Роберт Стайн - Проклятие египетской гробницы [litres]

Но в кулаке Ахмада блеснул нож, отсекая подобные мысли.

В конце концов, я всего лишь ребенок. Безумие думать, что я смогу одолеть его.

Казалось, происходящее мне снится. Вот сейчас я проснусь, и кошмар рассеется…

Но сон не кончался. От ужаса в животе что-то сжалось, поднялась волна тошноты.

– Оставь нас в покое немедленно! – закричала Сари Ахмаду.

К моему удивлению, он отреагировал на это, запустив факелом в центр комнаты.

Тот с шипением упал в смоляную яму. Смола тотчас вспыхнула. Огонь разгорался, поднимаясь к потолку комнаты, и вскоре заполыхала вся площадь небольшого бассейна.

Точно завороженный, я смотрел, как под алеющими языками пламени бурлит смола.

– Придется подождать, пока закипит, – спокойно проговорил Ахмад. На его лице плясали жуткие тени.

Помещение быстро заволакивал чад. Мы с Сари закашлялись.

Ахмад наклонился и, взяв дядю Бена под мышки, куда-то его поволок.

– А ну не тронь его! – завопила Сари, кидаясь к Ахмаду.

Она явно решила затеять драку.

Схватив Сари за плечи, я удержал ее от дальнейших безрассудств. Что мы могли противопоставить Ахмаду? Он с такой силой ударил дядю Бена, что тот потерял сознание. Неизвестно, что этот сумасшедший сделает с нами.

Удерживая брыкающуюся Сари, я следил за Ахмадом. Что он задумал?

Проявляя недюжинную силу, тот потащил дядю Бена по полу к одному из открытых саркофагов у стены. Там он перекинул его бесчувственное тело через бортик и одним махом задвинул над ним крышку.

Затем повернулся к нам.

– Подойдите сюда. – Он указал на огромный саркофаг близ того, куда поместил Бена. Саркофаг был высотой с меня, а в длину – футов десять.

Должно быть, туда помещался не только мумифицированный человек, но и все его нажитое добро.

– Отпусти нас! – взмолилась Сари. – Мы никому не скажем, что здесь было, честно!

– Пожалуйста, лезьте в саркофаг, – терпеливо произнес Ахмад. – Надо выждать, когда закипит смола.

– Черта с два! – выкрикнул я.

Меня трясло. В висках стучало. Я не понимал, что говорю – так перепугался, что не слышал своих же слов.

Я посмотрел на Сари. Та стояла, безмятежно скрестив руки на груди. Но, несмотря на кажущуюся невозмутимость, у нее дрожал подбородок, а на глаза навернулись слезы.

– В саркофаг! – повторил Ахмад. – Кхала не любит ждать. Ее воля будет исполнена.

– Нет! – гневно закричал я.

Я встал на цыпочки и заглянул в темную гробницу. Оттуда потянуло таким смрадом, что я чуть было не грохнулся в обморок.

Саркофаг был деревянный, изъеденный древоточцами. В мерцающем свете казалось, будто внутри копошатся тысячи насекомых.

– Лезьте в саркофаг! Быстро! – вновь потребовал Ахмад.

Сари перелезла через бортик и спрыгнула в древний гроб. Как обычно, она во всем хотела быть первой, но теперь я не имел ничего против.

Положив руки на трухлявую деревянную панель, я покосился на соседний саркофаг, в который Ахмад положил дядю Бена. Он был вытесан из камня и основательно запечатан тяжелой каменной крышкой.

Хватит ли дяде Бену воздуха? Как он там дышит?

Впрочем, есть ли уже разница? Скоро из всех нас сделают мумий. И мы будем тут, в тайной комнате, стоять вечно – запеленатые и безмолвные.

– Полезай туда, живо! – рявкнул Ахмад. Его черные глаза недобро сверкнули.

– Я… я просто ребенок! – Не знаю, что я хотел добиться от него – жалости?

