Алма Катсу - Голод [litres]

Должно быть, он говорил о докторе Уильямсе. О Джеффри. А Тамсен-то думала, что эта история наружу не выплывет, что Джорджу удалось замять ее. Ей было одиноко, а Джеффри Уильямс, пусть более чем в два раза старше ее годами, оказался человеком большого ума, гораздо культурнее Джорджа… Однако, подобно Чарльзу Стэнтону, с Джеффри Уильямсом она тоже ошиблась. Искала утешения, а находила во всех этих мужчинах лишь временную отдушину. Впрочем, людям вроде Кезеберга подобных вещей не понять.

Тамсен снова рванулась прочь, но Кезеберг ухватил ее за платье, дернул, разрывая ткань, и тогда она без раздумий, что было сил, ударила его коленом промеж ног. Кезеберг, сдавленно ахнув, согнулся вдвое. Дочери, разом выскочив из-под фургонов, вихрем завертелись вокруг ее разорванных юбок, принялись спрашивать, все ли с нею в порядке. Младшая, Элиза, расхныкалась.

– Идемте.

Большего Тамсен выговорить не удалось. Грудь сдавливало так, что дух не перевести, словно Кезеберг навалился на нее всей тяжестью.

Стоило им отвернуться, Кезеберг оправился от удара.

– Ладно. Ты для меня все равно старовата. Поизношена слишком, – просипел он. – А вот падчерицы твои в дело очень даже сгодятся. К примеру, Элита: не зря же она тут, что ни день, хвостом крутит.

Тамсен замерла. Казалось, кровь в жилах превратилась в ледяную кашу.

– Держитесь от нее подальше.

Кезеберг вымученно улыбнулся. Щербатая, словно вырезанная ножом его улыбка откровенно пугала.

– А я так думаю, ей нужен тот, кто женщиной ее сделает.

Страх набрал силу, обернулся паническим ужасом. Элита, Элита, Элита… куда же она подевалась?

Увлекая за собой дочерей, не обращая внимания на удивленные взгляды, Тамсен со всех ног помчалась через лагерь. В надежде отыскать Элиту у подруги, Вирджинии, она завернула к Ридам, но лишь наткнулась на неприветливый взгляд Маргарет и поспешила дальше, по утоптанной тропе, делившей лагерь напополам (вновь воркотня, мрачные взгляды, невнятная ругань вслед). Вот и последняя кучка фургонов: заходящее солнце просвечивает сквозь поредевшую парусину навесов… Сообразив, как далеко остались прочие члены семьи, перепуганные дочери захныкали, и Тамсен захотелось повернуть назад, но тут перед ее глазами снова возник зловещий оскал Кезеберга. Нет, возвращаться рано. Еще немного, совсем немного – вон туда, в заросли полыни, цепляющейся за юбку, будто детская ручка…

Издали, со стороны реки, донеслось мычание коров и волов, и тут Тамсен краем глаза заметила кого-то чуть в стороне. Едва ли не волоком таща за собой малышек, она выбежала на небольшую прогалинку и обнаружила там Элиту с палкой в руках, опустившуюся на колени рядом с поставленным на землю фонарем. Что она там откапывает, Тамсен разглядеть не смогла: солнце почти скрылось за горизонтом, и все вокруг окутали серые вечерние сумерки.

– Элита! – сердито, но и с облегчением окликнула она.

Элита вздрогнула, обернулась.

– Что ты здесь делаешь? Сколько раз я говорила…

Отпустив Фрэнсис с Элизой, Тамсен склонилась к падчерице, рывком подняла ее на ноги.

– Сколько раз я говорила: не отходи от меня, держись на виду!

Руки Элиты были черны от земли, платье тоже изрядно испачкано.

– Но я здесь овечьи ушки нашла. Тебе ведь овечьи ушки нужны, я помню.

«Овечьи ушки»… Действительно, чистец Тамсен добавляла в одно из снадобий, однако страх все еще сотрясал ее изнутри так, что ребра ходили ходуном.

