Сара Пэйнтер - Ночной ворон [litres]

– Мадлен страшная эгоистка. Как всегда.

Джон взглянул за спину Лидии.

– Но что ты делаешь тут, наверху?

– Туалет, – ответила Лидия, одновременно вспоминая, что Джон только что сам вышел оттуда. – Ищу туалет, – поправилась она.

– А. Ну да. Это там.

Лидия забыла, что Джон всегда был сухим и формальным. В детстве ее это напрягало, но теперь она подумала, не значит ли это, что ему всегда было неуютно на больших семейных сборищах. После того что сказал папа, Лидия подумала, что, может быть, происхождение Джона мешало ему ощущать себя среди Кроу в своей тарелке. Сама Лидия всегда очень старалась не использовать свои, пусть даже слабые, способности, чтобы не демонстрировать «вибрации Кроу» сильнее, чем было необходимо. Она не представляла себе, что другие могут так же относиться к своей силе, но, поскольку сама она была самой слабой в семье, ей не хотелось думать об обратном. Но, несмотря на все свои старания, она все равно ощущала в воздухе нечто твердое и белесое и видела слабое переливающееся свечение у Джона на коже.

– Ну ладно. Рад был увидеть тебя, – Джон повернулся, собираясь уходить.

– А что вы имели в виду, говоря – эгоистка? Как вы думаете, где она?

Джон замер на лестнице, но не обернулся к Лидии. Вместо этого он смотрел вниз, на ковер.

– Не знаю, но она именно там, где хочет быть. И я не думаю, что она хотя бы на секунду задумывается о том, какой кошмар она устроила собственной матери.

Дейзи внизу так и сидела за столом, в той же самой позе.

– Я, наверное, пойду, – сказала Лидия. – Спасибо за напитки.

Дейзи кивнула.

– Ты видела Джона?

– Угу, – ответила Лидия. – Он, похоже… – Она не договорила, будучи не в состоянии придумать вежливый вариант слова «социопат».

– Это защитный механизм, – сказала Дейзи. Ее лицо внезапно исказилось, выдавая переживаемую ею боль. – По крайней мере, я себе так это объясняю.

– Ну да, это, наверное, очень тяжело… – Она судорожно пыталась сформулировать следующий вопрос. – А они были в хороших отношениях? Ну, в смысле, Мадлен со своим папой?

– Я же говорила, – ответила Дейзи. – У нас был период обычных подростковых скандалов, но все это давно прошло. Все было нормально. Спокойно.

Лидия кивнула:

– Ясно. Хорошо. Спасибо. – Господи, похоже, она подцепила от Джона эту отрывистость.

– Ну, – сказала Дейзи, с заметным усилием переключаясь в образ любезной хозяйки, – была рада тебя повидать. Надеюсь, ты проводишь достаточно времени со своими бедными родителями.

– Хм… Ну да… – Бедными родителями?

– Ты же понимаешь, что ты разбила своей маме сердце?

– То есть?

– Когда уехала. Тебе не кажется, что это несколько чересчур для подросткового бунта? Особенно если учесть, что ты для этого уже слишком взрослая?

Так. Не очень-то любезно для хозяйки.

– У меня была возможность получить отличную работу, и родители понимали это. И одобряли меня.

Дейзи перебила ее:

– Но какую работу? Играть в сыщика? Ты должна быть дома и присматривать за своим несчастным отцом.

– О Генри Кроу так говорить нельзя, – бесстрастно произнесла Лидия.

Очевидно, какие-то остатки прежней силы ее отца все еще окутывали семейство, потому что Дейзи немедленно заткнулась.

– Я буду на связи, – сказала Лидия, закрывая за собой дверь.

Выйдя из дома, Лидия сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Эта женщина очень расстроена, сказала она себе. Ничего личного. А если ближе к делу, то, похоже, Чарли не пытался пускать пыль в глаза. Мэдди действительно сбежала от своей прекрасной жизни.

В соседнем с тетушкиным доме было окно, выходящее на улицу. Деревянные жалюзи на нем были приподняты, и Лидия уловила за ними легкое движение. Приподнятая, чтобы лучше видеть, створка быстро опустилась на место. Любопытные соседи.

Лидия подошла и постучала в дверь. Над углом крыльца висела охранная видеокамера, направленная вниз, а еще одна, на стене дома, смотрела наружу. Среди людей победнее было принято устанавливать фальшивые камеры, но этот дом был дорогим, и камеры, по крайней мере с виду, казались настоящими. Спасибо, Господи, за богатых параноиков.

Дверь приоткрылась на цепочку, и изнутри раздался твердый голос:

– Добрый день?

Лидия натянула на лицо свою самую приветливую улыбку.

– Здравствуйте, я племянница Дейзи. Вашей соседки.

– Простите?

– Я из соседнего дома, – сказала Лидия. – Можно с вами минутку поговорить?

Цепочку сняли, и дверь полностью открылась. Этой женщине, похоже, было за восемьдесят. У нее были редкие седые волосы, зачесанные под ободком назад, и бархатный спортивный костюм.

– Прошу прощения, что беспокою вас, но Дейзи сказала, вы не будете против. Она сказала, что вы всегда были самой лучшей соседкой, – Лидия понятия не имела, общались ли Дейзи и Джон с соседями, но, если вы хотите, чтобы люди для вас что-то сделали, первое правило – дать им резон сохранить ваше хорошее мнение о них.

– Дейзи из соседнего дома? – Женщина наморщила лоб. – А ты Мадлен?

– Нет, я племянница Дейзи, Лидия.

– Ну конечно, – женщина слегка покачала головой. – Я балда. Ты просто на нее похожа. – Она оглядела Лидию сверху донизу – кожаную куртку, джинсы, тяжелые ботинки. – Только Мадлен и одевается по-другому.

– Я как раз хотела поговорить с вами про Мадлен, – Лидия огляделась по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. – Случилось нечто ужасное, и вся наша семья просто с ума сходит.

Посулы жирных сплетен, упоминание Семейства Кроу или старомодное желание помочь – как бы то ни было, женщина отступила на шаг назад.

– Тебе лучше зайти.

Лидия зашла в просторную прихожую с темно-зелеными стенами и белым бордюром. Стойка для зонтиков была в виде слоновьей ноги, и Лидия от всей души надеялась, что нога была не настоящей. На вешалке висели бежевый плащ и непромокаемая куртка «Барбур», оба женские и маленького размера. Соседка явно жила одна.

– Я миссис Беди. Можешь называть меня Элспет.

– Спасибо, Элспет, – сказала Лидия, нагибаясь, чтобы расшнуровать ботинки.

– Ах, оставь, дорогая. Собаки столько всего приносят, не беспокойся.

Собаки. Так вот откуда этот запах.

Элспет провела ее в загроможденную мебелью гостиную. Бледно-зеленый диван с высокой спинкой и кресла к нему были единственными современными предметами среди марокканских кожаных пуфов, ярких вышитых индийских подушек на полу, вычурных резных бронзовых подсвечников и коробочек с благовониями. Жалюзи на окнах дополнялись вентилятором на потолке, и Лидия не удивилась бы, узнав, что его привезли еще из Индии в конце колониальной эпохи.

– У вас такой красивый дом, – сказала Лидия, все еще стараясь быть как можно вежливее.