Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

Она не шевелилась.

– Я скуча-аааю по тебе, Алиссссссс…

Девушка протянула руку в темноту, ничего не видя, и ощутила теплое тело. До невозможности теплое… Пальцы ее коснулись шеи Сиана, ладонь легла на то место, где горло переходит в плечи и грудь. Алис чувствовала, как бьется сердце юноши. А потом он накрыл ладонью ее руку.

– Кто-то поет тебе, Алис?

– Да, – ответила она еле слышным шепотом.

Ей хотелось рассказать Сиану, что это Дельвин, ее друг. Сирота из Гвениса теперь стал существом, пожирающим души. Она хотела сказать, что слишком хорошо знает, как это происходит. Как ожесточается сердце, как оно начинает ненавидеть. Но слова рассыпались в прах у нее на губах.

Сиан положил другую руку Алис на висок и прижал ладонь к уху.

– Не слушай, – велел он. – Скажи себе, что это просто ветер.

Так она и сделала. Представила, что снаружи воет ветер, а руку оставила там, где она лежала, – на груди у Сиана, возле шеи. И снова подумала, что никогда в жизни ей не было так тепло.

И тогда он поцеловал ее, внезапно, с невероятной нежностью и мягкостью. И все-таки за сладостью скрывалась печаль, и Алис не знала, чья это печаль, его или ее. И он снова поцеловал ее.

На следующее утро все в основном помалкивали. Паул сконфуженно улыбался. Бети неловко прятала глаза. Алис, объятая смятением, не знала, как держаться с Сианом, который спокойно занялся приготовлением чая. Девушка изо всех сил пыталась не вспоминать вкус его губ. Тщетно.

Наконец они снова пустились в дорогу. Снег приглушил все звуки вокруг, и, если бы не сопение лошадей, цоканье их копыт и скрип колес, можно было бы подумать, что в мире вообще не осталось никаких звуков. Холод отступал, долгая зима ослабила хватку, сдаваясь под напором капели. Деревья стояли мокрые и черные, снег таял на ветках и падал вниз тяжелыми каплями.

Они ехали уже около двух часов по дороге в Писгод, и солнце высоко в небе свидетельствовало о приближении полудня, как вдруг привычную тишину прервал новый звук – приглушенный, но равномерный и неотступный. Это был стук копыт быстро скачущей лошади. Он доносился сзади. И единственным местом, откуда на дороге с той стороны мог появиться всадник, был Дефаид.

Паул с Бети ехали впереди. Торговец обернулся и кивнул Сиану Оба натянули вожжи и остановились. Паул спрыгнул вниз и бросился к повозке юноши:

– Алис, драгоценная моя, сейчас же заберись поглубже в фургон и хорошенько спрячься.

Алис сделала, как ей велели, и прижалась ухом к передней стенке повозки, возле которой Сиан с Паулом дожидались всадника. Минуты ли прошли, или секунды показались Алис минутами, она не знала. Сердце бешено колотилось в груди.

– Эгей, постой, братец, – окликнул всадника Паул.

– Привет вам, – послышался голос седока. Его лошадь, тяжело дыша, встала как вкопанная. – Не могу останавливаться, брат, не могу. Сильно тороплюсь.

– Что ж, раз так, – сказал Паул, – не будем тебя задерживать. Но откуда же ты скачешь как бешеный? И куда направляешься?

– Из Дефаида. Вернее, из того, что от него осталось. Еду в Писгод.

Что от него осталось…

– Что произошло? – донесся голос Сиана.

– Ограда сгорела.

Голос всадника показался Алис знакомым. Да, это один из сыновей верховного старейшины, тот, кому Рис передал тогда веревку. Он еще вел ее обратно в деревню. Его звали Алек.

– Да не может быть! – Это Бети. Должно быть, сгорая от любопытства, она слезла с повозки.

– Да, вот так. Ночью. Огонь спалил ее, как кучу сухих листьев. А потом пришли пожиратели душ.

– Пожиратели душ, смотри-ка, – заметил Паул. – А ты их видел?

– Вернее сказать, слышал, – ответил Алек. – Они так чудно́ пели, шептали и заманивали. Я видел, как наши мужчины и женщины пошли в лес. Не успели мы их остановить, как они уже исчезли. А эти, ребятня из Гвениса, которые должны были охранять Ограду, просто взяли и сбежали. Нет чтобы остаться и помочь. И это после всего, что мы для них сделали.

Пока Алек говорил, Паул сочувственно прищелкивал языком. Потом подал голос:

– Убежали, значит? Что, все?

– Ага. Пока мы старались потушить пламя и не дать пожару распространиться на деревню. Ладно, я должен ехать. В Писгоде попрошу прислать фургоны за теми, кто не может передвигаться сам. Укроемся за их Оградой.

– Постой минутку. Ты свалишься, если не выпьешь чего-нибудь. – Бети, судя по всему, предложила всаднику чай.

– А пожар, – заговорил Сиан, – как он начался?

– Ведьма Алис его устроила. Она сама из Гвениса. Оказалось, что она пожирательница душ, просто никто об этом не знал, пока она не стала охотиться за одной из наших девочек. Мы заперли ведьму и собирались сжечь, но она сбежала.

– И что, она вернулась и сожгла Ограду? Надо же, вот дела. – Сиан. Голос невыразительный; ни за что не скажешь, о чем парень думает на самом деле.

– А у ведьмы была родня? – Снова Бети.

– Только мужчина и женщина, которые ее вырастили, больше никого. Женщина та умерла. Ведьма отравила ее. А мужчина как раз и освободил пленницу. Мы поймали его, когда он вывез на тележке тело своей жены за Ограду. Верховный старейшина считает, что у него на уме была какая-то нечестивая цель.

Алис впилась зубами в большой палец. Только бы не закричать и не обнаружить своего присутствия.

Алек замолчал, ожидая продолжения расспросов. Но Бети, Паул и Сиан не проронили ни слова, и тогда он сам ответил на незаданный вопрос.

– Мы забили его камнями, – сказал он. – Еще до пожара.

О нет! Нет, нет, нет!

– Так, значит, ведьма сожгла деревню, потому что вы убили ее отца. – Это Сиан.

– Ведьмы – мстительные твари, – ответил Алек.

– Что правда, то правда, – заметил Паул. – Что ж, не будем больше тебя задерживать. Благодарствуем за новости.

Когда стук копыт затих вдали, Алис выбралась наружу и села рядом с Сианом. Все трое смотрели на нее. Она скорее ощущала их взгляды, чем видела их, уставившись на собственные колени.

– Какой ужас! Что они сделали с твоим отцом, – произнесла Бети.

– И еще называют нас дикарями, – проворчал Паул.

Сиан взял ее за руку. Она так сильно стиснула его пальцы, что ему наверняка стало больно, но он стерпел.

– Он умер из-за меня, – выдавила Алис.

– Что за глупости, девочка! – возмущенно воскликнул Паул.

– Он не умер бы, если бы не я. Они убили его за то, что я сделала. И за то, что он меня освободил.

Бети похлопала Алис по колену, тихонько цокая языком:

– Ну-ну, дитя. Оставь пустые подозрения.

– Я должна была уговорить его пойти со мной. Или хотя бы помочь ему похоронить Мать. Нельзя было его бросать.

– Дитя, – заговорил Паул, – я не очень близко знал твоего приемного отца, но, как я понимаю, он не из тех, кого можно заставить действовать против воли. Он хотел похоронить жену и уберечь тебя. И он тебя уберег. А уж мы постараемся, чтобы так оно и было впредь.