Кристиан Винд - Похититель бабочек

– Проходите, прошу вас! Не желаете ли чаю?

– Нет, спасибо, – быстро отвечаю я, переступая невысокий порог гостиной. – Давно вы живете здесь?

– Почти всю свою жизнь, – вздыхает Джиллиан, указывая пальцем на большое черно-белое фото в массивной раме, украшающее одну из стен гостиной. – Мы с мужем переехали в этот дом сразу после свадьбы. Увы, он умер два года назад, и теперь я осталась здесь совсем одна. Конечно, без моих мальчиков мне было бы совсем грустно.

Она улыбается и треплет за большое пушистое ухо одного из псов, отирающегося у самых ее ног.

Я осторожно присаживаюсь на край старомодного дивана и оглядываюсь. Гостиная выглядит бедной, а мебель давным-давно обветшала и выцвела, однако несмотря на это комната кажется чистой и опрятной.

– Я слышал, что в лечебнице вы трудитесь уже много лет?

– О да, – старушка кивает и усаживается в большое кресло, застеленное плюшевым пледом. – Мне было немногим больше тридцати, когда я устроилась в госпиталь уборщицей.

– Спроси у нее, находилась ли она в здании в ночь пожара, – гудит Зет.

Я деловито откашливаюсь и делаю вид, что собираюсь записывать что-то в свой карманный блокнот. Собаки, радостно крутящиеся вокруг кресла хозяйки, мешают мне собраться с мыслями и сосредоточиться.

– В тот день, когда произошла трагедия, была ваша смена?

– Да, – она грустно вздыхает. – Я до сих пор отчетливо помню тот вечер. Я закончила уборку к восьми часам, когда на улице было уже совсем темно. Я переоделась в раздевалке для обслуживающего персонала, взяла свою сумку и спустилась на первый этаж. За окном в тот день творилось что-то невообразимое: снег так и мел отовсюду, ветер хлестал в лицо… Обыкновенно я возвращаюсь домой на последнем вечернем автобусе, но в тот раз он так и не пришел из-за метели.

– Как же вы добрались домой?

– О, меня подвез охранник, – уборщица откидывается на спинку кресла и приглаживает свои седые волосы. – Такой хороший парень, всегда готов прийти на помощь. К сожалению, на полпути мы застряли: его машина увязла в сугробе, и он не смог вернуться в госпиталь. Кто знает, что было бы, если бы он все же сумел проехать. Знаете, Джек, в ту ночь была как раз его смена.

– Значит, вы с охранником добирались до дома пешком?

– О да, – она кивает и делает тяжелый вдох. – Представьте себе, мы брели по сугробам почти полтора часа. Никогда в жизни я так больше не замерзала! Бедный мальчик едва ли не тащил меня на своих плечах под конец, эта жуткая прогулка лишила меня последних сил.

– Что было дальше?

– Мы добрались до моего дома только к полуночи. Мы были такими замерзшими и несчастными… Я предложила ему горячего чаю, мы укутались в одеяла и почти час просидели здесь, в гостиной, пытаясь отогреться. Затем он сказал, что попытается вернуться в госпиталь, а я ответила, что это самая ужасная затея из всех, которые он когда-либо придумывал.

– Он так и не вернулся в лечебницу Хайден Крик в ту ночь?

– Нет, – она качает головой, и в ее глазах проскальзывает странная тоска. – Метель неистовствовала до самого рассвета, и мы смогли покинуть дом лишь ближе к восьми утра, когда дороги наконец расчистили. Тогда мы и узнали об этом кошмаре… Весь город гудел, не в силах поверить в случившееся.

В моем наушнике царит полнейшая тишина, не слышно даже привычного клацанья клавиш, и я понимаю, что Зет напряженно вслушивается в слова старушки, пытаясь не пропустить ни одной важной детали.

– Что на самом деле произошло в лечебнице в ту ночь? – спрашиваю я, демонстративно чиркая ручкой по чистому листу блокнота. – Возможно, в городе ходили какие-то слухи, кто-то строил догадки?

– Люди много чего говорили, – отвечает Джиллиан, ласково поглаживая серого пса. – Но все было понятно уже в первый день после пожара. Старое здание, старая проводка, электрические обогреватели в угловых палатах на втором этаже… Знаете, Джек, в этой части здания зимой очень холодно. Неудивительно, что возгорание произошло именно там.

– Как вы считаете, миссис Бишоп, можно ли было избежать такого количества жертв? Почему большая часть пациентов погибла? Вам никогда не казалось это странным?

– О, Джек, – тянет она, понурив плечи, отчего серый пес встревоженно замирает. – Конечно, я много раз задавала себе этот вопрос, как и все мы – жители Хайден Крик. Столько невинных людей, столько сломанных судеб, столько боли и страданий. Этот пожар унес жизнь тридцати девяти человек. Но я в самом деле не думаю, что у этих несчастных был хотя бы один шанс на спасение.

– Почему?

Я удивленно вскидываю бровь и смотрю в сморщенное лицо уборщицы.

Утомившись выпрашивать внимания хозяйки, серый пес наконец растягивается на цветастом коврике у ее ног и сонно зевает. Остальные давно дремлют неподалеку, уложив мохнатые головы на короткие лапы.

– Во время вечернего обхода большинству пациентов дают успокоительные препараты, которые улучшают ночной сон. Обычная практика в местах вроде госпиталя Хайден Крик. Когда правое крыло больницы обуял огонь, многие из них так и не проснулись. Персоналу, дежурившему в ту ночь, приходилось вытаскивать больных буквально на своих руках, Джек. Всего три дежурных медсестры, два врача и один охранник против неумолимого пламени. Что они могли поделать?

– Значит, большая часть пациентов правого крыла в ту ночь сгорела во сне? – говорю я, захлопывая блокнот. – Из-за снотворных?

– Увы, но это так!

Я отчетливо слышу, как в моем наушнике раздается звук нажатия клавиш, а спустя мгновение Зет негромко произносит:

– Спроси у Джиллиан, была ли она близко знакома с погибшими пациентами.

– Миссис Бишоп, – начинаю я, потерев переносицу. – Вы ведь так давно работаете в лечебнице Хайден Крик. Наверняка вы хорошо знали всех, кто погиб в ту ночь?

– О, безусловно, – отвечает она, понурив голову. – Все эти люди были не просто пациентами госпиталя, но еще и жителями города. У всех у них были близкие, родные и знакомые… Конечно, многих из них я знала лично. Знаете, в нашем городе живут очень простые и открытые люди, Джек. Почти со всеми, кто сгорел в ту ужасную ночь, мы нередко беседовали. Можно сказать, что среди пациентов у меня даже были друзья. Да и сейчас я нередко задерживаюсь в клинике после смены, чтобы поболтать с кем-то из больных.

– Спроси у нее про Мелинду, – настойчиво хрипит динамик в ухе. – Возможно, уборщица знает, как именно она погибла.

– Джиллиан, – говорю я, не вполне уверенный в том, что подобная фамильярность будет уместна. – Вы можете рассказать мне о Мелинде Вайт? Она числится в списке погибших…

– Конечно, – обрывает меня старушка. – Бедное дитя! До сих пор не могу поверить в то, какой ужасной оказалась ее судьба. Чистая, светлая девочка с добрым сердцем – Мелинда была как ребенок, а потому не могла выжить в мире за пределами госпиталя.