Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

– Она в больнице Святого Матфея? – спросила я, уже взволнованная собственными мыслями. Черил подтвердила мое предположение.

– Есть ли возможность навестить ее?

– Она на антибиотиках несколько дней, поэтому ей разрешено принимать посетителей. Мы с мамой пойдем к ней завтра, – безрадостно сказала Черил. – Хотя я не особо хочу идти. То, что мы двоюродные сестры, не означает, что мы дружим.

Если мы с Мишей, Генри и в придачу с Треем придем в больницу к Трейси, результат будет катастрофический. Нас будет слишком много, Трейси взбесится, и мы ничего не добьемся. Если я собиралась спасти Трейси до того, как она станет следующей жертвой Вайолет, то должна была самостоятельно с этим справиться.

– Есть ли шанс пойти с тобой? Я хотела бы извиниться за то, что вовлекла ее во всю эту историю с Вайолет осенью. Это было бы странно?

– Ну, ничего особо странного, помимо того факта, что Трейси тебя ненавидит, – поддразнила Черил, я знала, что она улыбается на другом конце провода. – Но я не думаю, что моя мама знает об этом.

Мы договорились о том, что Черил заберет меня около десяти утра. Мама удивилась, что я так заботилась (или претендовала на это) о Трейси Хартфорд, что была готова потратить несколько часов своего времени вдалеке от Шеридана, с целью навестить ее.

– Менингит – это серьезно, мама, – сказала я, чтобы убедить ее, что действительно хочу поехать.

В тот день я погрузилась в чтение « Понимания мира духов », так как поставила себе задачу найти способ сохранить жизнь Трейси, не имея доступа к монахиням, розариям или семидневным свечам (которые даже не стоило рассматривать, так как медсестры обязательно заметят в палате зажженную свечу). Все, о чем рассказывала книга о поведении духов – и о плохом, и о хорошем, – совпадало с моим опытом.

Духи могли с легкостью манипулировать энергией. Вот почему их вмешательство в электричество стало таким обычным явлением. Мигание света, преобразование экрана телевизора в статическое положение, сбои в работе компьютера. Такого рода вещи не требовали больших усилий. Гораздо больше сил уходило на то, чтобы воздействовать на материю – другими словами, двигать предметы. На это способны сильно мотивированные духи – или же те, которые достаточно долго бродили, чтобы наработать практики. Но даже несмотря на это, поскольку духам очень тяжело взаимодействовать с материей в мире живых, они предпочитали направить все силы на движения, которые привлекут внимание живого человека.

Другими словами, человек может даже и не заметить, что тяжелый стул в комнате сдвинулся на пару сантиметров, пока сам не станет свидетелем движения. Но если же дух сдвинет рукоятку музыкальной шкатулки, к примеру, то результат будет мгновенным и привлечет больше внимания – и не потребуется уж таких больших усилий, чтобы вместо стула повернуть ручку газовой плиты, в результате чего возникнет открытое пламя, что несомненно привлечет чье-то внимание и вызовет панику.

В книге утверждалось, что некоторые духи могли изменять температуру окружающей их среды, чаще всего охлаждать, реже – нагревать. Самое опасное, что могли делать духи, – это внедрить идею в чью-то голову. Они могли это сделать, либо оставив «подсказки», используя описанную выше тактику, либо сильно повлияв на чувства человека. Им было сложно управлять человеческими эмоциями дольше нескольких секунд из-за того, что на это требовалось много энергии. Автор книги настойчиво подчеркивал, что это сильно отличается от воздействия на волю человека – на это духи не способны.

В конце книги говорилось о ясновидении и яснослышании – способностях, которыми обладали некоторые медиумы и которые делали их особенно чувствительными к попыткам духов пообщаться с живыми.

« Яснослышание », – повторила я про себя. Вот что у меня было: способность слышать послания духов. К тому времени, как Гленн приехал на изысканный рождественский ужин, который приготовила мама, у меня закружилась голова.

– Твоя мама говорит, ты собираешься учиться на ветеринара, – сказал Гленн, пытаясь поддержать вежливый разговор за столом.

– Да. Это было бы круто. Но я не знаю. Сейчас так много всего накопилось, – буркнула я, не желая вступать в разговор о моей сложной академической ситуации в тот вечер.

После ужина, пока мы убирались, я заметила, что Гленн отлично знал, куда ставить посуду. Он был почти как у себя дома: знал, как работал наш доисторический пульт от телевизора и даже то, где мама хранила свой любимый ромашковый чай – в шкафу рядом с раковиной. Я подумала, что его отношения с мамой могли быть более серьезными, чем она признавала. Это меня никак не обеспокоило; я хотела, чтобы у мамы был классный парень и она была счастлива. Меня немного задело то, что она не была со мной предельно честной.

Той ночью в своей комнате я с надеждой искала в интернете способ защитить Трейси от предсказания Вайолет так же, как Кирстен защищала Мишу с помощью свечи. Самой многообещающей возможностью, к которой я пришла, оказалась та, что походила на объяснение Кирстен того, почему четки монахинь защитили Мишу, когда она перешла в католическую школу. Благословенный предмет, подаренный проклятому человеку с целью защиты, мог помочь – но я была уверена, что вокруг нашего дома не лежало никаких религиозных артефактов, благословленных святыми или папой.

Было уже одиннадцать часов ночи – вряд ли мама согласилась бы отвезти меня в церковный сувенирный магазин на рассвете. Вдруг меня озарило. Я открыла ящик прикроватной тумбочки и вытащила маятник. Я собиралась попросить его показать, как выглядело «да», когда вспомнила, что Кирстен настаивала на безопасности. Я нашла на кухне спички, а затем вернулась в свою комнату, молясь, чтобы при сжигании Пало Санто, подаренного мне Кирстен, не сработал датчик дыма в коридоре. Я открыла окно, сняла защитную пленку, зажгла конец одной гладкой деревянной палочки и держала ее в руке, немного высунувшись из окна и слегка помахивая ею из стороны в сторону, чтобы дым частично попадал обратно в комнату и очистил пространство. Только потушив пламя и закрыв окно, я повесила маятник на цепочке на правую руку и попросила еще раз показать мне, как выглядит «да». Маятник вращался по часовой стрелке, как и в магазине, – все, что требовалось мне, чтобы продолжить.

– Маятник, может ли объект защитить проклятого человека?

«Да», – продолжал вращаться предмет.

– Должен ли этот объект быть освященным?

Все еще… «Да».

Решив уточнить детали, я спросила:

– Если мы дадим Трейси Хатфорд что-то, принадлежавшее моей сестре, чтобы защитить ее, будет ли этого достаточно, чтобы предотвратить ее смерть в следующее новолуние?