Наташа Михлин - Это внутри

— Это доктор Эванс, соседка Тома. Она констатировала смерть. Проходите, сержант, я догоню вас через минуту.

Феррет спустился с крыльца и обогнул угол дома. Дина стояла, опершись о стену, и утирала рот рукой.

— Езжай к Элис. Я здесь разберусь. Оставайтесь сегодня на ночь у нас.

Она выпрямилась и покачала головой.

— Сначала мне нужно заполнить бумаги. Съезжу за ними в клинику.

Дина поправила волосы и направилась к машине. Феррет поймал ее за руку.

— Я правда в порядке, Джефф, — ровно сказала она, — иди в дом, нехорошо заставлять сержанта ждать.

Джефф нехотя посторонился и поднялся по ступенькам, провожая взглядом удаляющийся Форд.

Слепые прямоугольники таблиц зияли жаждущими ртами. Черные линии хищно подрагивали. Имя. Дата. Время смерти. Номер медицинской карты умершего. Как вместить жизненную трагедию в столь простые формы? Дина сидела за столом, занеся ручку над белоснежным листом официальной бумаги, и не решалась начать. Звонок телефона разбил тишину.

— Гленн хочет задать тебе пару вопросов.

Голос Джеффа звучал устало.

— Уже еду.

Она заполнила бланк ровными строчками текста и вышла из клиники.

Два дня расспросов и заполнения бесконечной ленты бумаг, и все кончено. Дело закрыли, факты были налицо. Самоубийство вследствии сильного потрясения. В сумке Стюарта нашли два килограмма неочищенного золота. По официальной версии, эта неожиданная удача после стольких лет бесплодных поисков и дала толчок к свершившейся трагедии.

Эбби отреагировала на смерть отца совсем не так, как представляла Дина. Не было ни долгих истерик, ни ледяного молчания, которого она опасалась больше всего. Девочка лишь стала еще более задумчивой и могла вдруг безо всякого повода разразиться слезами.

Подробностей Эбби не сообщали, Тома хоронили в закрытом гробу, но шила в мешке не утаишь, и дети быстро вызнали, о чем переговаривались в деревне.

Самоубийство. Это слово еще долго висело над Рокки Лейк тяжелым туманом.

Маленький Дэвид очень помог Эбби. Он взял на себя роль утешителя и везде сопровождал девочку, изо всех сил стараясь развеять ее печаль. Мальчик даже попросил мать научить его плести венки из одуванчиков. На следующий день Дэвид гордо надел на светлые волосы Эбби свое первое кособокое творение, завоевав робкую улыбку.

Воскресную вечеринку на ферме пришлось отменить, в свете последних событий ни у кого не возникало желания веселиться.

Прямых родственников у Эбби не было, но вся деревня знала: Дина почти с рождения заменяла девочке мать, так что сомнений у соцработников не возникло. Через несколько месяцев бумажной волокиты Эбби должна была официально принять фамилию Эванс.

Большинство вещей девочки находились у Дины, собрать и перенести оставшиеся не составило труда. Элис помогла привести дом Стюартов в порядок, Джефф закрыл ставни и прибил к ним снаружи тонкие планки. Дина не смогла переступить порог спальни Тома, и Элис благородно взяла комнату на себя. Темные пятна на паркете остались единственным напоминанием о трагедии.

Куски золотой руды Дина сдала на хранение в банк, открыв там ячейку на имя Эбби. По предварительным оценкам стоимость находки Тома составляла более восьмидесяти тысяч долларов.

Дина брала девочку в горы, они часами гуляли по залитым медовым жгучим солнцем лугам и по тенистым прогалинам, подставляя разгоряченные лица морозной пыли, поднимающейся с глади ручейков. Когда Элис страховала Дину на скалах, девочка внимательно следила за подъемом, вздрагивая каждый раз, когда мать повисала на страховочном тросе. Чаще всего они просто гуляли, Эбби искала в воде красивые камешки, а Дина собирала в холщовую сумку травы, чтобы позже высушить и в зимние месяцы угощать друзей и знакомых душистыми отварами, хранящими солнечное тепло. Она с наслаждением вдыхала запах нагретой солнцем земли и травяного сока. Эбби выходила на середину горного ручья и наблюдала за колыханием длинных водорослей, борясь с ледяным течением, пока не онемеют ноги.

Мимо окна проплывали улицы, дома и люди, знакомые до зубовного скрежета. День не задался. С утра пришло официальное уведомление: Д. Л. Сайхем отстранен от соревнований по стрельбе за дурацкую прошлогоднюю выходку на тренировке. Джереми не принимал предупреждений тренера всерьез, уверенный, что у последнего не хватит духу отказаться от сильнейшего стрелка. Это оказалось проявлением собственной досадной недальновидности.

Ноэль Браун таскалась за Джереми все утро со своими дурацкими косичками и глазами преданной собаки. Вдобавок за какую-то ерунду Гарсиа наказал папаша, на полчаса вынырнувший из пучины биржевых колонок и обнаруживший, что сын во многом не соответствует утвержденному им образцу, после чего разгневанный родитель на неделю забрал у Таккера ключи от машины. И ладно бы Так предупредил заранее, можно было взять материнский Шевроле. Лучше, чем ничего. А теперь Джереми тащился из школы на автобусе, жизнерадостно-желтом, как жестяная пародия на солнце, в числе прочих безлошадных бедолаг и сопливой мелкоты. В числе прочих… Прочих… Даже само это слово отдавало серостью, киселем расплываясь на языке.

Автобус остановился на Уиллоу-стрит, из желтого брюха вырвалась струйка младшеклассников. Улица расплывалась в пелене падающих с неба капель. Клиника выделялась на фоне мокрого тумана белоснежным рафинадным кубиком. Сайхем подхватил сумку и выскочил под дождь в последний момент перед тем, как двери автобуса закрылись.

Окна белого домика светились мягким светом. Джереми прошел мимо, бросив взгляд в щель голубых занавесок. Там, в прохладной глубине кабинета, была она. Пышный клен ронял мокрые листья на крышу клиники, потемневшая от влаги кора дерева казалась темной, как волосы Дины Эванс. Джереми вспомнил тот день, когда за пеленой заранее известной серой жизни на миг мелькнуло нечто яркое и ускользающее, как сон.

В мае Рокки-Лейк проводил традиционное ежегодное многоборье. Тогда еще шестнадцатилетний, Джереми рассчитывал сменить серебряную медаль стрелка на золотую. Кроме этого, соревнования включали в себя плавание и забег на длинную дистанцию по горным тропам.

В день мероприятия его вполне ожидаемо зачислили во взрослую группу. Это несколько пугало, как перевод из бассейна с дельфинами в пруд, где кишат пираньи. Однако Джереми привлекал шанс стать, наконец, сильным среди сильных.

С рассвета все горные дорожки кишели людьми, организаторы устанавливали метки и флажки, местные репортеры занимали удобные позиции. На маршруте было два сложных участка: длинный спуск между больших каменных глыб и подъем по наклонной скале, на которую для безопасности были набиты пластиковые хваты для рук.