Эрика-Джейн Уотерс - Песнь призрачного леса [litres]

– Девочка моя, – шепчет он. – Дубравушка. Шейди Гроув. Как же я за тебя вчера испугался.

При этих словах передо мной словно опять возникает омерзительная, зловещая тень Черного Человека. Инстинктивно придвигаюсь к Седару поближе. Боже, какие же у него зеленущие глаза, какие угольно-черные ресницы. Под них тянет нырнуть и плескаться там, остаться навсегда, смыть все беды и невзгоды этой ужасной жизни. Подаюсь вперед и целую, целую, впитываю без остатка весь его аромат. А когда слегка отстраняюсь, вижу его сонную улыбку. Видимо, я действую на него как наркотик – погружаю в мечтательно-экстатическое состояние.

– М-м-м… – протягивает он.

Стучат в парадную дверь. Неохотно встаю открывать. На крыльце, в ореоле вечерних сумерек – Сара и Орландо. Парень поглощен танцем крупного коричневатого мотылька, порхающего вокруг наддверного фонаря, а девушка неотрывно глядит не меня.

– А вот и моя доблестная спасительница, – пытаюсь сразу принять шутливый тон. Выходит не очень.

Она изображает губами нечто отдаленно напоминающее улыбку и торопливо теребит за локоть Орландо.

– Давай уже, входи. Мотылька можешь с собой прихватить.

– Самый обычный Epimecus Ortaria [74] Вид крупных ночных бабочек, распространен на юге Северной Америки. . Ничего интересного, – бормочет он себе под нос, однако заботливо накрывает бабочку ладонями и уносит подальше от губительного электрического света, в глубину помещения.

Сара, снисходительно покачивая головой, тащит за ним его брошенную на пороге гитару.

Все вместе мы устраиваемся в гостиной – я и Седар на тахте, Роуз, завершившая тур по «замку с привидениями», – в глубоком мягком кресле, Сара с Орландо на полу. Тетя Ина осталась на кухне, делает вид, что печет пироги, но на самом деле, полагаю, просто «греет уши».

Роуз извлекает из футляра свое маленькое банджо и принимается, ловко бегая пальцами по струнам, довольно лениво перескакивать с одного мотива на другой. Все молчат.

– Ну, так что… – начинает Седар, но тут опять кто-то барабанит в дверь.

Роуз, поднимаясь на ноги, издает драматический вздох.

– Никогда этот паршивец не является вовремя. – И сама отправляется открывать, а Сара нервно елозит на месте, то скрещивая, то вновь разнимая руки. Стоит ей оказаться в одной комнате с Роуз, она всегда начинает трепетать, как осенний листок на ветру. Такая беззащитная, хрупкая… Бедная. Я решительно пересаживаюсь от Седара к ней на пол. Плечи наши совсем рядом. Но не соприкасаются. Я за этим слежу. По другую сторону от нашей общей подруги Орландо наблюдает за путешествием бабочки по тыльной стороне его ладони.

Кеннета я замечаю, лишь когда он плюхается на только что оставленное мной место возле Седара, оглядывает по очереди всех собравшихся, кроме меня, и бодро замечает:

– Надо же, как у вас весело. Умеете, вы, ребята, создать атмосферу тлена и умирания – никаких привидений не надо.

В ответ никто не смеется – кроме тети Ины на кухне. Зачем он вообще пришел? Ведь наверняка, если не ненавидел меня раньше, теперь точно ненавидит. Что хочет доказать? Или надеется вынюхать, что именно сказал его отец? Ну что ж, это понять можно. Не виню.

– Вообще-то мы собрались здесь потому, – спокойно поясняет Седар, – что вчера ночью Шейди провела сеанс связи с призраком своего отчима, и… прошел он не слишком хорошо. – Он останавливает обеспокоенный взгляд на мне и как будто ждет реакции. – Шейди, может, расскажешь всем поподробнее, как было дело?

– Если не хочет – пусть не рассказывает, не обязана, – грубовато перебивает Сара. – Это ее личное дело.

Когда дело касается защиты личного пространства, эта воительница всегда в первых рядах, с открытым забралом.

– Нет, уже не личное. Она сама нас втянула в это дерьмо, – резко возражает Роуз, вперив хмурый взор прямо в меня.

Зачем она притащилась, мне тоже неясно. Уж точно не ради меня. Возможно, ради Седара, возможно, ради Сары. В числе моих фанатов данная красотка, во всяком случае, не состоит.

– Так что вперед, Шейди. Выкладывай. Не томи.

Орландо отрывается от своего насекомого и улыбается Роуз так, словно она – тоже какая-то экзотическая бабочка, случайно припорхнувшая к нам откуда-нибудь с берегов Амазонки. Она ловит его взгляд и истолковывает его по-своему:

– Подбери с пола челюсть, чувак. Ты не в моем вкусе. – И сразу выстрел глазами в Сару. Я инстинктивно пододвигаюсь к той поближе. От Седара вся эта взаимная эфемерная механика тоже не укрывается, и он хмурит бровь.

Куда-то мы явно «не туда едем».

– Ладно, рассказываю. – И я перехожу к детальному, последовательному изложению событий вчерашней ночи, стараясь не забыть ни единого Джимова слова. Все идет гладко, пока история не доходит до Черного Человека. Тут у меня перехватывает дыхание. Не могу продолжать.

Повисает новая пауза, которую неожиданно прерывает Кеннет – впрочем, отнюдь не приятным для меня образом:

– Шейди, я знаю: ты не желаешь верить, что убийство совершил Джесс, но теперь сама только что признала: мой папаша указал на него. – Сводный глядит на меня в упор. Он явно и бесповоротно убежден в Джессовой вине. Наверное, так подействовала его злость на меня – развеяла последние сомнения.

– Да нет же, ничего подобного! Джим не открыл всей правды! Говорил сплошными загадками. Очевидно, просто не захотел посвящать меня в то, что случилось на самом деле. Сказал что-то вроде: «В моей смерти прошу винить Джесса». А не: «Он меня убил». Большая разница!

Кеннет решительно мотает головой.

– Папаша был чувак простой. Честный. Непосредственный. Единственное его хорошее свойство, если на то пошло: вокруг да около не ходил, всегда прямо резал. Что на уме, то и на языке.

– А ты знал, что они с моей мамой спали еще до смерти отца? Это, по-твоему, честно? – парирую я.

Роуз даже рот разевает от неожиданности. У Орландо вид такой, будто ему хочется забиться куда-нибудь в щель под скалою и никогда не вылезать оттуда. Кеннет вспыхивает.

– Да! Знал. Думал, ты тоже. Джесс – точно знал.

Получается, я одна на свете такая наивная: верю родителям.

– Джесс по этому поводу вообще с ума сходил. Прямо зациклился. Потому и отметелил меня на «Открытых микрофонах», кстати. Я там что-то такое сказал… на схожую тему.

– Значит, вы все считаете Джесса убийцей? – Обвожу взглядом комнату. Члены группы, один за другим, под ним как-то сжимаются. Мое сердце сковывает ужас.

– Шейди, – ласково окликает Седар. – Мы на твоей стороне. Мы за тебя. Каждый из нас. Можешь не сомневаться.

Однако в поток этих теплых заверений вклинивается Роуз:

– Слушай, а ты не задумывалась – может, твой брательник вообще не хочет, чтобы ты его защищала и спасала? Может, тебе лучше в сторонку отойти?