Линдси Карри - Царап-царап [litres с оптимизированной обложкой]

Эмили и Кэсли пододвинулись ко мне. Я опустила столик микроскопа, чтобы засунуть в металлические зажимы листок бумаги. Потом я снова подняла столик, переключила линзы и начала настраивать. Микроскоп был очень старый, но он работал.

– Что ты видишь? – спросила Эмили, заглядывая мне через плечо.

Я прищурилась в окуляр.

– Ничего особенного. Выглядит, как старая бумага. Никаких дополнительных надписей, имён и других подробностей.

– У него какая-то странная форма. И эта дырка не выглядит случайной. Интересно, для чего она?

Я отодвинулась от микроскопа и посмотрела на дырку на листке бумаги. Она была идеальной формы и обрамлена металлическим кольцом.

– Думаю, это какая-то бирка. Похоже на огромный ценник.

– Точно. – Я осторожно перевернула листок, и Кэсли наклонилась к нему. – Тот, кто написал цифру 396, очень спешил. Она написана небрежно.

Я отодвинула микроскоп и раздражённо вздохнула.

– Ладно, давайте вернёмся к идее Эмили о возможной трагедии, в которой погибло 396 человек. – Я подняла с пола мамин ноутбук и открыла «Гугл». – В 1900-х годах в Чикаго произошло очень много несчастных случаев, но я не могу найти ни одного, в котором погибло бы 396 человек. Похоже, мы опять вернулись к самому началу, охотники за привидениями.

Кэсли вычеркнула эту идею из своего блокнота. Чёрная черта выглядела окончательной. Неутешительной.

Этот призрак меня точно доконает.

Меня отвлёк звук входной двери. Я подняла голову и увидела, как Сэм зашвырнул рюкзак и куртку в комнату. Он уже собирался закрыть дверь, когда внезапно повернулся и понял, что он не один.

Он наклонился вперёд, а потом выпрямился и прижал руку к груди.

– У меня из-за вас чуть сердечный приступ не случился! Что вы здесь делаете?

– А ты что здесь делаешь? – спросила я. – Я думала, у тебя хоккей.

– Отменили, – ответил Сэм. – Тренер заболел, а его помощника нет в городе. Чем это вы тут занимаетесь?

– Расследуем дело. Продолжаем то, что мы с тобой начали.

Сэм удивлённо посмотрел на Кэсли и Эмили.

– Правда?

Я кивнула. Сэм задумался, и в комнате наступила тишина.

– Значит, я был прав, – наконец сказал он, и его губы растянулись в самодовольной улыбке.

– Насчёт чего? – спросила Кэсли.

– Ничего особенного! – рявкнула я и уставилась на Сэма. – Может быть.

Он прищурился.

– Ладно! Ты был прав. Хватит уже! – Я сердито скрестила руки на груди. Сэм был прав: мне надо было поговорить с Кэсли, а не избегать её. Теперь он это знал и не оставит меня в покое.

Сэм перевёл взгляд на Эмили. Я заметила, как уголки его губ приподнялись в улыбке, хотя он и пытался её скрыть. Он сбросил ботинки и широко улыбнулся.

– Отлично! Я с вами.

– Нет, спасибо, Ромео. У нас всё хорошо, – возразила я.

– Ничего хорошего, – невозмутимо ответила Кэсли. – Даже близко нет.

– Мы так ничего и не смогли придумать, – добавила Эмили с хитрой улыбкой. – Мы в полной растерянности.

Я сурово посмотрела на Кэсли и Эмили и протянула вперёд руку, не давая Сэму пройти в комнату. Он навалился на меня, но я продолжала отталкивать его к двери. – У нас есть зацепки. Всё отлично.

– Пускай остаётся. У нас есть конфеты! – воскликнула Эмили и потрясла пакетом. На её подбородке виднелось пятно от шоколада.

Сэм посмотрел на пакет и открыл рот от изумления. Потом сделал шаг назад и серьёзно посмотрел на меня.

– Да вам не съесть этого и за миллион лет! Я вам нужен. Я знаю, что происходит. И я могу помочь.

Я сдалась.

– Ладно. Ты можешь остаться и помочь нам, но только если сосредоточишься. Хорошо?

– Конечно. – Сэм плюхнулся на кушетку, чуть не столкнув Эмили. Она громко засмеялась и протянула ему пакет с конфетами.

– Расскажем Сэму то, чего он ещё не знает? – Кэсли указала на микроскоп.

Эмили выпрямилась.

– Обязательно. Хотя мы пока не выяснили, что означает цифра 396, она определённо имеет очень большое значение.

– Ты рассказала им про ванную? – спросил Сэм и поморщился.

– Ванную? – хором переспросили Кэсли и Эмили.

Я потёрла виски и застонала.

– Забыла вам сказать, что этот листок бумаги – не единственный раз, когда призрак оставил зацепку в виде числа. Он написал его на стене нашей ванной… маркером. Кажется, он начинает на меня злиться. Он сердится, потому что я не могу понять, что ему нужно. – Я замолчала, боясь произнести вслух то, о чём думала в этот момент. – Я боюсь, он сделает что-нибудь ужасное.

– Давайте вернёмся к пожару в театре «Ирокез», – предложил Сэм. – Тогда погибло очень много детей. Я по-прежнему думаю, что этот мальчик был одним из них.

– Сколько именно погибло? – уточнила Эмили.

– Больше двухсот, – мрачно ответила я.

Глаза Кэсли потемнели.

– Двухсот? Боже! Кажется, им стоило назвать Чикаго не Ветреным, а Огненным городом.

Кэсли была права. За долгие годы огонь изменил Чикаго не в лучшую сторону. Я вспомнила обо всех надгробиях со старого городского кладбища, которые сгорели во время Великого чикагского пожара и навсегда исчезли. Это одна из причин, по которой под нашим кварталом были захоронены скелеты. Когда надгробий не стало, городские власти пытались найти тела.

Эмили принялась перекатывать ириску по костяшкам пальцев, как будто это была монета. Ириска скатилась с указательного пальца к мизинцу, упала на пол и подпрыгнула.

– Вы нашли что-нибудь в подтверждение этой теорию? Что мальчик погиб при пожаре?

– Нет. – Я покачала головой, злясь на себя, что мне не удалось ничего выяснить. Хороший учёный продолжает собирать данные, пока их не будет достаточно для выдвижения гипотезы. А я к этому даже не приблизилась.

Внезапно меня озарило. В памяти возникло воспоминание из школьного туалета.

– Погодите… Я кое-что вспомнила, и это могло бы нам помочь.

Все замолчали.

– Когда призрак впервые появился в автобусе, он что-то шептал мне. Но тогда я не могла ничего понять. – Я замолчала и сделала глубокий вдох. Почему я вообще задержала дыхание? – А потом, когда призрак появился в туалете, он сказал…

– Погоди, погоди! – перебил Сэм. – Призрак был в туалете? Почему ты мне ничего не сказала?

– Прости. Наверное, просто не успела. Сегодня произошло столько всего невероятного. – Я потёрла сонные глаза, пытаясь не думать о страшном происшествии в туалете. Включившиеся краны, спускавшаяся в туалете вода и голос. – Сегодня призрак не просто прошептал эти слова. Он сказал их громко. По-настоящему!