Наташа Михлин - Это внутри

— А все-таки?

Феррет ждал ответа, Таня взяла себя в руки и серьезно сказала:

— Если коротко, то: чтобы мужчина не был мудаком.

Чак криво улыбнулся, опустил глаза и, сунув холодный кусок в рот, проговорил:

— Мудаков как раз и любят…

— Такие девушки немногого стоят, — отрезала Таня и, подперев щеку рукой, лениво помешала подтаявшее мороженое. — Тебе кто-то нравится? — улыбнулась она.

Чак молча разглядывал каминное стекло.

— Почему вы до сих пор не вместе? — продолжала русская. — Трудно представить, что кто-то устоит перед таким, как ты, — ухмыльнулась она.

— Она влюблена в другого, — глухо проговорил Чак.

Мороженое в руках медленно, но верно превращалось в милкшейк.

— Вам ведь не по сорок лет, — по-кошачьи прищурилась Таня, — ни семей, ни обязательств… Зато гормоны зашкаливают. Можно просто соблазнить ее, — она сверкнула улыбкой, и перевернувшись на спину, сладко потянулась.

— Не всех, кого любишь, надо обязательно трахнуть, — резко бросил Чак, и тут же покраснел. — Прости, я не хотел…

Таня смутилась на миг, но тут же вскочила на четвереньки и боднула его в плечо.

— Слушай, у тебя перья в заднице не застревают?! — возмущенно воскликнула она.

— Какие перья? — поперхнулся Чак.

— От крыльев! — расхохоталась Таня, — ты же натуральный ангел, даром, что мулат!

Она бросила в него подушкой.

— Садись ближе, пернатый, раз нам обоим не хватает хэппи-эндов в жизни, так хоть досмотрим кино!

Она открывает глаза. Тишина и боль. Голубой свет. Она поднимает руку к лицу и удивляется, что на пальцах нет крови. От сгиба локтя тянется прозрачный червь капельницы. Когда она видела свою ладонь в последний раз, та была скользкой и бурой… Рука опускается под одеяло и ложится на живот. Там больше нет жизни. Они не позволяли ей. Сказали, что это глупо и отвратительно. Но она сбежала от них. Раз, другой… А потом это произошло само по себе. Наверное, Он не захотел…

«Ты ведь знал, должен был знать… И решил отнять, как и все остальное…»

Глаза стали горячими, но слезы давно кончились. Хочется выдернуть иглы, сбросить датчики, все, что держит ее здесь, как муху в паутине. Но еще не время… Они снова поймают и приведут сюда. На этот раз она должна продумать все. Быть умной.

«Такой же, как Ты…»

За дверью шаги. Закрыть глаза. Надо спать и набираться сил.

Ночью меньше отвлекающих звуков, но и меньше людей в голубых коридорах. Датчик пульса на пальце — это в первую очередь. Медсестра разрешила ей самой принять душ. Улыбка сработала. Когда-то говорили, что у нее милая улыбка… Это надо помнить. Это пригодится. Сколько времени у нее есть? Не больше четверти часа. Включить воду. Забраться на унитаз, тихо выломать задвижку окна, ободрать живот и повиснуть на руках. Внизу мусорные баки. Она справится. Разжать руки.

Магазин через две улицы. Замки не препятствие, как и камеры слежения. Ножницы. Темные джинсы, сапоги, несколько кофт и кепка. Этого хватит. Волосы падают на пол, их не получилось отрезать ровно, но это не имеет значения. Две сотни долларов из кассы. Волосы и больничная роба вспыхивают, серая пыль оказывается в большой пепельнице у входа. Она хихикает.

«Ты бы смог додуматься до такого?»

Улицы пусты. Она вдыхает глубоко. Боль все еще здесь и не утихнет, пока еще нет… Где север? Ей нужно на север. К Нему.

Луис заходил к Марго забрать свои вещи после стирки или вернуть какую-нибудь мелочь, вроде одолженного кофейника. Иногда агент оставался на ужин, служа неиссякаемым источником смешных историй для Марго и оперативных баек для Джереми. Сайхем пытался спровоцировать его, привычно усаживаясь с ногами на стол, демонстративно проходя мимо с банкой пива или задавая вопросы вроде того, платят ли спецагенты натурой за информацию. Марго краснела и бледнела, а Луис оставался невозмутим и легко выходил из любой ситуации, разве что в глазах начинала светиться усмешка. Даггер реагировал на гостя неожиданно спокойно и даже подходил к нему, напрашиваясь на ласку.

Однажды вместо привычных голубых Джерри обнаружил в холодильнике разноцветные банки одной из лучших марок пива, которые он видел лишь издалека, в витринах специализированных магазинов. Луис появился через три дня и ни одним словом не выдал свою причастность к произошедшему, только обернувшись перед выходом, спросил:

— Какой цвет?

Джереми ухмыльнулся.

— Красный.

Агент удовлетворенно кивнул и закрыл за собой дверь. Марго только удивленно таращилась ему вслед, на ее вопросы Джереми не ответил, лишь покачал головой и расхохотался. Они виделись почти каждый день, и со временем Джерри стал замечать, что придумывает самому себе различные оправдания, чтобы, вопреки обыкновению, остаться вечером дома.

Джереми ускорил шаг. По улице проехала полицейская машина — начался комендантский час, с небес спускался пронзительный холод. На крыльце сидел Фернандес, в пальцах светилась сигарета, из приоткрытых губ в морозном воздухе плыл густой дым. Подняв глаза от планшета, он кивнул Джерри и смахнул снег со ступени. Сайхем уселся на очищенный кусочек и взял протянутую пачку Данхилл. Фонарь у дома периодически гас, и тогда на миг показывались звезды.

— Твоя мать говорила, что зимой не покупает мясо… Сколько у тебя золотых «орлиных глаз»? — спросил Луис, не отрываясь от экрана.

— Четыре, — Джереми выпустил кольцо дыма и проследил за его полетом, — три местных и один с соревнований округа.

Агент уважительно хмыкнул.

— Сейчас не охотишься?

Сайхем молча пожал плечами. Фернандес отбросил окурок в снег.

— Планшет на морозе барахлит, — пробормотал он, и скрылся на лестнице.

Сайхем докурил сигарету и заметил флажок на почтовом ящике. Внутри лежала коробка, на бланке стояло имя Луиса. Джереми выгнул бровь, взял посылку и поднялся наверх. Фернандес открыл ему дверь, натягивая футболку.

— Томми принёс это нам, — протянул коробку Джереми.

— Наконец-то! — улыбнулся Луис, — я думал, ваш почтальон уже решил оставить его себе…

Он вскрыл посылку и вытащил нож. Джереми невольно присвистнул. Он не думал, что когда-нибудь увидит такой вблизи. Его собственный, чуть изогнутый охотничий клинок с деревянной рукоятью и рядом не лежал с этим хищным черным красавцем, которым явно можно было с равным успехом резать пух и рубить деревья…

— Его тоже будешь метать? — спросил Джерри.

Луис усмехнулся.

— Боевой нож для метания не годится. Это то же самое, что бросить в противника пистолет: можно, конечно, но зачем?

Он поиграл лезвием и смущенно добавил:

— У меня отца не было никогда, мать панически боялась, что я порежусь, и прятала даже отвертки…