Маргарита Малинина - Исчезнуть из преисподней

А как он мог оказаться в квартире?! И тут же ответ в голове: «Ключи в ящике. Любой мог взять и сделать копии».

Боже, как меня бесит собственный мозг… Пусть он уже заткнется, тошно слушать…

Я подошла к зданию и споткнулась на пороге. Блин, в телефоне же есть фонарик!

Достав мобильный, я быстро включила в нем нужную функцию, направила луч света вперед и… завизжала, увидев прямо перед собой силуэт человека. Ноги подкосились, я села прямо на порог и только тогда поняла, что это один из манекенов, найденных нами с Алексеем в прошлый наш приезд сюда. Посветив на него фонариком, я обнаружила, что его руки теперь сложены иначе, он будто указывал направление.

Следуя этому направлению, я пришла к лестнице и стала подниматься. «Осторожнее, — напомнила себе, — там дальше пол отсутствует».

Неужели это попытка убить меня, подстроив несчастный случай?

На вершине лестницы меня поджидал еще один манекен, который теперь указывал на комнату слева — ту, в которой мы тоже успели побывать. Там еще стояла магнитола в проеме бывшего окна.

— Леша, — позвала я еще раз дрогнувшим голосом. Ответом мне послужила давящая на уши, пугающая тишина.

Придется заходить…

Подсвечивая себе путь, я вошла в помещение. Сразу напряг какой-то неприятный запах. Посреди комнаты стоял стол, которого точно здесь раньше не было, на нем черная скатерть, а сверху какие-то предметы — даже горящие свечи не давали разглядеть. Мне нужно было подойти ближе, чтобы рассмотреть их. Не дай бог там лежит несчастная кошка, убитая сатанистами… Но нет, это оказались белые перчатки, Новый Завет и череп. Надеюсь, ненастоящий. Но в то же время был бы понятен запах тлена и разложения… Сверху на книге стоял циркуль буквой «Л», воткнутый иглами с обеих сторон прямо в обложку. Циркуль — это же из масонского символа, означает геометрию. Череп означает смерть, которую по масонским заветам нужно любить. Белые перчатки — это тоже из масонства. Весь этот натюрморт был окружен длинными красными свечами в посеребренных подсвечниках. Я ощутила себя Пьером Безуховым, который готовится к посвящению в орден. Я помню, что там тоже фигурировало Священное Писание и череп. Что же здесь планируется? Какой-то масонский ритуал? Надеюсь, все-таки без жертвоприношений, на которые намекала Светка в своей статье.

Я сделала шаг вперед и достала циркуль из книги. Что за… Я посветила на него фонариком, чтобы убедиться. На концах металлических палочек с иглами была кровь. Я брезгливо откинула инструмент и стала огибать стол. Зря… Между столом и стеной с зияющими провалами окон на цементном полу лежала Светка. Все тот же символ вырезан у нее на лбу. И теперь было понятно, чем его сделали.

Уже нельзя было надеяться на грим: запах разложения ударил в ноздри — сильнее, чем на пороге и возле стола. Это точно мертвое тело.

Я в ужасе зажала рот руками и попятилась. Луч теперь из-за прислоненного к устам телефона указывал на стену напротив, между двух окон. Поэтому я не увидела и даже не услышала того, кто подкрался сзади…

— Тихо, — прошептали мне прямо в ухо. — Он где-то здесь.

Сильные руки обняли мое туловище за талию, прижимая к себе. Я попыталась вырваться — не тут-то было. Хватка железная.

— Да говорю же: тихо, не дергайся. А то он услышит.

Кто — он? Ведь не узнать по голосу Юлиана было невозможно.

— Кто? — решила я ему подыграть.

— Мужлан твой. Он твою соседку убил.

— Да-да, конечно! — уже громче сказала я. — Пусти, не то закричу!

— Ладно, только не кричи и не убегай! Я все объясню, клянусь!

Он правда выпустил. Я сделала два шага назад и тут вспомнила, что приближаюсь к трупу, поэтому замерла. Рискованно стоять так близко к нему, но от Светки почему-то хотелось держаться еще дальше. Подумав, я сделала шаг в сторону, не понимая, что загоняю себя в угол. Ведь он стоял ближе к выходу, а я теперь и в окно выпрыгнуть не успею…

Я направила ему луч света прямо в лицо и велела:

— Ну, объясняй!

Он даже не сморщился. Правильные аристократические черты подтверждали принадлежность к графскому роду. Как я сразу не догадалась, что он может быть фанатиком? Светский образ жизни, театры, речь, манеры… Нигде не работает. Он будто живет в прошлом. Он будто граф Зубов, принимающий в святой орден новых членов. Мертвую Светлану Белову и пока еще живую Ларису Савушкину.

— Нет времени!

Я сделала шаг назад.

— Найди!

— Хорошо. — Он вдруг смутился, а я воспользовалась этим, чтобы сделать еще шаг к столу. Хотя бы буду бегать вокруг него и так выгадаю лишние секунды жизни. Возможно, к тому моменту подоспеет полиция. Только вот обегать еще и труп уж очень не хотелось… Я быстро представила себе, как спотыкаюсь о ногу Светки и падаю прямо на ее безжизненное тело. Сморщившись, я остановилась. Нет, лучше смерть от руки прекрасного Юлиана. — Блин, я даже не знаю, с чего начать… — мучился тем временем он сам, излюбленным жестом проводя рукой по гладким черным волосам.

— Начни хотя бы вот с этого, — ткнула я рукой в лежащее тело.

— Я же говорю, этот твой… сосед ее кокнул!

— Ой, да что ты несешь?! — возмущенно прикрикнула я.

Я уже говорила, что до ужаса эмоциональна? Ну вот. Похоже, эта пагубная черта характера сведет меня в могилу, окажется камнем на моей шее, когда меня потопят в здешнем пруду. В эмоциях я забыла о плане побега, который придумала несколько секунд назад, и сделала даже шаг вперед — к душегубу, всплеснув перед его носом руками.

— Я нашла ее черновик за твоим шкафом! Будешь утверждать, что это Петя сделал? Она писала мне о бойфренде, она звонила мне в момент похищения, и сосед был у меня на глазах в этот момент! А усадьба? Я провела расследование — она принадлежит твоей семье. И раньше принадлежала графам Зубовым, к которым ты, вероятно, себя относишь. Что, нравится тебе быть аристократом, да? Настолько, что ты готов фанатично следовать масонским обрядам? Похищать и убивать людей?

— О чем ты говоришь?! Масоны никогда не похищали и не убивали людей! Это орден благодетели и веры в Бога!

— Мне сказала твоя рыжая!

— Какая рыжая?! — Он настолько искренне вытаращил глаза, что я просто не могла ему не верить. Для чего этот спектакль, когда мы с ним вдвоем? Но уже чисто из вредности я продолжала:

— Та, в которую ты был влюблен в первом классе! И с которой потом встречался! Она сказала мне, что ты чокнутый фанатик!

— Господи! — то ли театрально, то ли искренне (я толком не поняла) поднял Юлиан руки и обхватил ладонями свою голову. — Да я бросил ее почти сразу! Потому она, обидевшись, несет теперь какую-то ахинею. Я только не понимаю, почему именно тебе…

Ага, зато я понимаю. Я ведь представилась невестой!