Линдси Карри - Царап-царап [litres с оптимизированной обложкой]

Эмили сняла один браслет и сунула его мне. На нём была подвеска в виде голубой акулы.

– Это из поездки на Мартас-Винъярд [7] Мартас-Винъярд – остров на юго-востоке штата Массачусетс. , – с улыбкой объяснила она. – Там есть традиция прыгать с моста из фильма «Челюсти». Я так испугалась, что была почти готова отказаться, хотя очень давно об этом мечтала. Но когда я наконец это сделала, то испытала такое огромное облегчение. Гордилась собой, потому что была такой храброй и смогла преодолеть свой страх.

– Хочешь сказать, если я встречусь лицом к лицу с призраком, то потом тоже буду гордиться собой?

– Я просто хочу сказать, что бояться – не стыдно. Ты всё равно справишься, я это знаю.

Я надела браслет на запястье и улыбнулась, вспомнив тот день, когда Сэм сказал мне, что знает о моей привычке считать. Тогда он сказал почти то же самое: бояться – не стыдно. Он был прав. И Эмили тоже. Страх не помешает мне разгадать эту тайну, если я сама ему не позволю, а я не собиралась этого делать.

– Спасибо, Эм. Это очень важно для меня. – Она направилась к двери, но в последний момент я схватила её за руку. – Эй, ты уверена, что он тебе не понадобится?

Взгляд Эмили упал на браслет. Мне он ужасно нравился, но я была готова отдать его, если ей он нужнее, чем мне.

Эмили грустно пожала плечами.

– Уверена. Мама очень сильная. Она справится. И потом у вас с ней есть кое-что общее.

– Правда? И что же это?

– Она очень упрямая. – Эмили хихикнула. – Как осёл! Я уверена, что она не будет долго переживать.

Я со смехом покачала головой.

– Это точно.

Я провела пальцем по браслету и глубоко вздохнула. Он был напоминанием о том, что хотя Эмили носила модную одежду и умела пользоваться косметикой, в глубине души она не очень-то отличалась от меня. Иногда каждому нужна помощь, даже девочкам, которые могут справиться сами. Даже девочкам, которые внешне кажутся идеальными.

– Спасибо за помощь.

Эмили сжала руку в кулак и протянула мне.

– Никаких проблем! И тебе тоже спасибо.

Я со смехом коснулась костяшек её пальцев.

– За то, что пригласила тебя в наш дом ужасов?

Эмили тихо засмеялась.

– Нет. За то, что позволила мне помочь. Здорово, когда не только тебе нужна помощь.

Я улыбнулась, надеясь, что она понимает, как сильно мне помогла.

Когда Эмили ушла, в ванную вошёл Сэм. Широко улыбаясь, он потянулся за последним сухим полотенцем.

– Что такое? – спросила я. – Чего ты улыбаешься?

– Ничего. Просто этот призрак помог тебе помириться с Кэсли и подружиться с Эмили. Ещё вчера ты её ненавидела!

От меня не укрылся блеск в его глазах при упоминании имени Эмили.

– Я её не ненавидела. Я просто её не знала. А ты разве не рад, что познакомился с Эмили?

– Я этого не говорил. – Сэм засмеялся, и его щёки порозовели.

– Угу. – Я оглядела затопленную комнату и застонала. – Может быть, призрак и сблизил нас, но он также испортил наш дом.

– Думаешь, родители нас убьют?

– Может быть. Что мы им скажем?

– Я пытался что-нибудь придумать, как только увидел на лестнице воду.

Я наконец перестала топтаться по полотенцу.

– Сэм?

– Да?

– Думаю, этот мальчик погиб на пароходе «Истленд».

Мой брат уселся на корточки и посмотрел на меня.

– Ты же говорила, что автобус не останавливался у места крушения «Истленда».

– Верно.

– Тогда почему ты так уверена?

Я задумалась. Почему я была так уверена? Я принялась мысленно перебирать улики, оставленные призраком. Когда я его впервые увидела, мальчик был весь мокрый. Он наполнил мои ящики водой, включил краны в школьном туалете и только что пытался утопить нас в собственном доме. И ещё бумаги. Расследование трагедии с «Истлендом».

– Многие улики, которые оставил призрак, связаны с водой. Как вот это. – Я взяла промокший листок бумаги с папиными исследованиями. Он разорвался прямо у меня в руках, и половина шлёпнулась на пол. – Почему в ванной оказались именно эти бумаги? Почему не твои или мои? И зачем писать цифру 396 в ванной, а не на стене в гостиной, где она будет более заметна?

Сэм не ответил, и я продолжала:

– Вода. Он пытается нам сказать, что вода очень важна.

Мой брат уставился на бумагу на полу.

– Если ты права, то нам надо выяснить, кто он и чего хочет, иначе у нас больше не будет дома.

Я оглядела затопленную ванную и глубоко вздохнула.

– Знаю. Кажется, он очень рассердился.

– Или он просто напуган. – Сэм прекратил вытирать пол и посмотрел на меня.

Напуган… Все время от времени испытывали страх. Взрослые, дети, старые, молодые – мы все боялись, и если маленький мальчик, преследующий меня, действительно погиб на пароходе «Истленд», значит, он был ужасно напуган. Мне стало грустно.

– Ласаль и Уокер, – сказала я.

– Что это? Это там затонул пароход? – спросил Сэм.

– Да. Именно там проезжал автобус, когда папа рассказывал про «Истленд». Мы должны туда пойти. Узнать, не оставил ли призрак каких-нибудь улик. Или… – Я замолчала, боясь сказать вслух то, что вертелось у меня на языке, – не появится ли он. Пришло время проверить нашу гипотезу.

Сэм поднялся и бросил полотенце в ванную. Там уже лежало не меньше пары десятков мокрых полотенец.

– Завтра после школы?

– Разве ты не идёшь на хоккей?

Сэм проверил телефон и что-то невнятно пробормотал.

– Да, но это важнее. Это вопрос жизни и смерти.

Вопрос жизни и смерти. Его слова эхом отозвались у меня в голове. Как мы до этого дошли?

– Успокойтесь и ещё раз расскажите с самого начала, что случилось? – попросил папа, заходя на кухню. Он упёрся руками в бока и ослабил галстук. Мама стояла у него за спиной. Она наморщила нос, и я тут же поняла, что она учуяла сгоревшее жаркое.

– Вода перелилась через край ванны, – угрюмо ответил Сэм. Я поморщилась и бросила в мусорное ведро ещё несколько сгоревших кусочков жаркого. – Мы тут же вам позвонили и сделали что могли, но всё очень плохо.

– Насколько плохо? – обеспокоенно спросила мама.

– Весь ковёр наверху промок, – ответила я. – Воды было так много, что она начала течь по лестнице. – Я вспомнила звук первых капель и то, как ужасающе похож он был на звуки в школьном туалете, когда краны открылись сами собой. Это не могло быть совпадением. Просто не могло.

Я заметила, что папино лицо покраснело на несколько оттенков, когда он направился к гостиной. Мне было стыдно. Ужасно стыдно. Слёзы начали капать из глаз, прежде чем я смогла их остановить. Это всё моя вина.