Роберт Стайн - Маска одержимости [litres]

Ее мерзкое лицо смотрело прямо на нее из черноты.

– Не-е-ет! – передернувшись всем телом, Карли-Бет замолотила по витрине кулаками.

« Почему я просто не нарядилась в мамин костюм утенка? – злилась она на себя. – Зачем мне взбрело в голову стать самым жутким чудовищем, какое только являлось на Хеллоуин? С какой стати мне втемяшилось пугать Чака и Стива? »

Она с трудом сглотнула. « Придется мне теперь до конца своих дней пугать всех подряд ».

Пока эти отчаянные мысли вертелись у нее в голове, Карли-Бет вдруг заметила, как что-то движется внутри магазина. Темная тень скользнула по полу. Послышались шаги.

Задребезжав, дверь приоткрылась.

В щель выглянул хозяин магазина. И прищурился, рассматривая Карли-Бет.

– Я задержался, – негромко объяснил он. – Знал, что снова увижу вас.

Карли-Бет была потрясена его невозмутимостью.

– Я… она не снимается! – с запинкой выпалила она. И в доказательство дернула за макушку маски.

– Знаю, – выражение его лица не изменилось. – Входите, – он распахнул дверь и отступил.

Чуть помедлив на пороге, Карли-Бет вошла в темный магазин. Внутри царила жара.

Хозяин включил единственную лампу над прилавком. Плаща на нем уже не было, как увидела Карли-Бет, – только черные брюки от костюма и строгая белая рубашка.

– Говорите, вы знали , что я вернусь? – резким тоном спросила Карли-Бет. Голос, который придавала ей маска, выражал и гнев, и растерянность. – Откуда?

– Не хотел я вам ее продавать, – сказал он, вглядываясь в маску, нахмурился и покачал головой. – Неужели не помните? Помните, как я отказывался?

– Помню, – раздраженно подтвердила Карли-Бет. – Просто снимите ее с меня. Хорошо? Помогите мне.

Он смотрел на нее во все глаза и молчал.

– Да снимите же ее! – требовательно закричала Карли-Бет. – Я хочу, чтобы вы ее сняли!

Он вздохнул.

– Не могу, – грустно объявил он. – Снять маску я не могу. Мне правда очень жаль.

– То есть как это? – запинаясь, выговорила Карли-Бет.

Ее собеседник не ответил. Он отвернулся и направился в дальний угол магазина, жестом позвав Карли-Бет за собой.

– Отвечайте! – завизжала Карли-Бет. – Не уходите никуда! Дайте мне ответ! Как это вы не можете снять маску, что это значит ?

Она бросилась за ним в другую комнату магазина, ее сердце учащенно колотилось. Хозяин щелкнул выключателем.

Яркий свет ослепил Карли-Бет, она заморгала. Постепенно перед глазами проступили две длинных полки с жуткими масками. И пустое место среди них.

Уродливые маски будто уставились на нее все разом. Карли-Бет еле заставила себя отвернуться.

– Снимите маску с меня сейчас же! – потребовала она, подступая к хозяину и преграждая ему путь.

– Не могу, – повторил он негромко и почти печально.

– Но почему? – возмутилась Карли-Бет.

Он понизил голос.

– Потому что это не маска.

Карли-Бет изумленно воззрилась на него, разинула рот, но не издала ни звука.

– Это не маска, – пояснил он, – а настоящее лицо.

У Карли-Бет вдруг все поплыло перед глазами. Под ногами качнулся пол. Ряды безобразных лиц глазели на нее. Она очутилась под прицелом всех этих выпученных, налитых кровью желтых и зеленых глаз.

Карли-Бет вжалась спиной в стену, чтобы не упасть.

Хозяин магазина подошел к полкам и указал на уродливые глазеющие головы.

– Нелюбимые, – грустно произнес он, понизив голос до шепота.

– Я… не понимаю, – еле выговорила Карли-Бет.

– Это не маски. А лица, – снова сказал он. – Настоящие лица. Их сделал я. Создал в своей лаборатории. Эти настоящие лица.

– Но… они же такие уродцы… – начала было Карли-Бет. – Зачем?..

– Вначале они не были уродцами, – ожесточенным голосом перебил он, и его глаза стали злыми. – Они были прекрасными. И живыми. Но недолго. Стоило вынести их из лаборатории, как они изменились. Мои подопытные, мои бедные головы оказались неудачей. Но я должен был поддерживать в них жизнь. Мне пришлось .

– Я… не верю вам! – задыхаясь, выпалила Карли-Бет и взялась обеими ладонями за свое зеленое искореженное лицо. – Не верю ни единому слову!

– Я говорю правду. – Хозяин магазина провел пальцем по тонкому усу, не сводя с Карли-Бет горящего взгляда. – Я держу их здесь и зову «нелюбимыми», потому что кто же на них захочет хотя бы взглянуть? Но иногда кто-нибудь случайно забредает в эту комнату, как вы, к примеру, и одна из моих голов находит новый дом…

– Не-е-е-ет! – протестующий вопль Карли-Бет напоминал скорее звериный вой, чем крик человека.

Она обводила диким взглядом изувеченные, безобразные лица на полках. Шишковатые головы, зияющие раны, звериные клыки. Чудовища! Все до единого!

– Снимите ее! – завизжала она, не помня себя. – Снимите! Снимите!

Отчаянно вцепившись в свое лицо, она пыталась сдернуть его, разодрать в клочья.

– Снимите! Снимите!

Хозяин магазина попытался жестом успокоить ее.

– Сожалею. Теперь это ваше лицо, – бесстрастно выговорил он.

– Нет! – вскрикнула Карли-Бет не своим, сиплым и низким голосом. – Снимите! Снимите ее СЕЙЧАС ЖЕ!

Она продолжала раздирать собственное лицо. Но несмотря на ярость и панику понимала, что все ее старания напрасны.

– Лицо можно убрать, – вдруг тихо произнес хозяин магазина.

– А?.. – Карли-Бет опустила руки и впилась в него взглядом. – Что вы сказали?

– Сказал, что есть один способ убрать лицо.

– Какой? – По спине Карли-Бет пробежала ледяная дрожь – дрожь надежды. – Ну? Как это сделать? Говорите! – взмолилась она. – Прошу, скажите мне!

– Сделать хоть что-нибудь я не в силах, – он нахмурился. – Но дать объяснения могу. Однако если маска хотя бы еще раз пристанет к тебе или к кому-нибудь другому, то уже навсегда.

– Как мне от нее избавиться? Говорите! Объясните мне! – упрашивала Карли-Бет. – Как ее снять?

Лампа над головой мигнула. Ряды чудовищно раздутых, обезображенных лиц все так же сверлили взглядами Карли-Бет.

« Чудовища », – думала она.

«Целая комната чудовищ, только и ждущих возможности ожить».

«И теперь я одна из них».

«Теперь я тоже чудовище».

Половицы скрипнули, хозяин магазина отошел от полок и приблизился к Карли-Бет вплотную.

– Как мне снять ее? – умоляюще спросила она. – Скажите! Покажите прямо сейчас!

– Убрать маску можно лишь однажды, – тихо повторил он. – И только с помощью символа любви.

Карли-Бет с нетерпением ждала продолжения.

Комнату заполнила тишина. Тягостная тишина.

– Я… не понимаю, – наконец с запинкой заговорила Карли-Бет. – Вы же обязаны мне помочь. А я не понимаю! Скажите что-нибудь вразумительное! Помогите мне!

– Больше ничего не могу добавить. – Он наклонил голову, закрыл глаза и устало провел пальцами по векам.