Алма Катсу - Голод [litres]

Бывало, даже не отзывалась на оклик по имени.

А тут еще Кезеберг… Кезеберга она всеми силами сторонилась: незадолго до отъезда Стэнтона он выкинул странную штуку. Отыскал Тамсен в одну из редких минут одиночества, улучил момент, когда она, не взяв с собой никого из дочерей, отошла от фургона, где Джордж проводил теперь большую часть времени, и подошел к ней.

– Я знаю: вам хочется избавиться от него, – прошептал он, имея в виду вовсе не Стэнтона, но ее законного мужа. Видимо, как-то да догадался, насколько ей надоела томительная неудовлетворенность браком. – А я могу это устроить, нам обоим на радость.

Охваченная отвращением – к его зловонному дыханию, к зловещей ухмылке, а особенно к пониманию в его взгляде – Тамсен отшатнулась.

– Вы меня совсем не знаете, – как можно спокойнее отвечала она. – И чего мне хочется, не знаете тоже. Иначе поняли бы: вашего общества я совсем не хочу.

Этого оказалось довольно, чтоб он, пошатываясь, двинулся прочь, бросив через плечо напоследок:

– На этом делу еще не конец.

Похоже, Тамсен, сама того не желая, нажила себе нового врага.

Наутро, обнаружив пропажу револьвера, она встревожилась до глубины души, а брошенное Стэнтоном обвинение в сговоре против него совсем сбило ее с толку. Только много позже Тамсен поняла: Кезеберг решил убить Стэнтона, а вину в его смерти возложить на нее – этакая мелкая месть за то, что пренебрегла им.

Временный отъезд Стэнтона ее огорчил, но вместе с тем принес немалое облегчение. Стэнтон, пусть на минуту, однако предположил, что она завела роман с Льюисом Кезебергом, а это возмущало по множеству причин. Прежде всего, Кезеберг внушал ей отвращение и физически, и морально – со всех вообразимых сторон. Ничуть не меньшим ударом для Тамсен оказалась готовность Стэнтона поверить в нечто подобное. Это только доказывало, что Стэнтон не понимает ее и никогда не поймет.

Те, прежние, тоже понять ее не могли – в этом Тамсен с каждым днем убеждалась все крепче и крепче, как будто голод, терзавший ее изнутри, попутно освобождал голову от хлама, помогая яснее, отчетливее видеть происходящее.

Проглотив еще щепоть ивовой коры, Тамсен прикрыла глаза, перевела дух, прислушалась к шуму лагеря. Вот Сэмюэл Шумейкер с Уолтом Эрроном распрягают волов и ведут их к реке, а Джордж с Джейкобом ставят шатры, а Бетси готовится стряпать ужин. Сквозь все это пробивались звонкие голоса дочерей. «Фрэнсис, Джорджия, Элиза, Лиэнн», – мысленно считала Тамсен говорящих… и вдруг открыла глаза.

Где же Элита?

Вскочив, едва не вскрикнув от боли в ногах, она поспешила к костру, туда, где играли дочери, а Бетси устанавливала над огнем треногу с крюком для котла. Доннеры, как обычно, расположились на ночь в стороне от остального обоза – достаточно далеко, чтоб делать вид, будто соседей поблизости нет, но не настолько, чтобы, случись беда, остаться без помощи. Четыре девочки увлеченно играли в «веревочку», а вот Элиты нигде поблизости не оказалось.

– Где ваша сестра? Почему не с вами? – спросила Тамсен, с трудом сдерживая ненависть к тревоге, червем вгрызшейся в сердце.

На крохотных, невинных личиках дочерей отразился испуг.

– Искать что-то пошла, – ответила Лиэнн, съежившись в предвкушении материнского гнева.

– Идемте со мной. Все вместе идем искать Элиту, слышите? Скорей.

