Зои Аарсен - Легкий как перышко [litres]

Вайолет казалась такой расслабленной и открытой, что мне даже почудилось, что мы обычные подружки и проводим время вместе при нормальных обстоятельствах. Сейчас и здесь, на ее солнечной кухне, пока Вайолет разогревала духовку и бегала от шкафчика к шкафчику, смерть Оливии стала далеким воспоминанием. Было бы легко забыть, что я нахожусь здесь только потому, что друзья поручили мне узнать обличительные сведения, подтверждающие теорию, что Вайолет была виновна в случившемся. Что на самом деле мне нужно было выуживать информацию.

– А как насчет тебя? – спросила Вайолет, поставив первую партию капкейков на противень в духовку. Теперь она принялась разливать по стаканам диетическую колу. – Тот парень, с которым я видела тебя на пути в школу, – твой бойфренд?

Мое сердце подскочило, а конечности онемели. Я почувствовала, как к щекам прилила кровь, и помедлила с ответом, понимая, что меня застали врасплох и, скорее всего, я стану мямлить. В голове столько всего промелькнуло: Вайолет и правда видела, как мы вместе шли в школу? Знала ли она, что Трей был водителем той машины, в которой погибла Оливия? Я вспомнила, как Миша и Кэндис дразнили ее на вечеринке Оливии, заявляя, что из них с Треем получится прекрасная пара. Хотя в то время казалось, что Вайолет на самом деле понятия не имеет, кто такой Трей, предположение, что они будут хорошо смотреться вместе, наполнило меня ревностью. В голове я быстро обдумала все известные мне факты об отношениях Трея и Вайолет; она знала, кто он такой, но доказательств, что они когда-либо общались, у меня не было.

– Трей – мой сосед, – призналась я, предоставляя ей только ту информацию, которую она и сама легко узнает. – Мы вроде как… друзья. У него странная репутация в школе, понимаешь? То есть пару недель назад Миша и Кэндис говорили о нем, и я ничего не сказала, потому что они не поймут. Мы знаем друг друга с самого детства.

– А до него? Ты с кем-то в школе встречалась? – спросила она, ее глаза были большими и невинными. Без какой-либо определенной причины помимо очень странного подозрения я почувствовала, что она что-то задумала. Словно лев, замедляющий шаг и пританцовывающий при виде своей добычи. Мой разум метался, пытаясь обхитрить ее. Мне хотелось утолить ее любопытство по поводу моего прошлого, но не давать ей подробностей, которые могут поставить меня под удар. Смерть Мокси была свежа в моей памяти, и я даже не сказала о ней Вайолет.

– Нет, – рассмеялась я, решив, что лучше быть просто честной – тогда, по крайней мере, меня не поймают на лжи. – Я сбросила много килограммов за лето. До этого я не была особо популярной. Парни даже не смотрели на меня. Никогда.

Вайолет моргнула, очевидно, удивленная моим признанием. Но она не могла не знать, что до одиннадцатого класса я была намного крупнее. Все в школе об этом знали, любой мог рассказать ей.

– Я бы никогда и не подумала, – сказала она (очевидная ложь!). Возможно, папа-психиатр – преимущество, о котором раньше я не задумывалась. Папа всегда мог легко определить, когда кто-то привирал – и, возможно, я тоже научилась этому, внимательно наблюдая за ним.

– Так что по поводу Осеннего бала? – спросила она, сменив тему. – Ты пойдешь с Треем?

Я пожала плечами, не желая признаваться, что ответа у меня нет. Инстинктивно мне хотелось пойти на танцы, потому что все в одиннадцатом и двенадцатом классах так делают – а я стремилась быть такой же, как все. Но на самом деле в душе я не хотела идти, если имелся хоть малейший шанс, что Трею там будет неуютно. Чем больше я думала об этом, тем больше понимала: когда мы вместе ступим на танцпол, на нас точно будут показывать и таращиться.

– Не знаю, – ответила я. – Не уверена, что сейчас вообще готова к такому. Всего пару недель назад все было по-другому.

– О боже, МакКенна! – воскликнула Вайолет. – Ты должна пойти! Ну, послушай. Просто ужасно, что Оливия умерла. Но это наш одиннадцатый класс. Жизнь продолжается, понимаешь?

Капкейки в духовке наполнили дом восхитительным ароматом, а за окнами кухни Вайолет уже начало садиться солнце. Надев рукавицы, я достала первые три подноса с капкейками, а Вайолет поставила в духовку следующие три. Отвернувшись от жара духовки, она поморщилась от боли и поднесла руку к груди.

– Ой, – пробормотала она. Медальон на ее шее раскалился, пока она расставляла подносы в духовке, и когда она отстранилась, он обжег ее кожу, оставив на ней маленький красный след.

Я услышала, как где-то в доме, скорее всего, в паре комнат от нас, открылась и закрылась дверь, по деревянному полу застучали каблуки, приближаясь к нам. В кухню вошла хорошо одетая женщина с гладкими каштановыми волосами до плеч, в бежевом шерстяном костюме и с портфелем в руках. Она была такой же красивой, как Вайолет, с такими же ярко-голубыми глазами.

– Привет, мама, – поздоровалась Вайолет, едва повернувшись к матери. – Это МакКенна. Она баллотируется на казначея, и мы готовим капкейки для кампании.

– Ну, это мило, – улыбнулась мне миссис Симмонс. – Ты уже давно живешь в Уиллоу, МакКенна?

– Всю свою жизнь, – ответила я с ноткой гордости.

Поздно вечером Вайолет отвезла меня домой – я возненавидела себя за тот стыд, который испытала, когда ее красивая белая «Ауди» остановилась перед нашим простым одноэтажным домом. За ужином я спросила маму, знала ли она среди влиятельных семей города Симмонсов. Я пыталась понять, кем были дедушка и бабушка Вайолет и как они получили свое богатство. Мама, выросшая рядом с Сент-Луисом, никогда не слышала о Симмонсах. Она посоветовала мне позвонить папе, который вырос в Ортонвилле. Я набрала его номер, звонок переключился на голосовую почту – но, даже оставив сообщение, я понимала, что в тот вечер он мне не перезвонит. Мне бы стоило испытывать гордость, составляя электронное письмо Мише и Кэндис обо всем, что я узнала о жизни Вайолет до перехода в нашу старшую школу. Но вместо этого я подумала о зловещем выражении ее лица, когда она махала мне на прощание из темного салона машины. Сама не зная того, я дала ей желаемое. Я была в этом уверена, но не понимала, как именно это произошло.

Позже тем же вечером, готовясь ложиться спать и переживая из-за того момента, когда придется выключить свет, я получила сообщение от Трея. Там было только два слова: «Осенний бал?»

Поразмыслив секунду, я написала: «Зависит от тебя».

Когда почти через десять минут ответа так и не последовало, я глянула на кровать, положив руку на выключатель. Потом нажала на него и три секунды простояла неподвижно, прежде чем признать, что боюсь оставаться в комнате и засыпать одна после визита призрака в начале недели. Так что я решила попробовать заснуть при свете и забралась на кровать. Даже натянув на себя одеяло, я чувствовала себя странно, закрывая глаза в ярко освещенной комнате.