – Что, если из-за ее неумелых действий умер не один новорожденный ребенок? Что тогда? – Она говорила тихо и сдержанно, но Маева чувствовала опасность. – Какое, по-твоему, наказание было бы справедливым?

Маева на миг растерялась. Может быть, принимая роды у Марен, Хельга действительно совершила фатальную ошибку, и значит, она виновата в смерти матери и ребенка? А если бы Лейда не выжила? Смогла бы Маева простить старую повитуху, даже если бы знала, что та сделала все возможное, чтобы спасти ее девочку?

У Маевы раскалывалась голова. Она снова села, пытаясь скрыть свою слабость и замешательство.

– Я знаю одно: мой ребенок жив и здоров, за что надо благодарить Хельгу.

Хильда улыбнулась недоброй улыбкой и тоже села.

– Вот как? А я слышала, что роды принял твой муж… как его там? Кажется, Питер? Да, Питер.

Маева уставилась на нее, открыв рот.

Хильда заметила ее растерянность и решила ее додавить.

– Я уверена, что магистрат примет к сведению это новое обстоятельство, – проговорила она, барабаня пальцами по столу.

Маева прищурилась:

– Ты знаешь, как зовут моего мужа. Не притворяйся, будто не знаешь.

Пальцы Хильды застыли на долю секунды, но она быстро взяла себя в руки и усмехнулась:

– Да, я знаю Питера. – Она чуть помедлила, чертя пальцем круги по столу. – На самом деле когда-то я его знала достаточно хорошо.

Воздух между двумя женщинами как будто взорвался и затрещал.

Или это прогремел гром где-то в горах? Возможно, Маеве просто послышалось. Голова разболелась так сильно, что ей могло померещиться что угодно. Но кажется, даже Лейда что-то услышала и затаила дыхание. Маева изо всех сил старалась сдержаться. Не начать выяснять подробности того, что, как она и боялась, было между ее мужем и этой женщиной. Его другой женщиной.

Она откашлялась, может быть, чересчур громко.

– Что было раньше, уже не имеет значения сейчас . – Она взглянула на Лейду, потом сердито уставилась на Хильду. – Сейчас важно только, что будет . И в твоих силах это изменить.