Зои Аарсен - Легкий как перышко [litres]

Тут послышался тихий стук в окно, и я подскочила от страха. Звук затих, а потом кто-то снова постучал, и я решила, что злому духу явно недостанет хороших манер, чтобы стучать, прежде чем войти. Поэтому я тихо подошла к окну и подняла жалюзи. На улице стоял Трей, в одной только белой футболке и спортивных штанах, и дрожал. Я подняла окно, удивившись его появлению.

– Что ты делаешь? – прошептала я, не желая, чтобы мама на другой стороне стены услышала нас.

– Почему ты все еще не выключила свет? – спросил он.

– Потому что, – выпалила я, – мне страшно оставаться одной в темноте.

Он показал мне поднять окно, и я так и сделала (понимая, что мама убьет меня, если узнает, что я приглашаю парня в пижаме в спальню в такой час). Мне понадобилось несколько попыток, чтобы поднять заевшую оконную сетку. Не помню, чтобы вообще когда-то ее поднимала. Трей подтянулся и тихо проник вовнутрь. Как только он оказался в моей спальне, мы опустили сетку и закрыли окно. И тут до меня дошло: поздно ночью в моей спальне парень. Он с интересом осмотрел мою комнату, словно пытаясь все запомнить, хотя и был здесь недавно, когда забирал Мокси для похорон.

– На днях здесь случилось что-то странное. Словно тут вместе со мной было что-то еще, – поспешила объяснить я. И тут поняла, когда слова уже сорвались с губ, как нелепо это звучало, – но столько всего странного произошло за короткий промежуток времени, что оправдываться нужды не было. – Помнишь, как в ту ночь, когда мы сидели возле котят, тебе показалось, что за нами кто-то следит? Вот только на этот раз все было… еще более жутко.

– Я останусь, если хочешь, по крайней мере пока ты не уснешь, – шепотом предложил он, продолжая осматривать мою комнату, словно где-то была установлена ловушка.

– Нет… если останешься, то лучше до рассвета, – попросила я, будучи уверенной: что бы ни потревожило мой сон в ту ночь, оно спокойно подождет ухода Трея, если соберется снова меня навестить. Я понимала, что слишком нахально просить парня провести всю ночь со мной в спальне, но меня так пугала мысль засыпать одной, что я все равно попросила.

– Хорошо, – пожал плечами Трей.

Я закрыла дверь на замок на тот случай, если мама решит открыть ее утром, хотя она редко так поступала.

– Выключай свет, – велел Трей, – вдруг твоей маме станет любопытно, почему он включен. Не хочу слушать потом странные лекции родителей об ответственности взрослых. За последние две недели мне хватило семейного времяпровождения на всю жизнь.

Мы оба забрались на мою узкую двойную кровать – и тут, лежа рядом с ним под одеялом, я поняла, что у Трея могли быть и другие намерения, помимо защиты меня от злых духов. Но, даже не попытавшись поцеловать меня или прикоснуться ко мне, он положил голову на подушку и обнял меня, готовый защищать. Наши глаза привыкли к темноте комнаты, и я немного расслабилась, увидев белки его глаз в паре дюймов от моих.

– Так ты узнала что-то полезное сегодня у Вайолет? – спросил он. – Или вы просто плели косы и ели сэндвичи «Хот Покет» – ну, или что там еще делают девочки?

– Ты имеешь в виду, когда мы щекочем друг друга большими перьями, звоним симпатичным парням, а потом бросаем трубку?

– Так это ты все названивала?

Я поделилась с ним новостями, которые выглядели важными тогда, на кухне Вайолет, но теперь казались незначительными. Однако упоминание смерти бабушки Вайолет и оставленного в наследство великолепного дома за деревьями разожгло интерес Трея.

– Так эта бабушка… умерла недавно? – тихим голосом спросил он. – Может, это зацепка.

– Кажется, она умерла два года назад. Вайолет сказала, что ее родители потратили целый год на обновление дома.

Трей обдумал услышанное.

– По времени подходит. Они с бабушкой были близки?

Я попыталась вспомнить, упоминала ли Вайолет что-то, намекнувшее бы на близкие отношения с бабушкой, но в голову приходило только утверждение Вайолет, что дом – особенное место.

– Должно быть. То есть бабушка оставила Вайолет дом, и, кажется, ее дядя был весьма этим расстроен.

– Итак, в той книге из библиотеки говорится, что часто дух использует предмет из собственной жизни, чтобы связаться с медиумом, – размышлял вслух Трей. – Дала ли бабушка Вайолет какую-то вещь, которая стала бы каналом для общения?

Я попыталась прочистить разум, чтобы представить себе Вайолет. Перед глазами стояли ее длинные волосы, длинные ресницы… но тут я снова почувствовала то же самое, что и в ночь понедельника.

Вдох, выдох.

Я впилась ногтями в руку Трея и хрипло прошептала:

– Ты это слышишь?

Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами.

– Не слышу, но чувствую.

Трей подтянул меня к себе, и мы оба мгновение лежали молча, прежде чем я спросила:

– Что нам делать?

Он медленно, едва заметно покачал головой.

– Ничего. Давай посмотрим, что произойдет.

В комнате, как и в ту ночь, стало невероятно холодно. Я почувствовала, как кончик носа превращается в ледышку, и видела пар, облачками выходящий из ноздрей Трея. Ощущение, что в комнате дышит кто-то, все усиливалось, и я сильнее вцепилась в руку Трея. Создавалось впечатление, что всю энергию высосали из моего тела, и нечто слегка потянуло меня к потолку, а потом отпустило, все в том же ровном ритме…

Вдох. Выдох.

Меня парализовало от страха – я снова ждала, что те же пальцы опять коснутся меня, как и той ночью. Почему я была настолько наивна, чтобы подумать, что с Треем буду в безопасности? Он был таким же беззащитным против этого существа , как и я (чем бы оно ни было, то существо, которое Вайолет, скорее всего, натравила на меня). Желудок завязался узлом, и я понимала, что момент, когда я могла бы набраться храбрости и броситься к выключателю, прошел. Делать было нечего, только ждать, когда этот ужас закончится.

Я услышала тихий шум. Трей осмелился сесть прямо и глянуть на другой конец комнаты, и через мгновение я последовала его примеру. Полка над моим столом вибрировала. Сначала это было едва заметно – но меньше чем через минуту она уже так тряслась, что я испугалась, как бы она не свалилась со стены на стол и не разбудила маму. На этой полке я держала свои CD-диски, большую часть из которых мне оставил папа еще в средней школе. Я редко их слушала, так как загружала музыку на телефон. Мы с Треем наблюдали, как полка бьется о стену, видели, как болты, удерживающие ее на месте, вываливаются, словно кто-то с силой вытягивает их. Внезапно один диск в пластиковом футляре упал с полки на мой стол. Полка тут же перестала трястись, и холод, наполнявший комнату, исчез. Если бы не один свалившийся диск, можно было бы подумать, что последние пару минут странного феномена в моей комнате нам привиделись. Мы с Треем сидели, застыв от страха, долгое, ужасающее мгновение, прежде чем отважились пошевелиться. Я была уверена, что в любую секунду мама постучит в дверь, желая знать, почему в такое позднее время из моей комнаты доносился шум. Но как бы я ни напрягала слух, чтобы понять, что происходило в доме за пределами моей комнаты, – к своему удивлению, слышала только тиканье часов на камине в гостиной. В доме было тихо.