Робертсон Дэвис - Чародей [litres]

Его правая рука – по должности, надо полагать, младший священник, но далеко не та клеклая вермишелина, какую представляешь при этих словах, – отец Айрдейл, а для нас теперь Чарли. Он так же всецело стоит обеими ногами на земле, как отец Хоббс витает в облаках; он управляет всем, режиссирует церковные действа, что твой Рейнхардт [64] Макс Рейнхардт (1873–1943) – австрийский режиссер, актер и театральный деятель, с 1905 года и до прихода к власти нацистов в 1933 году возглавлял Немецкий театр в Берлине. В 1920 году организовал первый Зальцбургский фестиваль. После аншлюса работал в США, где поставил, в частности, киноверсию «Сна в летнюю ночь». Вошел в историю сценического искусства как новатор театральной техники: среди излюбленных приемов – вращающаяся сцена, перенос авансцены в зрительный зал, отказ от рампы, разделяющей актеров и публику. , и не позволяет злоупотреблять благодеяниями отца Хоббса свыше той меры, какую может вынести святой. Потому что Чарли абсолютно уверен, что отец Хоббс подлинно святой, и в любую минуту ожидает, что тот начнет творить чудеса. Чарли просто ангел по отношению к старику, и мы этим очень восхищаемся. Мы посылаем в дом священника еду как можно чаще, стараясь подгадать по времени, чтобы Чарли успел подать ее на стол прежде, чем отец Хоббс созовет бедных и нуждающихся: ведь они съедят все и не насытятся. О Барбара, как хорошо я теперь понимаю слова Христа, что бедных мы всегда имеем при себе! И какие они скучные, эти бедняжки бедные!

Другой младший священник – отец Уимбл, порядочный, тихий, глуповатый и добросовестный; он делает то, что велит Чарли, и так же боготворит отца Хоббса.

Чарли знает нашего арендатора, который после двух с лишним лет придирчивой возни в конюшнях наконец привел их в удовлетворительный вид и въехал. Чарли знаком с доктором Халлой, но мне показалось: когда мы сообщили, что Халла занял конюшню, у Чарли слегка отвисла челюсть.

Но касательно нас и церкви. Мы туда ходим. Мы не можем водить знакомство с Чарли, помогать отцу Хоббсу, как мы ему помогаем, и не ходить на службы. Это все равно что дружить с писателем и не покупать его книг. Даже если они тебе совершенно не нравятся. Но пока я сохраняю в сердце львиную долю своей прежней ненависти к Церкви и всем служениям ея – неизбежный итог учебы в хорошей англиканской школе, – Дражайшая вовлекается все больше и больше. Не то чтобы в работу на приходе (думаю, церковные дамы не приветствовали бы нас, ибо не доверяют англичанам в принципе – и, вероятно, не без оснований), но она ходит на службы, и я часто увязываюсь за ней. Музыка, конечно, великолепная; будь у меня хоть капля способностей, я бы сама стала музыкантшей, но Д. ходит и на службы без музыки, и на ее милом лице появляется выражение, которое я не в силах описать, – открытое, преисполненное, прекрасное, оно трогает меня до слез. [7] Но когда мы возвращаемся и завтракаем, она становится прежней собой – остроумной и совершенно не церковной.

Чарли ее обожает. Как священник, конечно. У него острый язык, и у нее тоже, и их беседы просто дивны. Она говорит разные проницательные вещи, как всегда, а он притворяется, что в шоке или разгневан, и делает ей выговор в шутливо священнических выражениях, что побуждает ее сыпать новыми перлами. В конце концов они хохочут до упаду, и мне ужасно радостно видеть, что Дражайшая так счастлива и нашла достойную ее компанию. Она вечно уговаривает его жениться, а он ужасно смешно объясняет, почему это невозможно, – разве что она сама, прекрасная скульпторша Эмили Рейвен-Харт, согласится стать его невестой. Это, конечно, колоссальная шутка, ибо, хотя открыто ничего не объясняется, я уверена: Чарли прекрасно понимает расклад в «Доме пастора».

«Правда, у меня мысли так и порхают?» – как говорила мисс Маучер в «Дэвиде Копперфильде». Вот я дошла до конца страницы, и на этот раз все, но я скоро опять напишу.

Большой привет от нас обоих.

1. Отвратительное изображение упомянутой статуи с сигарой размером с бейсбольную биту.

2. Мистер Кинг; на умное лицо падает прядь волос, но увы, рот, как всегда, открыт.

3. Портрет Ло – она явно была не Елена Прекрасная.

4. Эрнест Джонс, косящий глазом на собственный нимб, плюющийся огнем, как свечка, что вот-вот угаснет.

5. Дарси, как живой, с мефистофелевским выражением лица, – он был бы ужасно доволен таким портретом.

6. Бедный отец Хоббс. Отчего Бог делает самых преданных своих слуг такими безобразными?

7. Эмили Рейвен-Харт глазами своей возлюбленной.

Чипс совершенно права: Чарли отнюдь не рад, что я объявился недалеко от Святого Айдана. Я полагаю, ему, как многим из нас, хочется освободиться от юношеских связей. Из хрупкого мечтательного юнца, который так мужественно держался во время хирургической операции, он превратился в чрезвычайно компетентного, деловитого церковного менеджера, одаренного организатора церемониального аспекта богослужений. Он всегда любил такие вещи, и я помню, с каким упоением он описывал средневековый обычай: в некоторых церквях во время причастия у алтаря стоял бидл с мечом, готовый поразить любую собаку или кошку, забредшую в храм и могущую пожрать упавшую на пол крошку Святых Даров. Чтобы Тело Христово прошло через кишки пса! Сама эта мысль наполняла Чарли сладостным ужасом. Он, кажется, перерос подобные готичные глупости, но службы у Святого Айдана весьма затейливы. Когда мы встречаемся в храме, Чарли вежлив, но всегда слишком занят, чтобы остановиться и поболтать; он стремительно убегает, одетый в рясу и чрезвычайно идущую ему (он знает насколько) плоскую шапочку, похожую на квадратную академическую, но без картонной вставки. Все священнослужители в приходе Святого Айдана постоянно ходят в рясах: это не соответствует обычаю, и я уверен, что епископу это не нравится, но он весьма снисходительный правитель.

Я чаще вижу Чарли, чем он меня, ибо я плотно занял позиции в клинике-конюшне и из своей норки, она же наблюдательный пункт в башне – да, в этом конском дворце архидиакона есть даже маленькая аккуратная башенка, вторящая такой же, но большой башне «Дома пастора», – я вижу, как Чарли расхаживает по округе с видом средневековым, но при этом глубоко современным: священник среди своей паствы. Еще я вижу Дам: они приходят и уходят, и Чипс непрестанно возится на разбитых ею прекрасных клумбах и в огороде, время от времени прерываясь, чтобы сделать выговор придурковатому работнику, что косит траву и дергает сорняки (а часто вместе с ними и цветы) в нескончаемой битве садовника с хаосом Природы. Так, значит, они за мной подглядывали? Я тоже за ними шпионил – вероятно, не меньше.