Дин Кунц - Мистериум [litres]

Чтобы ему было удобнее лежать, кляп изо рта удалили. Если им понадобится снова вогнать ему кляп, эти людишки вначале накачают его транквилизаторами.

Пластиковые наручники тоже сняли. Он привязан к кровати широким ремнем на груди. Ремень захватывает и руки, сложенные по швам. Второй такой же ремень стягивает ему бедра.

Его подключили к капельнице, чтобы организм не обезвоживался и чтобы при необходимости можно было быстро загнать ему лекарство. Мочится он через катетер в бутылку.

Все это его ничуть не удручает.

Ремни на груди и бедрах не кожаные, а резиновые, обеспечивающие ему минимальный телесный комфорт и не мешающие циркуляции крови. Среднему человеку было бы не справиться с этими ремнями шириной в четыре дюйма, но он не средний человек.

Он тщательно, до мелочей продумывает свой побег.

За дверью сидит полицейский. Это вся его охрана. Шекет слышал, как кто-то разговаривал с этим парнем. Он чует запах копа: гель для волос, засохший пот в подмышках, кислое дыхание, вызванное отрыжкой, поскольку охранник любит пищу, щедро приправленную чесноком.

Они не знают, что натворили, на кого посмели поднять руку. Шекет им этого не простит. Он снова поднимется и преподаст им урок послушания. Мир достиг конца этой эпохи. Ли Шекет – воплощение новой рождающейся эпохи. Он – прогресс, сотворенный наукой, единственной силой на Земле, наделенной правом и обязанностью изменить все и навсегда.

Карсон Конрой сидел в салоне своего «форд-эксплорера» в дальнем углу больничной парковки и ждал, когда шериф Хейден Экман уедет. Бороться с нахлынувшей сонливостью ему помогал термос черного кофе из закусочной «Четыре угла». Он уже проглотил одну таблетку кофеина. Их у него было предостаточно – целая коробочка в кармане куртки.

Зарабатывая себе на жизнь вскрытием трупов, составляя отчеты о крайней жестокости убийц по отношению к жертвам, Карсон давно перестал верить в справедливость. Справедливость была не чем иным, как концепцией, а не фактом. Ею манипулировали и неустанно меняли само понятие справедливости. Этим занимались все: от голливудских творцов поп-культуры до политиков и самопровозглашенных глубоких мыслителей, восприимчивых к трендам интеллектуальной моды ничуть не меньше среднего подростка, которому внушили хотеть именно те кроссовки и джинсы, какие в данный момент объявлены «крутым прикидом».

Перебравшись в Пайнхейвен после убийства жены, так и оставшегося нераскрытым, Карсон искал в своей новой жизни не справедливости, а правды. Правда не поддавалась переопределению. Правда была такой, какая есть. Простая задача поиска правды осложнялась лишь стогами лжи, которые требовалось переворошить, чтобы найти сверкающую иголку.

Карсон не строил иллюзий о том, что ему когда-нибудь удастся установить личность негодяя, застрелившего Лиссу из проезжавшего автомобиля. Он сознавал: никакое вскрытие не расскажет ему всей правды о любом проявлении человеческой жестокости. В новой жизни он стремился найти правду в природе и самом себе. Бóльшую часть свободного времени он бродил по склонам Сьерра-Невады, забираясь в самые глухие места, наблюдая и изучая природный мир со все возрастающим вниманием и трепетом. В природе существовал удивительный порядок, чертовски суровый, но разумный. Никакого обмана, кроме того, что помогал выжить, подстраивая под окружающий мир цвет шерсти, перьев, а то и всего тела, как у хамелеона. В природе не существовало лжи, изреченной языком или написанной пером. Карсон надеялся, что глубокое понимание устройства природной жизни поможет ему понять и то, как надлежит жить человеку, дабы уважать себя и других, не прибегая к самообману и аналогичным грубым ошибкам.

Карсон почему-то верил, что правда об убийстве Спейдера и Клайнмен, а также правда о Ли Шекете (он же Натан Палмер) неразрывно связаны с высшей правдой, которую он рассчитывал найти в природе. Почему – он и сам не знал. Просто чувствовал, и чувство это было сильным.

Еще в проезде между моргом и офисом шерифа, когда он услышал сирены отъезжавшей и подъезжавшей машин «скорой помощи», интуиция подсказала ему: это как-то связано с Шекетом. Карсон зашел к Карлу Фредетту, начальнику дежурной смены, от которого и узнал о событиях в доме Меган Букмен.

Сейчас он смотрел в бинокль, как Хейден Экман и Рита Карриктон вышли из дверей отделения неотложной помощи и остановились под навесом, о чем-то разговаривая. Патрульные машины обоих стояли в неположенном месте. Через какое-то время шериф и его заместительница уехали. Тихо, без мигалок и сирен.

Карсон допил кофе, навинтил чашку на термос, вышел из машины и двинулся через стоянку к больнице. По словам Карла Фредетта, Шекет будет содержаться в больнице до утра, пока шериф не проконсультируется с окружным прокурором.

Карсон знал, в какие палаты помещали психически больных пациентов, поэтому ему не понадобилось наводить справки о местонахождении Шекета. Он поднялся на третий, последний, этаж и прошел в конец восточного крыла. Слева от двери палаты 328 он увидел стул с жесткой спинкой и складной столик. На столике стоял запотевший графин с ледяной водой, стакан, банка кока-колы и пачка жареного арахиса. Там же лежали журналы о крутых гоночных машинах.

Дежурство нес Тэд Фентон – молодой полицейский. Увидев Карсона, от отложил журнал и встал. В полиции он служил всего полгода, что было на руку судмедэксперту. Ситуация нештатная, парень растерян, и Карсон для него непререкаемый авторитет.

– Здравствуйте, доктор Конрой, – громко выпалил Тэд и сразу осекся, вспомнив, что вокруг спят пациенты. – Что вы делаете здесь в такой поздний час? – уже тише спросил он.

– Закончил вскрытие тел Спейдера и Клайнмен и понял, что не усну. Думаю, бессонница продержится у меня еще неделю.

– Слышал я про эту Клайнмен. Прямо как в «Ходячих мертвецах». Не представляю, как вы занимаетесь такой работой.

– Кому-то надо ею заниматься. Слушайте, Тэд, мне нужно повидать этого подонка.

– Шекета? Вообще-то, док, мне не сообщали о вашем приходе.

– У меня к нему несколько вопросов.

Молодой полицейский нахмурился:

– Адвокат должен присутствовать при вашем разговоре?

– Шекету пока не предъявлено никаких обвинений. Сейчас он находится в палате для психически больных. Вот когда его обвинят, тогда ему понадобится адвокат.

Фентон продолжал сомневаться, хотя было ясно – Карсон не вправе быть здесь.

– Док, он опасный тип. Ему вкололи успокоительное. Хорошую дозу. Думали, вырубится на несколько часов. Так он задергался, когда его привязывали к кровати. Пришлось вколоть вторую. Врачи подумывали и о третьей, но побоялись передозировки.