Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

Она взглянула по очереди на наши лица. Я не могла предположить, о чем она думала, но была уверена, что физическая боль не позволяла ей сделать логичный выбор – разрушить проклятье раз и навсегда, когда мы все собрались перед новолунием. Ее нижняя губа дрожала, когда она наконец решилась:

– Только сделайте это по-быстрому.

Она положила голову на землю, и я была готова начать игру.

Поскольку только я играла в игру, мне пришлось объяснить правила друзьям. Они опустились на колени на землю вокруг Вайолет, пока та моргала, глядя в небо. Черил и Трей расположили пальцы по бокам от бедер Вайолет, а Генри сел у ее ног. Мы обсудили, снимать ли с Вайолет лыжные ботинки, но проголосовали против этого, не желая повредить еще больше ее ногу. Я объяснила друзьям, что после того, как я предскажу смерть Вайолет, они должны будут попытаться поднять тело Вайолет над землей, повторяя слова: « Легкий как перышко, холодный как мрамор ».

Я положила свои пальцы на виски Вайолет, вспомнив, как Дженни сказала, что покажет мне ее смерть.

– У тебя не получится, – пробормотала Вайолет. – И у меня тоже. Они будут так… рассержены.

Внезапно испугавшись, что для меня могла значить смерть матери Вайолет после снятия проклятья, я расстегнула молнию кармана куртки и обрадовалась, что самодельный маятник и зажигалка все еще были там.

– Передай мне парочку сосновых иголок, Черил, – попросила я. Она глянула назад, подняла горсть золотистых иголок с земли и протянула ее мне. Зимой невозможно было найти на деревьях листья, и я подумала, что лучше сжечь то, что было, чем не жечь ничего.

Аккуратно, держа сосновые иголки так, чтобы пепел не попал на лицо Вайолет, я подожгла их и помахала рукой в разные стороны, чтобы струйки дыма покружили вокруг нас и проплыли над телом Вайолет. Затем я повесила на указательный палец маятник и спросила:

– Маятник, если мы сыграем в игру « Легкий как перышко, холодный как мрамор », это создаст опасность для жизни матери Вайолет?

Движение из стороны в сторону. « Нет ». Мать Вайолет останется жива, если мы разрушим проклятье.

Черил была в полном ужасе:

– Что она, черт возьми, делает?

– Просто… верь ей, – сказал Генри.

– Я потом объясню, – пообещала я Черил.

– Маятник, Дженни с нами?

Маятник замедлился, а потом остановился и сменил направление движения. « Да ».

– Она слушает? – спросила я.

Маятник продолжил качаться взад-вперед.

– Дженни, если мы сыграем в « Легкий как перышко, холодный как мрамор », ты покажешь смерть Вайолет?

« Да ».

Надо сказать, что я не знала, как она собиралась это сделать.

Когда мы с ребятами прочли заклинание в книжном магазине, Кирстен использовала зеркало, чтобы мы смогли увидеть призраков. Но теперь мы были в горной местности после стихийного бедствия. Казалось маловероятным, чтобы у кого-то из нас было карманное зеркало.

– Мне нужно что-то отражающее, – объявила я.

Трей вскочил и помчался к ближайшему дереву. Он вернулся с защитными очками, которые ему купил Генри ранее тем днем. Они были оранжевого оттенка, но действительно отражающими.

– Это подойдет?

Изображение моего лица слегка исказилось в очках, но в тот момент это был лучший вариант.

– Да, они подойдут, – кивнула я. – Можешь их подержать, вот так?

Трей снова положил указательный палец правой руки под бедра Вайолет, а левой держал очки лицевой стороной ко мне.

Я опустилась на землю у головы Вайолет, мои колени едва касались ее волос. Она закрыла глаза, зная свою роль в ритуале.

Я прижала кончики пальцев левой руки к вискам Вайолет, продолжая держать маятник в правой.

– Маятник, – начала я дрожащим от волнения голосом, глядя на свое отражение в очках. Я крепко прижала рукой лоб Вайолет, слегка сжимая ее череп. – Ты можешь показать мне смерть Вайолет?

Вайолет вздрогнула под кончиками моих пальцев. Она поморщилась, но не открыла глаза. Маятник начал двигаться в противоположную сторону. Он раскачивался быстрее, а круг, по которому он вращался, становился больше.

– Что… что происходит? – спросил Трей.

Я сосредоточенно смотрела на очки, игнорируя комментарий Черил: «Боже мой». Но единственное, что я видела, – это мои темные глаза, сосны позади меня и снежные облака над головой.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил Генри.

– Не знаю, – призналась я, сконфузившись и немного расстроившись. – Я правда думала, что это сработает.

В моем голосе слышалась паника. Мы с Треем уже проделали такой путь – сбежали из исправительных школ, солгали родителям и потеряли их доверие, отбросили планы на университет и смогли увести Вайолет от всех остальных, чтобы сыграть в игру, – я не могла увидеть ее смерть, но не знала, что еще можно было сделать. Это будет провал колоссального масштаба.

И тут я поняла, что смотрела не на свое отражение в очках. Я смотрела на Дженни, какой она была бы в моем возрасте – шестнадцати лет – а не восьми, когда я видела ее в последний раз живой. Дженни моргала, когда я не смела закрыть глаза. Она сказала одними губами: « Смотри ».

– Подожди-ка, подожди-ка, что-то происходит, – отвлеченно промямлила я, чтобы убедиться, что Трей не будет двигать очки.

Очки затуманились, и на них стала вырисовываться картина. Это был кабинет доктора. Была середина дня, солнце пробивалось сквозь жалюзи, пропуская полоски света на противоположную стену и отражаясь в стекле, за которым виднелся диплом об окончании медицинского университета. Доктор, мужчина с седой бородой, сидел за столом, сложив руки на столешнице, борясь с желанием открыть лежащий перед ним файл. Он разговаривал с женщиной с короткими седыми волосами, сидевшей напротив него по другую сторону стола. Она внимательно слушала. Я не могла услышать то, что было перед моими глазами, но почувствовала в голове пульсацию энергии, похожую на голоса, которые часто слышала. Они достаточно хорошо объяснили, что происходило. Я начала говорить из страха, что, если буду ждать слишком долго, упущу детали и не расскажу всю отображающуюся историю, что поставило бы под угрозу успешное завершение игры.

– Это полдень в кабинете доктора. Доктор с седой бородой информировал Вайолет о результатах теста.

Картина в очках сменила ракурс, чтобы показать мне реакцию Вайолет. Я была поражена: это действительно была она, но выглядела намного, намного старше. Вероятно, лет на семьдесят или восемьдесят, судя по широким морщинам на сильно припудренной коже. Вайолет все еще была красивой, ее глаза обрамляли длинные ресницы. Большие жемчужные серьги свисали с ее ушей, и она была одета в модный кашемировый свитер с иголочки. Вайолет всегда предпочитала свитера. Она внимательно слушала доктора, и по его губам я смогла разобрать слово «рак».