Рука сама собой взвилась в воздух, звонко хлестнула Элиту по лицу. Прежде чем Тамсен осознала, что происходит, ладонь покраснела, заныла, а Элита, схватившись за щеку, во все глаза уставилась на нее… однако не в страхе – в ярости. Такой Тамсен не видела ее еще никогда: лицо сморщено, глаза сверкают… Захотелось и попросить прощения, и в то же время встряхнуть девчонку как следует в отместку за собственный страх – неуемный, цепкий, кружащий голову.

– Ты… ты… не смей обращаться со мной как с ребенком! – выпалила Элита. – Я – почти взрослая женщина!

«Взрослая женщина»… В голове эхом отдались слова Кезеберга. Элита даже не представляла себе, чем рискует женщина, отошедшая от обоза без провожатых.

– Элита, дело очень серьезное. Послушай меня, а, главное, сделай , как я…

Тут Тамсен осеклась. Сквозь беспокойную возню дочерей, сквозь шелест ветра в стеблях полыни откуда-то неподалеку донесся хруст. Звук шагов. Тамсен замерла, будто где-то в груди натянулась до отказа какая-то внутренняя пружина. Может, послышалось?

Первым делом на ум пришли мысли о Кезеберге. Возможно, это он идет следом, рассчитывая как следует напугать ее? А может, просто звуки непривычно разносятся над равниной, отчего ей и кажется, будто нечто далекое здесь, совсем рядом?

Нет, ничего подобного. Еще немного, и шаги послышались со всех сторон, будто их брали в кольцо.

– За спину. За спину, все до одной, – велела Тамсен, подняв фонарь Элиты и подкрутив фитилек так, чтоб огонь вспыхнул ярче. – Кто здесь? Кто бы вы ни были, возвращайтесь к фургонам. Сегодня я никакого вздора не потерплю.

Однако человек, нетвердым шагом выступивший из зарослей полыни, оказался ей незнаком. Стоило поднять фонарь выше, незнакомец сощурился, чуть отступил назад, в сумрак, присел. Тамсен заморгала, вглядываясь в темноту. Незваный гость был худощав, длинноног и сплошь покрыт чем-то бурым, словно скелет, облепленный грязью, или… или как будто все тело его обросло снаружи корой. Как будто он порожден окрестными зарослями.

Почувствовав возобновившееся головокружение, Тамсен снова на миг смежила веки. Возможно, ее опять одолевает мигрень? А может, в попытках избавиться от головной боли она приняла слишком много толченой ивовой коры? Так ли, иначе, она не могла с уверенностью сказать, что, собственно, видит. Мысли о дочерях за спиной усилили страх, в сердце огнем на ветру вспыхнуло, разгорелось инстинктивное стремление защитить девочек.

– Кто вы? – резко спросила она. – Что вам от нас нужно?

Но незнакомец молчал. Лица его было толком не разглядеть, однако смотрел он на Тамсен пристально, будто пума, поблескивая глазами в луче фонаря. Определенно, не из индейцев. Скорее уж, следопыт, привлеченный появлением обоза. Белый человек, долгое время проживший в глуши, возможно, заблудившийся и скитавшийся по лесам в одиночестве. Во взгляде его чувствовалось нечто чужое, звериное – ни единого проблеска разума.

Одна из дочерей тихонько захныкала.

– Спокойствие, – вполголоса сказала Тамсен. – Все в порядке.

Заметили ли девочки то же, что и она?

И тут – в этом Тамсен могла бы поклясться – в зарослях появился второй незнакомец, а за ним – третий. Неяркий свет фонаря выхватывал из темноты только тени, силуэты, движение… Движение. Спина и затылок покрылись гусиной кожей: двигались все они вовсе не по-людски. Точно так же судорожно, порывисто полз к ней, а после бросился на нее Люк Хэллоран. Больше всего эти люди напоминали волков: по-волчьи окружали добычу, по-волчьи и разговаривали, ни слова не говоря вслух.