Филип Дик - Целитель Галактики [litres]

– Тогда он, наверное, превратится в птицу и…

К председательскому микрофону вышел Харпер Болдуин и, призывая собравшихся к тишине, нетерпеливо постучал костяшками пальцев по крышке стола.

– Начнём же, друзья, – произнёс он, и в наушниках собравшихся немедленно прозвучал на доброй сотне языков синхронный перевод его слов.

– Ты серьёзно полагаешь, что он предстанет пред нами в виде цыплёнка? – прошептала Мали.

– Цыплёнок – это будущая курица. А курица, как известно, вовсе не птица. Мне представлялось нечто, похожее на гигантского альбатроса.

– Явиться существом высокого полёта Глиммунг не может, – возразила Мали. – Правда, однажды он предстал передо мной даже в виде… – Она осеклась. – Ладно, бог с ним.

– Мы все здесь собрались, – тем временем продолжал Харпер Болдуин, – чтобы поговорить о так называемой Книге, на которую мы тут наткнулись. Те из вас, кто прожил на планете уже хотя бы некоторое время, скорее всего, понимают, о чём я веду речь, и у каждого наверняка уже сложилось собственное мнение относительно того…

Беспроводным микрофоном в зале завладело многоногое кишечнополостное:

– Конечно, мы знакомы с Книгой. Спиддлы вовсю ею в порту торгуют.

– У нас на руках новейшее издание, – проговорила Мали в другой микрофон, коих в зале было два. – Возможно, оно содержит пока неизвестные вам материалы.

– Мы покупаем свежий экземпляр каждый день, – не согласилось кишечнополостное. – И новейшее издание у нас, поди, уже тоже есть.

– Тогда вы знаете: там написано, что восстановление Хельдскаллы провалится, – сказал Джо. – А все мы погибнем.

– Смысл предсказания не совсем таков, – возразило кишечнополостное. – Правильнее будет сказать: все работники Глиммунга подвергнутся мощному воздействию, перенесут некий удар, и последствия этого удара будут для них необратимы.

Слово взяла огромная стрекоза, догадавшаяся, не дожидаясь своей очереди за микрофоном, подлететь в зале к Болдуину и опуститься ему на плечо. Она обратилась к кишечнополостному:

– Нет сомнения, однако, что Книга предсказывает – попытка восстановить Храм потерпит полное фиаско.

Кишечнополостное уступило микрофон заключённому в блестящую металлическую рамку розоватому желе. Густо покраснев (видимо, от смущения), желе заговорило:

– Текст Книги содержит в себе вроде бы однозначное утверждение, согласно которому затеянный Глиммунгом Проект безнадёжен. Подчёркиваю – вроде бы! Я лингвист и, поскольку в Храме под водой находится множество рукописей, приглашён Глиммунгом именно в этом качестве. Ключевая фраза: «Проект провалится» – повторена в Книге сто двадцать три раза. Я изучил все переводы и смею вас уверить, что наиболее точный из них гласит: «За восстановлением последует провал». То есть получается, что Храм всё же будет восстановлен, и только затем произойдёт провал.

– Не вижу разницы. – Харпер Болдуин нахмурился. – Да и в любом случае для нас наиболее важной является та часть Книги, где упоминается наша гибель (или, по крайней мере, мучения). Об этом Книга, по-моему, говорит однозначно. А разве Книга не всегда права? Ведь уверило же меня существо, у которого я её купил, что Книга вообще никогда не ошибается.

– Продавцы Книги получают с каждого экземпляра сорок процентов от выручки, – заявило розоватое желе. – Естественно, они заинтересованы в максимальных объёмах её продажи, и оттого без малейшего зазрения совести уверяют всех, что каждая строчка в той Книге – абсолютная истина.

Уязвлённый насмешкой, на ноги вскочил Джо и безо всякого микрофона во всё горло вскричал:

– С тем же успехом можно обвинить всех врачей во Вселенной в том, что они получают за лечение деньги, и оттого-то только все болезни на свете и существуют.

Мали со смехом потянула Джо за руку назад в кресло.

– Господи, – проговорила она, прикрывая ладонью улыбку, – наверное, никто за двести последних лет не высказывался в защиту бедных спиддлов, и только теперь они обрели в твоём лице своего… как это называется… истопника.

– Своего заступника, – поправил её Джо, всё ещё кипя от возмущения. – Чёрт возьми, но мы же ведь собрались не политические дебаты здесь разводить! И не излагать свои доводы против необоснованного повышения акцизных сборов сюда припёрлись. Ведь речь же идёт о наших собственных жизнях! Так и следует потому говорить здесь лишь по существу!

По залу, как внезапно налетевший ветер, пронёсся гул голосов. То разом загомонили, перебивая друг друга, все оказавшиеся здесь мастера словесных баталий.

– Я настаиваю на том, – перешёл на крик Харпер Болдуин, – чтобы мы всё же действовали сообща. Необходимо создать постоянную организацию, профсоюз, если хотите, который будет отстаивать наши интересы в спорах с Глиммунгом. Но прежде всего, уважаемые друзья и коллеги, сидящие или летающие, следует решить, хотим ли мы вообще участвовать в затеянном Глиммунгом Проекте. Может статься, что вовсе не хотим? Может статься, предпочтём вернуться по домам? Давайте узнаем, каково мнение большинства. Итак, кто из вас за то, чтобы нам всем всё же своевременно приступить к…

Договорить он не успел, поскольку зал заполнил оглушительный грохот, в котором утонули все прочие звуки.

То на собрание прибыл Глиммунг.

«Должно быть, я наконец-то лицезрею его в подлинном обличье, – решил Джо, увидев и услышав Глиммунга. – Без сомненья, это и есть настоящий его облик. И…»

Со страшным шумом, будто кто-то перемешивал в гигантской железной бочке разом десять тысяч старых автомобилей, Глиммунг взгромоздился на помост в конце конференц-зала. Его тело содрогнулось, затряслось, и из самых его недр раздался глухой протяжный стон. Стон нарастал и нарастал, и в конце концов перешёл в пронзительный хриплый рёв.

«Зверь, – подумал Джо. – Именно угодивший лапой в капкан и тщетно пытающийся вырваться на свободу зверь».

Неведомо откуда взявшись, повсюду ударили фонтаны морской воды, и весь зал тут же заполнился резким запахом йода и рокочущим гулом моря, а на головы присутствующих – или на то, что некоторым из них эти самые головы заменяло, – сверху посыпались мелкие дохлые рыбёшки, кусочки тел и шкур морских млекопитающих и спутанные пучками зловонные водоросли, а Глиммунг на помосте принялся неистово дёргаться и бесноваться, простирая от себя по сторонам тысячи обильно покрытых бурой слизью тонких и длиннющих, как кнуты из сыромятной кожи, щупалец, которые, извиваясь и яростно хлеща стены, потолок и даже друг друга, так и норовили зацепить в своей неистовой вакханалии всех и каждого поблизости.

– Да, вряд ли в таком виде он намеревался здесь хоть кому-нибудь понравиться, – вполголоса констатировал Джо, глядя на мечущуюся среди разбушевавшейся в конференц-зале морской стихии необъятную тушу Глиммунга.