Сьюзен Хилл - Саквояж с мотыльками. Истории о призраках [litres]

– Ничем не могу вам помочь. Разумеется, денег я с вас не возьму.

– Как это – не можете?

– Вы обратились ко мне, но клиентов вроде вас я называю «чистый лист». Никакой информации. Ноль. Вот если бы ко мне пришла эта ваша Элис, была бы совсем другая история. Сказать, как бы я поступила на вашем месте?

– Уж будьте добры.

– Нашла бы человека, который занимается локациями и зданиями.

– В смысле, прорицателя?

– Не совсем. Такие специалисты выезжают на место, обходят его и слушают, о чем оно им говорит. Даже не знаю почему, но в этой сфере чаще работают мужчины.

– И где же мне искать специалиста по зданиям? У меня таких знакомых нет. Я к вам обратилась только потому, что мне дали ваш адрес.

– Да, мое имя передают из уст в уста, чему я всегда рада. Личные рекомендации – это очень важно.

– Значит, вы мне никого не посоветуете?

Тут я заметила, что глаза у ясновидящей поразительно яркого оттенка: таких голубых глаз просто не бывает в природе. На несколько секунд они меня заворожили, и у меня возникло странное ощущение, будто ясновидящая заглянула прямо в мою душу и вынесла мне оценку, но не похоже, чтобы низкую. Мне даже стало чуть-чуть спокойнее.

Я ушла. Нет, специалиста по зданиям мне ни за что не найти. Лучше просто бросить это дело, и будь что будет. Да и вообще, уж я-то уверена, что во всем виновата Элис Бейкер. Это же очевидно.

На следующей неделе с самого утра нам не давали покоя пневматические дрели, а потом шум грузовиков, медленно тащившихся мимо зданий и вываливающих из кузовов груды строительного мусора. Даже с закрытыми окнами было трудно сосредоточиться на работе, но потом пришла Бренда и объяснила, что этот этап работ завершится сегодня, самое позднее – завтра. Будут строить корпус, в котором разместят столовую. Его должны были сдать одновременно со всеми остальными корпусами, но почему-то за него еще даже не принимались. А в это время наше старое здание сносили.

– К сожалению, пока улыбаемся и терпим, зато потом у нас будет своя столовая. Делить ее будем всего с одной фирмой.

Невыносимый шум продолжался до четырех часов, а потом прекратился так внезапно, что у нас даже в ушах зазвенело. После этого мы наслаждались восхитительной тишиной. По другую сторону от нас демонтаж старого офиса шел полным ходом. Оттуда до нас доносились глухие удары о стену, а потом грохот и гул, но и эти рабочие тоже закончили ровно в четыре.

– Везет же некоторым.

– Хорошо мужчины устроились.

Остальные высказывали комментарии в том же роде.

Выходила я следом за Элис Бейкер. Она придержала дверь, а когда оглянулась, я увидела ее лицо и ахнула. Она выглядела больной: побледнела, глаза впали.

– Элис, ты как себя чувствуешь?

Но она молча ушла.

Следующие несколько дней ничего не происходило, вот только Элис выглядела все хуже, вдобавок вонь усилилась. Шум с обоих площадок не затихал ни на секунду. Примерно в это же время наступила жара. Окна не открывались, к тому же некоторые жалюзи заклинило, и мы поджаривались в офисе, как в духовке. Вняв многочисленным жалобам сотрудников, со стройки прислали рабочих с листами коричневой бумаги, которую они прилепили на стекла. Теперь света внутрь проникало меньше, но прохладнее не стало.

По пути в туалет я проходила мимо стола Элис Бейкер. Вид у нее стал совсем уж болезненный: лицо посерело, кожа обтягивала кости, глаза казались огромными. Я заметила, что сегодня она надела платье с длинным рукавом, а на шею повязала шарф.

– Неужели тебе не жарко?

Элис подняла голову, но взглядом со мной не встретилась. Она всегда так смотрела.

– Я чувствую холод.

– Я тоже. Когда холодно. А сегодня жарища, ты разве не заметила?

Но Элис снова ушла с головой в работу.

Тем утром в начале двенадцатого шум строительной техники внезапно прекратился. В том, что грохот с одной или с другой стороны ненадолго затихал или водители грузовиков делали перерыв, не было ничего необычного, но в это время на полную тишину нечего было надеяться. Нам даже стало не по себе. Но, отвлекшись от работы и обменявшись мнениями, мы просто занялись своими делами и больше не ломали голову над этой загадкой. А потом произошло еще два события. Без десяти пять я шла мимо стола Элис Бейкер, и за ним никого не оказалось. Стул аккуратно придвинут, со столешницы все убрано. Наверное, Элис совсем разболелась и ушла домой пораньше, но те, кто работал рядом с ней, не видели, как она уходила. Должно быть, просто тихонько выскользнула за дверь. Ничего удивительного. Элис – девушка скрытная и при этом деликатная. Такая не станет никому мешать и привлекать к себе внимание жалобами.

Жара не ослабевала. Земля на берегу канала засохла и растрескалась, в раскаленном воздухе время от времени возникали крошечные смерчи из пыли и песка, горячие дуновения раскачивали высокие сорняки у ограды. Грузовики пропали. Не было ни техники, ни людей. Корпус столовой стоял под солнцем без крыши.

Напрашивалось несколько объяснений: в такую жару работать невозможно, строительная фирма обанкротилась или строители устроили забастовку, потому что в такую жару работать невозможно. Что ж, тут мы их прекрасно понимали. Мне и самой в середине дня стало нехорошо. Думала, в обморок упаду. Вот что бывает от жары и духоты, но мы же не уходим! Работы у меня было еще больше, чем обычно, да и вообще, я ведь глава отдела и сваливать свои обязанности на подчиненных не имею права. Поэтому я позвонила Бренде.

– Согласна, из офиса сегодня хоть беги. Отдел кадров тоже ничего поделать не может.

– Хотела спросить: можно я буду приходить раньше? Постараюсь успеть как можно больше, пока прохладно и солнце с другой стороны. Тогда и уходить тоже буду пораньше.

– Да пожалуйста, – ответила Бренда. – Только пусть эта привилегия на остальных не распространяется. Но раз уж тебе тяжело работать в жару… Да и дел у тебя полно…

– Буду приходить в шесть.

Бренда протяжно вздохнула.

– Вот только правила теперь поменялись. Полного комплекта ключей у меня больше нет, но ночной сторож дежурит до семи утра, он тебя и впустит. Смотри не забудь пропуск.

Что и говорить, раньше у нас все было намного проще.

Утренняя молочная дымка скрывала солнце, в воздухе ощущалась прохлада. В офис я пришла к пяти тридцати и, похоже, разбудила сторожа. Если это действительно так, ему не мешало бы охранять нас более бдительно. В здании тоже было прохладно и к тому же тихо. А еще очень спокойно, не то что в рабочее время. Я села за стол и за час успела сделать больше, чем в обычное время за два. Когда в офисе полно народу, все время на что-то отвлекаешься, не говоря уже про жару и шум. А с утра пораньше строительные работы не велись: техника стояла на своих местах, рабочие еще не пришли.