Филип Дик - Целитель Галактики [litres]

Но тут Календы, несомненно, ошиблись – убить Глиммунга я даже пытаться не стану. Уверен, найдётся более изящное решение проблемы.

А Глиммунг, похоже, заранее предвидел, что именно я и решу, оттого-то моему спуску в море и не препятствовал активно.

Однако у Храма нашего светлого всё же весьма странная манера общения с живущими на суше. Наверняка он, лишь пожелай, нашёл бы способ и получше… Хотя записка Глиммунга, плавающая в сливном бачке, столь же нелепа. Похоже, такая манера характерна для всех обитателей этой планеты», – заключил Джо.

Заговорила Мали:

– Глиммунг изначально знал, что ты отыщешь кратер.

– Откуда?

– Из Книги Календ, разумеется. Там была сноска петитом.

– Календы ещё предсказали, что я найду поблизости от Хельдскаллы что-то, что толкнёт меня на убийство Глиммунга, но это их предсказание было лишь догадкой, и, как оказалось нынче, догадкой ошибочной…

«И всё же, – рассудил он, – их наживку я изначально заглотил и ринулся прямиком в море. Нашёл там на дне кратер, из рисунков на коем следует, что все вовлечённые в Проект погибнут, а ради их спасения я должен убить Глиммунга… Следовать навязанным действиям я не стал, хотя не исключено, что в один прекрасный день волны бытия всё же прибьют нас с Глиммунгом друг к другу и я его всё-таки убью. Или, что гораздо более вероятно, он меня убьёт. Со временем произойти может всё что угодно, и именно на этом и держится Книга Календ».

Точнее – держалась; да, как это уже очевидно нынче, всё же не удержалась.

«Всё-таки вероятность – изыск чистой, теоретической науки, – продолжил свои размышления Джо. – Теорема Бернулли, критерий Байеса – Лапласа, распределение Пуассона, отрицательное биномиальное распределение, и оно же распределение Паскаля. А также монеты и карты. И дни рождения, разумеется».

То был зыбкий, смутный мир, углубляться в который Джо совсем не желал. Пусть мир этот даже и имел прямое отношение к Книге, но был он даже темнее, призрачнее подводного царства, в толщи которого Джо совсем недавно погружался.

– Давай скорее вернёмся на базу, – лязгая зубами, произнесла Мали и немедля поплыла прочь.

Джо ясно разглядел огни в том направлении, куда она поплыла. Их зажёг Виллис перед их погружением, и они всё ещё горели, из чего следовало, что там, на пирсе, их возвращения по-прежнему ждёт Виллис.

«Амалита нас не настигнет. Что ж, и на том спасибо», – ободрил себя Джо, следуя за Мали к ярко освещённой базе.

Как и предупреждали Мали и Виллис, погружение оказалось жутким. Ещё бы, увидеть воочию свой собственный труп! У Джо всё ещё явственно стояла перед глазами поблёскивающая то там, то здесь оголёнными костями чудовищная фигура и её дергающаяся не в такт речи нижняя челюсть. Оказалось, что под водой находится мир Амалиты – мир со своими законами, мир, наполненный в основном прахом и тленом. И опять же, прахом и тленом.

Джо наконец добрался до ярко освещённого пирса, над которым возвышались три купола базы. Там уже ожидал готовый немедля прийти им на помощь Виллис. Он и помог им выбраться на скользкий пирс, ворчливо выговаривая:

– Давно пора, дорогие миссис Леди и мистер Сэр. Вы меня не послушались и всё же спустились в глубину, да ещё и пробыли там чрезвычайно долго. – Потом он всё же поправил себя: – Вернее, не послушали не меня, а самого Глиммунга.

– Что с тобой? – удивился Джо.

– Чёртова радиостанция вконец достала, – негодующе воскликнул робот, без малейших усилий освобождая Мали от тяжеленных кислородных баллонов. – Только представьте себе… – Он расстегнул на девушке гидрокостюм, помог ей из него выбраться и, аккуратно сложив одежду, отнёс её в стенной шкаф. – Сижу это я здесь, вас поджидаю и коротаю время, слушая местное радио. Поначалу передают Девятую симфонию Бетховена. Потом реклама призывает приобрести повязки от грыжи. Затем следует отрывок «Добрая пятница» из вагнеровской «Парсифалии». Потом даётся реклама мази для ног. Далее – хорал из кантаты Баха. После него – реклама средства от геморроя. После – «Матерь скорбящая» Перголези. Затем – зубной порошок для искусственных челюстей. «Реквием» Верди. Реклама слабительного. «Глория» Гайдна. Гигиенические средства для женщин. Хорал из «Страстей по Матфею». Наполнители для кошачьих туалетов. Потом… – Внезапно робот замолчал и наклонил голову, будто силясь что-то расслышать в отдалении.

Теперь это что-то услышал и Джо. И Мали, очевидно, тоже. Она стремглав направилась к выходу из здания и, оказавшись снаружи, тут же задрала голову.

Джо и Виллис последовали за ней.

В ночном небе появилась огромная птица, и вокруг птицы той вращались два обруча – огненный и водяной. На их пересечении виднелось девичье лицо, прикрытое позади кашемировой шалью. То был, несомненно, Глиммунг, и явился он в обличье гигантской птицы, но обличье его это всё же весьма напоминало то, в каком он впервые предстал перед Джо.

«Орёл, – изумился Джо. – Орёл, разрезающий ночное небо жутким клёкотом».

Джо невольно отступил под дарующую, как ему казалось, безопасность крышу.

– Старик прибыл, – заметил Виллис, не проявляя ни малейших признаков беспокойства. – Это я просил его явиться. Или, может, он меня?.. Не помню точно. Короче, мы с ним поговорили, но кто кого о чём просил, я припоминаю весьма смутно. С нами, роботами, в последнее время подобное частенько случается.

– Приземляться, похоже, пока даже не намеревается, – прошептала Мали.

Птица действительно непрерывно, широко взмахивая огромными тяжёлыми крыльями, зависла в воздухе на небольшой высоте в добрых десятках ярдов от пирса, и клюв её открывался и закрывался, а горящие неистовым жёлтым светом глаза неотрывно смотрели на Джо, и только на Джо. И тут она быстро-быстро заговорила, и в голосе её явственно звучала тревога, обусловленная, очевидно, тем, что Глиммунгу не терпелось поскорее выяснить, что же всё-таки произошло на дне моря:

– Послушайте! Ведь я же изначально, если вы не позабыли, был против вашего спуска под воду. С самого начала опасался того, что вы, быть может, увидите на дне. Кроме того, вспомните о том, что взяты сюда вы были лишь ради восстановления керамики. Так что же вы в таком случае делаете на этой базе?

– Я нашёл на дне керамический сосуд, – без обиняков сообщил Джо. – И на нём было написано…

– То, что там написано, – сущая ложь! – тут же вскричал Глиммунг. – Немедленно выбросьте то, что там было написано, из головы, и слушайтесь в дальнейшем только меня. Вам понятно?

– На сосуде была также изображена… – неуверенно начал Джо.

– На дне моря валяются тысячи битых горшков, – опять перебил его Глиммунг, – и у всякого горшка своя история, а каждый, кто туда спустится, непременно отыщет среди изображённого на них что-то, для себя подходящее, весьма значимое, по его мнению, и непременно определяющее его судьбу, и, весьма вероятно, судьбы всех, кого он знает, но только глупец вроде вас, найдя на дне куски керамики и узрев на них картинки, поспешно сделает на основании увиденного далеко идущие выводы.