Сильвия Морено-Гарсия - Мексиканская готика [litres]

– Вы ведете счет? Как в карточной игре?

– Девушке нужно много чего записывать. Не только танцы, – ответила Ноэми, усмехнувшись.

– Мне дали понять, что вы отлично танцуете и сильны как игрок. По крайней мере, по словам Каталины, – заметил Вирджиль довольно легким тоном. – Надеюсь, вас это не шокирует.

– Вы будете удивлены.

– Люблю сюрпризы, но только если они приходят вместе с симпатичным бантиком. – Ноэми одарила его улыбкой.

Вирджиль в ответ бросил на нее благодарный взгляд, словно бы говоривший: «Видите, мы еще можем стать друзьями». Он протянул ей руку, и они присоединились к остальным членам семьи. Светский разговор продолжался еще несколько минут, затем Говард объявил, что слишком устал, чтобы принимать их, и все разошлись.

Ноэми снова снился кошмар. Таких снов у нее пока еще не было в этом доме, хотя спалось ей не очень-то хорошо.

Ей снилось, что дверь открылась и медленно вошел Говард Дойл. Его шаги были тяжелыми, как будто идет слон. Половицы скрипели, а стены дрожали. Она не могла пошевелиться, словно невидимая нить привязала ее к кровати. Глаза были закрыты, но она видела Говарда. Смотрела на него сверху, с потолка, а потом с пола – угол зрения менялся.

Они видела и себя спящую. Видела, как Говард подходит к ее кровати и тянет за покрывало. Ее глаза оставались закрытыми, даже когда он коснулся ее лица, а край длинного ногтя пробежал по ее шее. Худая рука расстегнула пуговицы ночной рубашки. Было прохладно, а он раздевал ее.

Позади себя она почувствовала чье-то присутствие; еще больше повеяло холодом. «Открой глаза», – сказал женский голос. Ноэми показалось, что голос принадлежит юной девушке.

Ее глаза были по-прежнему плотно закрыты, руки лежали вытянутыми вдоль тела, а Говард Дойл склонялся все ниже. Он улыбался в темноте, сверкая белыми зубами в больном гниющем рту.

«Открой глаза», – настойчиво повторил голос.

Внезапно лунный свет упал на насекомоподобное тело Говарда Дойла, и Ноэми увидела, что у кровати, изучая ее конечности, груди и волосы на лобке, стоит не Говард, а Вирджиль Дойл, к лицу которого приклеилась отцовская ухмылка. Он смотрел на Ноэми, как человек, изучающий бабочку, приколотую к бархату.

Вирджиль прижал руку к ее рту и придавил к кровати. Кровать казалась очень мягкой, словно воск. Ее вдавливали в постель из воска. Или, возможно, из грязи, земли. В постель из земли.

Она почувствовала желание, заставившее ее двигать бедрами, изгибаться, как змея. Вирджиль поглотил ее стон своими губами. Но она хотела не этого, не так. Ей было трудно вспомнить, почему она этого не хотела. Казалось, кто-то внушал ей: она должна хотеть. Хотеть, чтобы ее взяли в грязи, в темноте, без всяких глупых прелюдий. Голос у уха снова заговорил. Он был настойчив, толкал ее: «Открой глаза!»

Ноэми так и сделала и, проснувшись, обнаружила, что замерзла. Она захотела встать, откинула покрывало, и ткань запуталась в ее ногах, подушка упала на пол. Дверь была плотно закрыта.

Прижала руки к груди, ощущая лихорадочное биение сердца. Пробежалась пальцами по ночнушке. Все пуговицы застегнуты.

Конечно.

В доме было тихо. Никто не ходил по коридорам, никто не забирался в комнаты, чтобы посмотреть на спящих женщин.

И все же она долго не могла уснуть, а раз или два, заслышав скрип половиц, резко подскакивала и прислушивалась.

Ноэми стояла рядом с домом и ждала врача. Вирджиль сказал ей, что она вольна проконсультироваться с другим специалистом, но на всякий случай девушка проинформировала Флоренс, что приедет врач и у нее есть на это разрешение Вирджиля. Как-то не верилось, что Дойлы с радостью встретят доктора Камарильо. А вдруг ему дадут от ворот поворот?

Она чувствовала себя персонажем из сказок Каталины. Девой, глядящей из башни: когда же появится рыцарь, чтобы спасти ее и победить дракона? А если серьезно, она надеялась, что доктор обязательно поставит диагноз и найдет решение.

Дом-на-Горе был безнадежным местом, однако Ноэми считала, что нужно смотреть на все позитивно, не опускать руки. Только так и можно противостоять.

Доктор был пунктуальным. Подъехав, он припарковал машину рядом с деревом. Вышел, снял шляпу и посмотрел на дом. В этот день тумана почти не было, словно бы земля и небо специально очистились перед его посещением, но дом от этого казался еще более запущенным. Наверное, дом Хулио Камарильо совсем другой – маленький уютный домик на главной улице с крошечным балконом, деревянными ставнями и кухней со старыми азулежу [15].

– Значит, это и есть знаменитый Дом-на-Горе, – произнес молодой человек. – Наверное, пришло время увидеть его.

– Вы его еще не видели? – спросила девушка.

– Не было причин приезжать. Отправляясь на охоту, я проходил мимо места, где раньше был шахтерский лагерь. Здесь вокруг полно оленей. И горных львов. Нужно быть осторожнее в горах.

– Вот как? Я и не знала. – Ноэми вспомнила, как Флоренс упрекала ее. Боялась, что на нее нападут горные львы? Да нет, скорее пеклась о своей драгоценной машине.

Доктор взял сумку, и они пошли в дом. Ноэми, честно говоря, подумывала, что Флоренс сбежит по ступеням и устроит скандал. Или будет сопровождать их грозным взором повсюду. Но лестница была пуста, а когда они добрались до спальни Каталины, кузина была одна.

Как ни странно, Каталина была в хорошем расположении духа. Она сидела на солнце, одетая в простое, но красивое платье.

– Добрый день. Меня зовут Каталина.

– А я – доктор Камарильо. Рад с вами познакомиться.

Каталина протянула ему руку:

– Он так молодо выглядит, Ноэми! Вряд ли он намного старше тебя!

– Ты сама вряд ли намного старше меня, – заметила Ноэми.

– О чем ты? Ты маленькая девочка.

Она была так похожа на счастливую Каталину из прошлого, что Ноэми начала чувствовать себя глупо из-за того, что привела в дом врача. Но минуты уходили, и оживление Каталины начало блекнуть, превращаясь в нервозность. Теперь было ясно, что, даже если все не так уж плохо, все равно что-то не так.

– Скажите, как вы спите? По ночам вас пробирает озноб? – спросил доктор.

– Нет. Я уже чувствую себя намного лучше. Вам не нужно было приезжать, это шум из-за ничего. Вот правда! – В ответе Каталины чувствовалась фальшивая веселость. Она не переставая крутила на пальце обручальное кольцо.

Хулио кивнул. Он говорил ровным тоном и делал заметки в блокноте.

– Вам давали стрептомицин и парааминосалициловую кислоту?

– Не знаю, вероятно, да, – ответила Каталина, но так быстро, что Ноэми показалось, та и не слышала вопрос.

– Марта Дюваль тоже дала вам лекарство? Какие-то травы?

Взгляд Каталины метнулся через всю комнату.