Пирри Тео - Истории Бедлама

Прямо перед ней внезапно что-то зашумело и зашевелилось. Что-то поднималось перед Дороти, визжа, какой-то смертельный вихрь из тьмы и визга. Отчаянно каркая, вороны, кружась, взмыли вверх, как вихрь из тьмы. Демонический хохот был едва слышен из-за какофонии, которая преградила ей путь.

Не раздумывая и не колеблясь, Дороти прыгнула в противоположном направлении, снова, сквозь кукурузу, к другому вероятному убежищу: большому красному сараю. Она словно смотрела на себя со стороны, как она беспорядочно бежит к приближающемуся красному строению. Девушка не чувствовала, что стебли хлестали руки, ноги и лицо, пока она неслась, но они оставили мелкие тонкие порезы, которые сочились кровью, везде, где сорочка не прикрывала кожу.

Дороти вырвалась, наконец, из кукурузного поля, мелкие, твердые камешки хрустели под ее тапочками, пока она бежала к большим, красным, двойным дверям с белой отделкой. Она схватилась за ручку двери сарая и с невероятной силой, которую придали ей, то ли борьба за жизнь, то ли бегство, открыла одну дверь, нырнула внутрь и захлопнула ее за собой.

Ее встретил храп свиней в загонах и фырчание лошадей в стойлах. Большой квадрат сине-белого лунного света сиял на сене, усыпавшем дощатый пол. Дороти опустилась на колени в пятно лунного света и быстро достала новую спичку из кармана. Уверенно чиркнув ею, она, наконец, зажгла фонарь. После того, как призрак синего пламени появился, она вывернула ручку фонаря на полную мощность и осветила все вокруг ярко-желтым светом фонаря.

Крыша заскрипела. Дороти повернулась и подняла фонарь в сторону источника звука. Широко распахнув глаза, она молча прислушалась. Лошадь била копытом о землю с мягким ржанием.

Тишина.

Дороти обернулась и подняла фонарь в сторону сеновала. Черная тень зашевелилась. Уродливая, низко прижавшись к полу сеновала, тень крадучись отступила от света. Или же тьма поглотила свет?

Дороти сглотнула, и, изо всех сил, чтобы подавить дрожь в голосе, крикнула:

— Я не боюсь! — Действительно ли она так думала или же просто пыталась убедить себя?

Она прислушалась, посмотрела туда, где она в последний раз видела шевелящуюся тень. Откуда-то с пола перед ней низкий, рокочущий, неземной хохот ответил ей. Дороти не могла совладать с дрожью. Свет фонаря двигался по стене, создавая массу теней, ползающих по стенам и по потолку позади нее. Она пристально посмотрела в сторону непонятного звука, решив взять себя в руки.

Два светящихся, красных уголька взглянули на нее. И через несколько мгновений исчезли.

Крик шел слева от нее.

— НЕТ! — закричала она и взмахнула фонарем в сторону свинарника. С визгом маленькой девочки одна из свиней поднялась в воздух, но звук разорванной плоти быстро заглушил этот визг. С твердым, влажным звуком, мертвая свинья приземлилась у ног Дороти. Она быстро отступила назад, все еще держа фонарь. Кровь свиноматки брызнула из ее почти отрезанной головы, собираясь на полу в лужу, растекающуюся все больше и больше, пока она не достала до серебряных тапочек Дороти. Она быстро отступила назад, едва не коснувшись носком растущей лужи крови. Язык свиноматки вывалился, глаза закатились. Вдруг ее тело снова поднялось и кто-то, без всяких усилий, в темноте отрывал от свиньи куски.

— Как ты смеешь… как ты смеешь… — липкий страх Дороти начал принимать совсем другую форму. Она отступила, насколько могла, и теперь ее спина коснулась стены сарая. Идти было некуда.

Она смотрела на мертвые белые глаза свиньи, потом на свои ноги, на любимые сверкающие, серебряные туфельки. Бедная мать. Теплая кровь свиньи текла вперед и попала на носки тапочек, которые сверкали в свете фонаря. Блестки медленно гасли под густой кровью.

Все пропало. Эта штука испортила единственное богатство бедной фермы, которую девушка могла назвать по-настоящему своей.

— Как ты мог… — процедила она сквозь зубы.

Новорожденные поросята тихо повизгивали в загоне по матери.

— Как ты смеешь… — прорычала Дороти, ледяные руки девушки стали горячими. Ее кровь закипела. Страх исчез. Она смотрела на свои туфли — в крови, которая текла повсюду и поглощала серебряные искорки, которые оживляли их. Ярость поглотила страх полностью.

Опять раздалось хихиканье. Прямо перед ней, чернота, сгустившаяся над внутренностями мертвой свиньи, начала расти. Долговязая тонкая фигура разматывалась, растягиваясь вверх. Его красные глаза светились в темноте, наблюдая за ней. Она могла видеть его лицо озаренное мягким, синим светом. С его губ капала кровь, а углы рта растягивались и заставляя желтую мертвую кожу трескаться в улыбке, обнажая гниющие, заостренные сейчас окровавленные зубы.

— Уходи… — приказала Дороти, сжав кулаки. Она подняла фонарь за ручку, а затем схватила его прямо рукой за горячее стекло. Она не могла или не хотела чувствовать что-либо сейчас.

— Уходи! — закричала она.

Нечто стояло где-то в пятнадцати футах перед ней, распахнув свои руки, с них капала свежая кровь на белую сорочку Дороти. Он начал смеяться, делая один широкий шаг через свинью, к ней. Дороти разбила фонарь о грудь чудовища. Изверг взвыл и вспыхнул пламенем, фонарное масло охватило его и загорелось. Он выбросил руки вверх и споткнулся. Но, даже когда пламя лизало его кожу и рваную одежду, чудовище, корчась и визжа, не сводило красных глаз с Дороти. Она видела его ярость. Он прыгнул на нее, роняя раскаленные ошметки. Пламя охватило загон и стойла, из-за горящего следа, которое оставляло чудовище, когда приближалось к Дороти.

Дороти больше не боялась. Несмотря на чудовище перед ней, она не двигалась с места. Ее волосы вдруг поднял какой-то сверхъестественный ветер, она раскинула руки и чувствовала, как гнев течет через нее, как кровь по венам.

Высокое существо сделало еще один большой шаг, и Дороти была почти в пределах его досягаемости. Но Дороти мешала ему теперь пройти. Она прыгнула от стены и стала наступать на неправдоподобно высокое чудовище охваченное пламенем. Она вытянула руки перед собой и заставляла монстра отступать силой своей ненависти. Он упал на пол и засмеялся еще громче. Его булькающий сдавленный смех отражался от стен и потолка сарая.

Вокруг них визжали свиньи и лошади били копытами. Перепуганные животные пытались вырваться, отчаянно ища выход, чтобы убежать от быстро распространяющегося огня. Дороти прыгнула на существо, растянувшегося по полу сарая. Она схватила его за голову и стала драть ногтями его дикие глаза, теперь пожелтевшие, с красным отсветом в освещенной огнем комнате, а чудовище продолжало смеяться.

Полная ненависти и гнева, она сунула руку сквозь сухую, натянутую, мертвую кожу, которая обтягивала голову чудовища и сжав в кулак, стала вытаскивать горсти красновато-черных внутренностей — кровавые куски мяса и клочки сена, какие-то различные органы других существ. Желто-красные глаза зверя закатились и смех растворился в бульканье. Его чернеющее тело раскололось и развалилось от жаркого пламени.