Девочкам придется пойти с ней, другого выхода нет. Присмотр за дочерьми Тамсен не доверит никому, даже Бетси. Никто другой не понимает, что зло – будь то зверь, или дух, или же человек – совсем рядом, в каком-то шаге, только и дожидается удобного случая для нападения.

Так, впятером, они обыскали весь лагерь. Кого бы Тамсен ни спрашивала об Элите, все лишь пожимали плечами или смотрели на нее отсутствующими взглядами. Иметь с нею дело никто не хотел, а кроме того, всем не терпелось поскорей завершить этот жаркий, пыльный, утомительный день.

Кезеберг… Кезеберга Тамсен увидела издалека. Держался он, как всегда, важно, зловеще ухмыльнулся, неприязненно сощурился на нее. От внезапной догадки все внутри сжалось в комок: Кезеберг знает, где искать Элиту! Разве Тамсен раньше не видела, как он поглядывает на ее дочь? Вдобавок, самой ей он ничего хорошего не желал и не скрывал этого…

– Ступайте назад, к фургонам, – велела Тамсен дочерям. – Живее.

– Ты же велела не отходить от тебя ни на шаг, – напомнила Лиэнн.

– Не пререкайся. Делай, что сказано.

К фургонам Лиэнн пришлось подтолкнуть, но и после этого она попросту нырнула под днище повозки Бринов и спряталась там вместе с сестрами.

Кезеберг, как ни в чем не бывало, подошел к Тамсен, поддернул штаны, обнажил в улыбке длинные серые зубы. На шее его красовался цветастый платок. Платка этого Тамсен прежде никогда не видела, однако что-то в нем казалось смутно знакомым.

– Миссис Доннер! – заговорил Кезеберг, приподняв шляпу. В его устах его фамилия прозвучала, словно ругательство. – Какой сюрприз!

– Я ищу дочь, Элиту, – сказала Тамсен.

Кесеберг сплюнул наземь, едва повернув голову вбок.

– Выходит, сбежала девчонка? Боюсь, ничем не могу вам помочь. Я ее не видал. А ведь, поверьте… – Тут он опять ухмыльнулся от уха до уха. – А ведь, поверьте, поглядываю за ней в оба глаза.

Беспросветное отвращение захлестнуло Тамсен изнутри, расползлось по всем жилам упругими черными змеями, и ей вспомнилось, где она видела этот платок.

– А платок-то украден, – заметила она. – Из индейской могилы.

Но Кезеберг только пожал плечами.

– И что с того? Я беру, что хочу – точно так же, как ты. Тебя, Тамсен, послушать, ты будто из какого-то другого теста, а ведь на деле мы с тобой одно и то же. Два сапога пара.

Тут он внезапно схватил Тамсен за запястья и притянул к себе. Лиэнн с воплем бросилась к ним, но Тамсен заорала на дочь, веля ей держаться подальше.

Как ни старалась она забыть, насколько он мерзок, вблизи об этом, хочешь не хочешь, пришлось вспомнить вмиг. Разило от него, словно он в жизни не мылся и одежды с бельем не стирал. Шея под клочковатой бородой воспалилась, покрылась струпьями, нечищеные зубы посерели. Довольно тощий, он тем не менее был изрядно силен, да еще выше ростом – тоже, как ни крути, преимущество.

– Поразмысли, Тамсен, поразмысли. Человек вроде меня в жизни лишним не будет. У кого есть враги, тем без друзей никуда. Тебе нужен друг.

– Потому вы и ополчились на Чарльза Стэнтона? И в наказание мне решили устроить все так, будто он убит мной? – огрызнулась она, безуспешно пытаясь вырваться. – Пустите сейчас же!

– Не стоит, не стоит отказывать мне. Меня куда лучше числить среди друзей. А кроме того, я знаю, чем ты занималась со Стэнтоном, – процедил Кезеберг ей в лицо. – И про все твои спрингфилдские шашни тоже слыхал, так что не строй из себя оскорбленную невинность.