На лице Ахмада расцвела неприятная ухмылка.

– Многие фараоны умирали детьми, – напомнил он.

Я думал заболтать его. Мне почему-то казалось, что, треща без умолку, я как-то смогу отвадить от нас беду.

Но в голову не приходило ни одной путной мысли. Мозг окаменел.

– Внутрь! – приказал Ахмад, угрожающе нависая надо мной.

Признавая проигрыш, я ступил левой ногой в трухлявый гроб, оттолкнулся правой – и бухнулся рядом с Сари.

Она сидела, свесив голову и закрыв глаза – похоже, молилась. Даже когда я тронул ее за плечо, она никак не отреагировала.

Крышка опустилась сверху, отрезая свет. Последнее, что я увидел – алый танец огня над смоляным бассейном. Через минуту мрак сомкнулся над нами.

– Гейб… – прошептала Сари. – Я боюсь.

Тон ее голоса почему-то вдруг развеселил меня. Она созналась в страхе изумленно – словно ничего подобного не испытывала прежде ни разу.

– А я вот слишком напуган, чтобы бояться, – прошептал я в ответ.

Сари схватила меня за руку холодной и влажной ладонью.

– Ахмад чокнулся, – прошептала она.

– Это точно.

– Мне кажется, здесь полно жучков. – Сари передернула плечами. – Чувствую, как они ползают по мне.

– И по мне. – Я вдруг поймал себя на том, что скрежещу зубами. Со мной так всегда бывает, когда я нервничаю. А сейчас я нервничал сильней, чем когда-либо раньше.

– Бедный папа, – вздохнула Сари.

Саркофаг становился совсем уж непереносимым местом. Я пробовал не обращать внимания на мерзкий запах гниения, но в итоге он забил мне не только нос, но и рот. Чтобы оставаться в сознании, приходилось вдыхать мелко и редко.

– Мы здесь дуба дадим, – процедил я сквозь зубы.

– Мы в любом случае дуба дадим, когда Ахмад сочтет, что смола готова. Ай! – Сари прихлопнула жука, заползшего ей на руку.

– Может, ему что-нибудь помешает, – предположил я. Пустые надежды! Но я не мог придумать, что еще сказать. Соображать в тот момент не выходило ну никак.

– Я сейчас думаю только о том, как он вытащит мне мозги через нос, – пожаловалась Сари. – Вот зачем ты мне об этом рассказал, а, Гейб?

Вот и что мне ей ответить? «Предупрежден – значит, вооружен»? «Прости, сглупил» или «Хотелось поиздеваться над тобой в отместку»?

– Мы не можем сидеть тут и ждать, – в итоге нашелся я. – Бежать надо.

– Но как?

– Давай-ка попробуем отжать крышку. Может, если вдвоем навалимся…

На счет три мы уперлись руками в крышку и толкнули ее изо всех сил. Увы, та даже не шелохнулась.

– Наверно, он нас запер или придавил сверху чем-то тяжелым, – с горьким вздохом предположила Сари.

– Да, наверное. – Я тоже упал духом.

Мы немного помолчали. Я слышал, как дышит Сари. Ее вздохи напоминали тихий плач. У меня сильно колотилось сердце, от испуга и напряжения ломило виски.

Я представил себе длинный крюк, которым Ахмад вытащит наши мозги – и как я ни гнал мысль из головы, зловещий образ никуда не уходил. Я припомнил, как два года назад на Хэллоуин вырядился мумией, как разматывал маскарадный костюм перед друзьями. Кто бы знал, что скоро на мне будет костюм мумии, который уже никогда не снимут!

Время шло. Не знаю, как долго мы просидели в гробу. Внезапно я почувствовал, что у меня затекли ноги. Я быстро переменил позу. Саркофаг сделали таким просторным, что при желании мы с Сари могли здесь лечь. Впрочем, лежать в таких условиях не тянуло.