Сергей Королев - Черный Новый год [сборник litres]

Валера неохотно убрал карту за пазуху и тяжело вздохнул. Еще до поездки он горячо и убедительно доказывал себе, что больше не будет ввязываться во всякие сомнительные мероприятия. Но ведь помочь брату по оружию – дело правое? Быть может, так удастся хотя бы ненадолго усыпить чувство вины перед брошенными товарищами: тогда, в Югославии, его отряд попал в окружение. Валера струсил – зарезал одного из своих, чтобы задобрить Чернобога, и под пологом тьмы сбежал. Албанцы не пощадили никого…

Дело чести… Как красиво называется! А есть ли она – честь – у наемника? Самое время проверить.

– Да хер с тобой! Все равно подыхать здесь собрался. Только я это, без жертвы Чернобогу ничего не смогу. Кровь нужна.

– Это не беда! У Льва есть, из чего выбрать…

Под базой ЧВК находилась целая темница: здесь люди Льва держали заложников под выкуп, военнопленных и «подопытных кроликов» для сумасшедших ученых. Особой кастой заключенных были «козлы»: расходный материал для колдунов, которые работали на крови. Этим приходилось хуже всего: плохая кормежка, содержание в сырых казематах, побои и унижения. Для «козлов» жизнь здесь была хуже смерти, поэтому многие чуть ли не с радостью ложились под жертвенный клинок.

– Че надо? – сонно зевнул охранник.

– За козлом пришли, нам на дело, – сухо ответил Валера.

– Номерок свой дай, – охранник принял у Валеры протянутый жетон и приложил его к сканеру. – На бюджетного заявки не вижу. Хотите побаловаться – башляйте. Две сотки зеленью. Если посвежее мясцо надо – две с половиной.

– Держи две с половиной, – Расул достал из-за пазухи три смятые купюры. – Сами выберем. Если свежака не будет, полтинник верни, понял?

– Ага… – Охранник недобро ухмыльнулся.

Расул поискал глазами, заглянул в одну клетку, другую… Люди, по большей части арабы и персы, словно скот спали на соломе. Нестерпимо воняло мочой и немытыми телами.

– Ага! Вот ты где, дорогой… Этого берем! – крикнул охраннику Расул.

– Да и хер с ним, берите. Мне какая разница? Мясо и мясо.

Щелкнул ключ, дверь камеры отворилась, и на свет голой лампочки вывели молодого пугливого араба. Он по-черепашьи втягивал шею, щурясь от непривычно яркого света.

– Ну что, мальчик, хочешь вернуться в Палестину? – Расул протянул парнишке руку. – Идем с нами.

– Я правда никого не успел убить, – молоденького араба трясло, – да и этот Бен-Газиз… Не заплатил, шакал! Обещал по двадцать пять баксов за каждый небоевой день и по сотне за боевой. Я ни цента не видел. Что я дома скажу жене и детям? Помоги мне Аллах…

– Ты же знал, что нанимаешься к шайтану? На джинна работал. Выходит, что ты муртад? – Расул с задумчивым видом пустил облачко дыма, стряхнув сигаретный пепел в окно.

– Не муртад! Не муртад я! Обманул Бен-Газиз. Мне сказали, что я буду воевать с неверными, с теми, что мусульман убивают. А тут… Со всеми подряд. Я не знал, клянусь Аллахом! Но когда меня к дэвам подселили, уже поздно было.

– Оправдание так себе… – вздохнул Расул.

– Меня Гариб зовут, – зачем-то сказал араб.

Расул вздрогнул: он терпеть не мог, когда такие вот «козлики» называли свои имена. До того как представился, человек – всего лишь расходный материал, говорящая и думающая игрушка, а после – начинаешь видеть личность. Для совести это большая разница!

– Молчал бы ты лучше, Гариб… – Расул глянул на араба исподлобья, и в этот момент тот мог поклясться, что в салоне джипа стало заметно холоднее.

Они неслись по пустыне, оставляя за собой облака рыжей пыли. Изредка на горизонте вырастали одинокие холмы, поросшие тощим кустарником. Темнело; жара шла на убыль.

– Э, слышь, погоди… – крикнул Расул, но не успел: Валера, сидевший все это время рядом с Гарибом, ловко вспорол тому горло. Древнеславянская речь заструилась звонким потоком. Все вокруг объяла тьма.

– Что?

– Да ничего уже… Гариб его звали.

Мгновение непроницаемой черноты, и Расул снова увидел дорогу. Навигатор показывал небольшой холм в полутора километрах от скотобойни, возле него-то и решили притормозить.

– Ну все, дальше я один. Держи конверт с ПИН-ом, как и обещал. – Валера молча принял конверт от Расула. – Сорок четыре, двадцать два; легко запомнить. Бывай!

Валера на секунду замешкался, но все же побрел следом за мрачным и бледным как смерть ингушом.

– Да погоди, ну куда ты? Вроде как я темноту делаю, а не ты. Короче: я с тобой иду.

Расул обернулся и удивленно посмотрел на товарища.

– А у тебя есть принципы, Сербия. Вот уж не ожидал…

Чернобожьей силы хватило с избытком: кокон непроницаемой тьмы надежно прикрывал двух крадущихся мужчин. Незамеченными они миновали сторожевые вышки, прошмыгнули мимо немногочисленных охранников-дэвов и спустились под землю. Впереди был узкий коридор, под потолком, усыпанная поржавевшими крюками, тянулась транспортерная лента.

– Бывал я на таких бойнях, – едва слышно прошептал Расул. – Их арабы строили на случай войны, чтобы тушенку делать даже под непрерывным артобстрелом. Наши, советские инженеры проектировали. После этого коридора разделочный цех, дальше – сортировочный. Как раз от сортировочного должны идти коридоры к раздевалкам и душевым. Сначала там посмотрим. Ну? Пошли!

В цеху стояла гробовая тишина; Валера «передавал» Расулу теневое зрение, и тот видел вокруг картину запустения: брошенные пилорамы и разделочные столы покрыл слой пыли, кое-где валялись иссушенные временем останки коровьих туш.

В рабочих подсобках было столь же неуютно: лишь бетон и провода.

За очередным поворотом Расул и Валера оказались в помещении с невысоким сводчатым потолком. Вдоль кирпичных стен здесь протянули новогодние гирлянды. В середине стоял стол, накрытый скатертью, а в углу, завернутый в белый саван, замер человек. Он что-то тихо бормотал, мерно покачиваясь из стороны в сторону, словно маятник.

Наемники застыли невдалеке от незнакомца, затаив дыхание, они наблюдали за человеком-метрономом словно завороженные.

– Бачу! – вскрикнул вдруг «метроном», скинув с плеч саван. В комнате мгновенно загорелся ослепительный свет; наемники зажмурились, а когда с трудом сумели разлепить веки, со всех сторон на них уже перла разномастная нечисть. Похожие на прямоходящих рыжих гиен дэвы, нервные полумертвецы гули и злобные джинны; целая толпа нечестивцев возникла вдруг из ниоткуда.

Когда глаза перестали слезиться, Валера сумел разглядеть странного высокого человека: востроносое лицо, внимательные зеленые глаза, оселедец соломенного цвета и вислые рыжие усы; на воротнике его вышиванки алел до боли знакомый символ.