Александр Матюхин - 25 трупов Страшной общаги [сборник litres]

Продолжая медленно идти вперед, Павлик задумался: а вдруг ей дурно? И старался не отходить от толстухи дальше чем на десять метров.

Наконец не выдержав, он остановился, пропуская прохожих. Обернувшись в очередной раз в поисках Зины, Павлик нигде не обнаружил ее. Толстуха исчезла.

Походив туда-сюда по переходу, встревоженный, он нехотя спустился обратно в метро.

Всю дорогу домой Павлик переживал из-за того, что был груб с Зиной и не хотел ее подождать: «А что, если ей и вправду стало плохо? Куда она исчезла?»

Непонятное, тревожное чувство охватило Павлика, не давая думать ни о чем другом, кроме этой странной толстухи. Но только Павлик стал приближаться к дому, мысли о Зине вылетели из его головы.

Широкий и мощный дед Игнат мел улицу перед их старым обшарпанным подъездом. Светоотражатели на спецовке поблескивали при каждом движении. Рядом, на лавочке, стояла колонка. Из нее негромко играло что-то торжественное. Видимо, Моцарт.

Дед был пьян и явно зол. Робко заглянув ему в лицо, Павлик сразу понял, что случилось что-то плохое.

– Довертелся, – не поднимая глаз от асфальта, недобро просипел дед Игнат и вдруг замахнулся на него метлой: – Ну и проваливай!

– Деда, д-да ты ч-чего? – От волнения Павлик стал заикаться еще сильнее. Он зачем-то снял рюкзак и медленно пошел к деду: – Н-не буду! О-обещаю!

– Отобещался уже, – расстроенно крякнул дед, пропустил его к подъезду и вдруг поник: – Из следственного комитета приходили. За тебя серьезно взялись. Я наврал им, что ты сбежал из дома неделю назад, – дед бросил метлу и тяжело сел на скамейку. – И чего ты такой дурной, а?

Павлик сел рядом с дедом и медленно отодвинул колонку подальше от себя.

– Пон-нимаешь, – тихо сказал он, почти не заикаясь. – Я знаю, что монстр с-существует. Я уверен.

– Да? – Дед Игнат устало вздохнул и выключил музыку. – И откуда же взялся этот монстр?!

– Х-хороший вопрос! – Павлик заволновался. – Я думаю, что монстр – продукт человеческих отходов! Вот таких, – Павлик указал на кучу мусора, собранную дедом Игнатом. – А может, он продукт нашей негативной энергии… Я заметил, что он появляется там, где большое скопление людей…

Дед Игнат положил тяжелую руку Павлику на плечо, и он замолчал:

– Возьми самое нужное. Уходить тебе надо, и поскорее!

По-утреннему хмурые люди молча брели в сторону метро «Парк Победы», перегоняя друг друга. Неожиданно прохожие застывали с любопытством, не доходя до метро. Они вглядывались в брызги крови, приближались ко входу в Московский парк Победы, заглядывая за спину друг другу. В то утро любопытство кровавым следом приводило людей к оцепленной лужайке, где рассеянно сновали туда-сюда оперативники в форме. Они вяло пытались разогнать зевак и спрятать от них страшное, безобразное и отталкивающее.

Смятая трава была багровой от крови. Наспех прикрытое черным полотном, на земле лежало тело. Тщательно завернута экспертом-криминалистом была только голова. Из-под полотна виднелись тонкие руки и ноги в женских ботинках тридцать шестого размера.

Борозды, тянувшиеся от входа в парк до самого трупа, были оставлены именно этими ботинками. Толпа с ужасом перешептывалась о том, что девушку, возможно, еще живую волокли по земле.

Впечатленные отталкивающим зрелищем, люди уходили. Окровавленная, неестественно вывернутая рука девушки навсегда отпечатывалась в их памяти. Так же, как и листовка с фотороботом молодого человека, которая лежала на черном полотне. Листовка с фотороботом Павлика.

Город обвесили фотографиями Павлика. Скрываясь, он жил у друга деда Игната по прозвищу Сивый.

Сивый тоже был дворником, только по совместительству работал еще на каком-то заводе, кажется по производству пластиковых пакетов. Старик был неразговорчив, и ему было абсолютно плевать на то, что Павлика разыскивает полиция. Сивый работал ночами, а днем выходил кормить целую свору бездомных собак, которая караулила их подъезд. Зачем Сивому столько собак – так и осталось загадкой. Жуткие зверюги бросались на Павлика при каждом удобном случае.

Берлога Сивого была сплошь завалена мусором и пакетами. Кухни и ванной не было, зато утром, после работы, Сивый обожал слушать Моцарта на полную громкость, чем чуть не свел Павлика с ума.

– Неужели все дворники и алкаши этого города помешались на классике?! – закрывая уши, сокрушался Павлик в своей комнатушке. – Лучше бы Интернет провел…

Отрезанный от всего мира, Павлик очень страдал из-за того, что ничего не знает о монстре.

Однажды подвыпивший Сивый без стука зашел к нему в комнатушку и, заговорщически подмигнув, сказал:

– Вроде улеглось. Завтра пойдешь со мной на работу, – он щурился от тусклого света лампы и кривил редкие зубы. – Пора тебе, парень, вступить в братство «Чистильщиков», а то совсем занянькал тебя Игнат!

Лишь дед заснул, Павлик тихонько собрался и дал деру: «Подумать только! Братство „Чистильщиков“! Не хватало только жить с психопатом!»

Вскоре со всеми пожитками он уселся в кафе, вытащил из рюкзака ноутбук и лихорадочно принялся листать новости.

То, что Павлик искал, нашлось практически мгновенно. Новостная лента пестрела зловещими заголовками: «В Московском парке Победы найден труп», «Кровавое убийство у метро „Парк Победы“»…

– Этого не может быть! – завопил Павлик на все кафе. – Восьмая жертва за полгода! Раньше он убивал раз в месяц! Почему сейчас – уже спустя две недели?!

Заметив, что за ним с тревогой наблюдает все кафе, Павлик замолчал. Но вскоре снова не выдержал:

– Неужели аппетиты монстра растут? А эти бездари ничего не делают, только и гоняются за мной! Я должен найти логово!

Павлик замолк и принялся рыться в интернете дальше. К его большой удаче, интернет так и пестрел фотографиями очевидцев. Люди выкладывали фото, выставляли хэштеги. Многие профили уже были заблокированы, но Павлик успел обнаружить на снимках странные борозды, тянущиеся от ботинок девушки.

И тут его осенило. Закрыв лицо ладонями, Павлик пробормотал:

– Вот идиот! Я же и раньше думал об этом! Тварь прячется в метро!

Вечер был хмурым и дождливым. Исследовав все, что можно, в Московском парке Победы, Павлик так и не нашел новых улик. И теперь, накинув капюшон, он стоял возле перехода, не решаясь спуститься.

Вдруг среди безликих прохожих промелькнул внушительный силуэт Зины. Вид у девушки был изможденный. Под платьем в цветочек колыхались ее пышные формы. Она медленно шла вдоль длинного здания, то и дело останавливаясь, чтобы прижаться к стене. Толстуха рыдала. Прохожие изредка глядели на нее с неприязнью и шли дальше.

Добравшись до перехода, толстуха спустилась по лестнице и скрылась там. Не задумываясь ни на секунду, Павлик стал красться за ней. Всем нутром он чувствовал – что-то произойдет.